Норби и ожерелье королевы. Норби ищет злодея - Айзек Азимов

и коридоров. Наконец глайдер достиг поворота в тоннель Главной Ступицы и свернул туда.

Пока глайдер мчался вверх или, возможно, вниз — это не имело значения, поскольку в ступице гигантского колеса Космического управления не было псевдогравитации, — Джефф беспокойно хмурился. Когда тебе пятнадцать лет и у тебя нет никаких родственников, кроме беззаботного повесы в лице старшего брата, то поневоле приходится часто волноваться. К тому же Борис Йоно, возглавлявший Космическое управление, не имел привычки вызывать рядовых кадетов в свой личный кабинет.

Тоннель Главной Ступицы заметно расширился. Замелькали ответвления полых труб, соединявших его с другими колесообразными сателлитами Космического управления — с доками, военными казармами, исследовательскими лабораториями и прочими помещениями, о назначении которых Джефф мог лишь гадать. Глайдеры проносились мимо в обоих направлениях, но кадет сейчас мог думать лишь о том, не расстроил ли он в очередной раз работу центрального компьютера, допустив какую-то ошибку в экзаменационной программе. Такое уже случалось раньше, а адмирала нельзя было назвать терпеливым человеком.

Войдя в кабинет, где за большим столом восседал адмирал Йоно, он увидел Норби, Ринду и Перу.

— У тебя гости. — Звучный бас адмирала звучал необычайно ласково, и это не предвещало ничего хорошего.

— Да, сэр. Я сдавал экзамен…

— Это не оправдание, особенно когда твой невозможный робот разгуливает здесь без привязи. Я едва успел помешать Службе безопасности выяснить, что Ринда родом не с Земли, а с планеты, о которой не слышал еще никто за пределами этой комнаты. За исключением твоего брата и его возлюбленной, но они в данный момент находятся вне досягаемости, в каких-то глухих горах на Земле. Тоже мне, придумал, где отдыхать…

— Да, сэр. Фарго хотелось побыть в одиночестве.

— Он этого добился. Теперь только ты отвечаешь за то, чтобы эти два робота и ребенок…

— Я не ребенок! — перебила Ринда. — Мне одиннадцать лет, и я принцесса королевского дома!

Йоно фыркнул.

— Смотри, чтобы у них не было новых неприятностей, — строго предупредил он.

— А что они уже натворили? — спросил Джефф.

— Я занимался образованием Ринды и Перы, — с важным видом объяснил Норби. — Я рассказывал, как помогал схватить предателя Инга Неблагодарного, когда он пытался завоевать Федерацию.

— Иначе говоря, ты просто хвастался, — уточнил Джефф.

— А потом Ринда захотела побольше узнать о моих славных достижениях, поэтому я подключился к библиотечному компьютеру и дал ей послушать…

— Ты, проклятый бочонок! — взревел адмирал. — Ты проник в раздел особо секретной информации!

— Но я ничего не узнала, — возразила Ринда. — Правда, я видела, как выглядит Инг. Седые волосы, красные глазки и тощий как жердь — ничего интересного.

— Боюсь, я узнала гораздо больше. — Пере была свойственна абсолютная искренность. — Мне очень жаль, адмирал. Я никому не расскажу о секретах Космического управления, о кодовых номерах официальных шпионов, о том, каков ваш точный вес…

— Достаточно! — загремел Йоно, величественно поднимаясь из-за стола. — Кадет Уэллс, заберите отсюда принцессу и ее робота… а особенно своего робота.

— Но, адмирал, — жалобно сказал Норби. — Я заглянул в банки данных Космического управления лишь потому, что надеялся достать билеты на сегодняшний концерт. Разве мы не можем пойти туда?

Ринда повернулась к Джеффу:

— Ты хочешь сказать, что не возьмешь меня на концерт?

— Я и забыл о нем, — пробормотал Джефф. — Я не взял билеты, так как собирался вернуться на Землю сразу же после экзамена. Ооле ужасно одиноко, когда она остается в обществе кухонного компьютера.

— Я хочу посмотреть концерт, — заупрямилась Ринда.

— Это всего лишь выступление труппы странствующих артистов, — устало отмахнулся Йоно.

— А вы являетесь распорядителем торжеств, — заметил Норби. — Так сообщил компьютер. Вы даже исполняете роль в одной постановке, не так ли?

— К несчастью, да, — признался адмирал, массируя свою лысину. — Каждый раз, когда я залезаю в этот дурацкий волшебный ящик, у меня начинается мигрень.

— О, адмирал! — Ринда незаметно проскользнула к столу и принялась перебирать медали, украшавшие широкую грудь Йоно. Ее ресницы на мгновение приподнялись и снова опустились. — Я так хочу посмотреть на вашу игру! Вы должны выглядеть великолепно в любой роли.

— Нет, — отрезал он. — Категорически нет! Джефф, отправь ее в свою квартиру в Манхэттене, и чтобы никаких…

— Ну вот. — У Ринды задрожали губы. — Мне так хотелось, чтобы Пера записала ваше блестящее выступление! Мы могли бы показать его при иззианском дворе, а теперь… — По ее щеке скатилась слеза. — Теперь вы мне не разрешаете.

— Хмпф! Кометные хвосты, не выношу женских слез… Но обещайте вести себя хорошо.

Так все получили билеты на концерт. После короткого обеда они заняли свои места в задних рядах переполненного зала.

Концерт был длинным. Сначала исполнялись классические музыкальные произведения, чередующиеся с отрывками из драматических произведений, большую часть которых декламировал Йоно своим густым басом. Во время антракта Ринда на все лады расхваливала адмирала.

— Тебе просто повезло, что он придерживается старомодных правил и верит в эту чепуху о слабых и беспомощных женщинах, — ехидно сказал Джефф. — Я, к примеру, еще ни разу не встречал беспомощной женщины. Посмотри хотя бы на свою мать! Иногда мне кажется, что ты унаследовала ее качества…

Локоть Ринды ткнул кадета под ребра.

— Заткнись, Джефф. Второе отделение концерта уже начинается. В программе сказано, что оно будет веселым, с клоунами. Но смотри, ваши клоуны тоже носят шаровары! Это же не смешно!

— Может быть, — согласился Норби, сидевший на коленях у Джеффа, в то время как Пера устроилась на коленях у Ринды. — На Иззе все носят шаровары, поэтому плотно облегающая одежда показалась бы смешной у вас.

Юноша, приготовившийся к утомительному зрелищу, вынужден был признать искусство клоунов, хотя их трюки отнюдь не блистали новизной. Они ездили на одноколесных велосипедах, лаяли и кукарекали, колотили друг друга резиновыми бейсбольными битами, а потом исполнили забавный танец под аккомпанемент губной гармошки, на которой играл старший клоун — с черной шевелюрой, бородой, поделенной пробором надвое, и лихо закрученными усами, контрастировавшими с красным шариком, прикрепленным к его носу.

— Фризи! — кричали дети сотрудников Космического управления, сидевшие в зале. — Ура Фризи-клоуну!

Фризи поклонился и сыграл еще одну мелодию, пританцовывая