Операция «Возмездие». - Евгений Белогорский

Кроме этого, в распоряжение Рокоссовского передавались войска 1-го Белорусского фронта. Маршал Жуков становился представителем Ставки в Центральной группе войск, командование которой было поручено маршалу Коневу. Подобные изменения позволяли полностью сосредоточиться на уничтожение голландской группировки англичан.

Дату начала этого процесса Ставка оставляла на усмотрения маршала, справедливо полагая, что ему на месте виднее. Но при этом, Москва не собиралась оставаться простым наблюдателем и шумным голосом напоминала о своем существовании.

— Ставка просит несколько обрубить лапки английского паука, смертным боем вцепившегося в Голландию — пошутил генерал Малинин обсуждая полученную из Москвы директиву.

— Давно пора это сделать, — согласился с ним Рокоссовский. — Верные своей традиции наступать только имея двойное превосходство во всем, господа англосаксы упустили верную возможность нанесения удара из своего «мешка». Пусть теперь не сетуют госпоже Фортуне. Шанс — не получка и не аванс, выпадает редко.

— Да, англичане свой шанс по изменению фронта упустили. Плотность наших войск по наружному периметру окружения полностью восстановлена и попытайся генерал Крафтон начать наступление сейчас — получит отпор.

— Получить то он получит, но судя по данным разведки англичане не отказываются от этой идеи. В Амстердам и Роттердам постоянно прибывают конвои с оружием и войсками, а с самого острова фиксируются переброски эскадрильи самолетов. Я считаю, что надо лишить англичан надежд на возможное наступление из «мешка» и обрубить им лапку в виде порта Роттердама. Лишившись этого важного транспортного узла мы не только получим полный контроль над устьем Рейна, но и заставим думать противника об отступлении из Голландии.

— Идея замечательна и давно проситься к исполнению, но по какому направлению собираемся наступать на Роттердам. Через Тимбург, Неймеген или Утрехт?

— А ты по какому направлению пошел бы? — вопросом на вопрос ответил Рокоссовский.

— Конечно через Тимбург. Здесь вдвое короче путь по сравнению с остальными направлениями. Правда два притока, что затруднит продвижение танков, но серьезно сократит возможные потери, если будем наступать через Неймеген или Утрехт.

— Отлично! — обрадовался ответу Малинина маршал, — вот пусть генерал Крафтон так думает как можно дольше.

— А мы значит пойдем другим путем! Через Вегхел или через Бреда!? Но только там дамбы везде, которые противник непременно взорвет и наши танки либо утопнут либо сядут в лужу, в самом прямом смысле!

— Не кипятись Михаил Сергеевич — осадил Малинина маршал, — наступать будем через Зюндерт на Меердюк.

— Но ведь там при нынешней погоде наши танки могут и не пройти. Застрянут, а если англичане дамбы взорвут то и потонут! — не соглашался начштаба.

— Средние и тяжелые застрянут, а легкие, приданные кавалерии Осликовского пройдут. Лихим наскоком выйдет к Холландс-дип и по Харингвлитскому мосту прорвется на остров Хуксевард. Черт язык сломаешь пока выговоришь — признался маршал.

— А потом на Барендрехт и здравствуй дорогой Роттердам, — подхватил Малинин. — Красиво, нечего сказать, но вот только англичане взорвут этот мост при первой же угрозе и момент будет упущен. Подтянут войска и мы будем иметь возможность только обстреливать Роттердам из орудий.

— Ну на без рыбье и рак рыба, хотя бы так парализуем его работу, но мы можем нейтрализовать охрану моста и не допустить его уничтожение — Рокоссовский хитро посмотрел на своего зама и тот моментально уловил его не высказанную мысль. За время работы с «Советским Багратионом» Малинин научился хорошо его понимать.

— Конечно, бронекатера Пинской флотилии. С их помощью вы рассчитываете нейтрализовать охрану моста и открыть дорогу Осликовскому до самого Роттердама. А возле Тимбурга надо очень хорошо прогреметь, чтобы Крафтон поверили и дал сутки кавалеристам после прорыва. Просто, но очень сложно, Константин Константинович.

— А Ставка перед нами никогда простых задач и не ставила. Так что за работу товарищи, двух суток вам вполне хватит.

— Значит двадцать первое. Раньше подготовиться не успеем — быстро просчитал все начштаба.

— Ориентируйтесь на это число, но возможно Ставка постарается сместить сроки.

— Кто бы сомневался — сварливо буркнул генерал, собирая со стола свои бумаги. Он как никто другой знал эту вредную привычку Москвы, но на этот раз все обошлось. Наступление началось двадцать первого сентября, а точнее сказать девятнадцатого. Именно в этот день советские войска начали бурную имитацию начала наступления в районе Тимбурга.

Очень легко расписать на бумаге движение полков и дивизий, их цели и задачи и чертовски трудно реализовать все это на практике, не споткнувшись о кочку и не свалившись в овраг. Долго, целых три года страдал советский генералитет этой болезнью, платя жизнями солдат за свое прозрение. Ещё один год ушел на оттачивание мастерства, которое затем позволяло Красной Армии громить любого противника.

Как хорошо иметь толковых и инициативных командиров дивизий, полков, рот и батальонов, которые способны самостоятельно выполнять полученные сверху директивы, подгоняя и подправляя с учетом обстановки на местах.

Именно это маршал Рокоссовский всегда требовал от своих подчиненных, где бы не служил и не воевал. Он мудро поддерживал разумную инициативу подчиненных, но при этом не забывал и контролировать. Предпочитая один раз увидеть все на месте своими глазами, чем сто раз прочитать всевозможные рапорты и доклады.

Прозорливая политика маршала дала прекрасные плоды. Получив приказ об имитации наступления, кроме направления Тимбурга, командиры предложили провести ложное наступление и в районе Неймегена.

Командир стоявшей там дивизии генерал Перегудов, предполагая возможное наступление на своем участке, самостоятельно провел доскональную разведку обороны противника. Выслушав доводы и аргументы комдива, маршал согласился с его предложением, сочтя его полностью подготовленным.

С учетом сложившихся реалий, первыми загрохотали под Тимбургом, а через день и под стенами Неймегена. Грохотали так достоверно и убедительно, что генерал Крафтон моментально в это поверил, решив, что «маршал кинжал» начал наносить свой излюбленный двойной удар. И когда ему донесли, что русские начали прорыв британской обороны в районе Зюндерта, генерал принял эти действия за отвлекающий маневр.

— Рокоссовский наступает на Розендаль? Чушь и ерунда! Какая ему выгода от прорыва фронта на этом направлении? Спрямление углов? Однозначно нет. К тому же после недавних дождей там такая грязь, что русская бронетехника вряд ли рискнет наступать по местным грунтовым дорогам. Хэммонд, — обратился генерал к своему начальнику оперативного отдела, — наша разведка заметила сосредоточение русских танков в этом районе?

— Нет, сэр. Только небольшую ротацию пехоты и артиллерии. Что касается дорог то вы все верно сказали. Мой помощник майор Пикет, позавчера был в этом районе с инспекционной поездкой. Его автомобиль серьезно увяз в грязи на дороге, что его пришлось вытаскивать при помощи грузовика.

— Все ясно. Маршал Рокоссовский пытается ввести нас в заблуждение и некоторые легкомысленные головы верят этому. Впрочем, для полного успокоения, распорядитесь перебросить противотанковую артиллерию к Рукпхен. Даже если русские рискнут применить здесь свои танки, дальше Рукпхен они не пройдут. Там отличная позиция для отражения атаки увязших в грязи танков — приказал генерал и был совершенно прав.

Совершив прорыв британской обороны и направиться в рейд по её тылам, было невозможно миновать Рукпхен. Он стоял на пересечении важных дорог, подпертый с двух сторон зеленой лесной стеной. Поэтому сюда были переброшены две батареи полевых пятидесяти фунтовок, способных серьезно осложнить жизнь любым танкам рискнувшим наступать по густой и жирной голландской грязи.

Однако господин генерал ошибся, причем не один раз. Именно Розендаль был направлением главного удара советского полководца и несмотря на выпавшие осадки, голландские дороги оказались вполне пригодными для Т-70 и СУ-76. Благодаря своему весу и широким гусеницам они проходили там, где средние и тяжелые танки основательно вязли.

После того как оборона врага была успешно прорвана и кавдивизия полковника Петренко устремилась к Харингвлитскому мосту, приданные ей танковые батальоны уверенно шли вперед. Дружно перемалывая комья грязи, они ни на шаг не отставали от идущих в авангарде эскадронов.

Так случилось, что переброска британских противотанковых батарей осталась незамеченной советскими летчиками. На войне всегда есть возможность что-то недоглядеть и недосмотреть и за это что-то приходится платить по самой дорогой цене.