Друзья и враги - Александр Афанасьев

– И если мы идентифицируем и разгромим этот штаб… – сказал я.

– Это и есть последняя линия обороны Тимура. Он поймет, что ищейки подобрались слишком близко, и нырнет на дно. Еще глубже, чем он нырнул сейчас. Никаких контактов, ничего. На несколько лет.

Я кивнул в знак согласия. Вероятно, так и есть.

– Но где же тогда сам Тимур? – спросил уже Велехов.

– Там, где мы никогда не будем его искать.

Танки… Стройный ряд танков – песочного, в пятнах, цвета, массивные башни, противогранатные решетки. Строгое построение – по четыре танка в ряд.

Камера скользит над ними – снимали мастера, с огромного съемочного крана, парад по случаю Июльской революции обеспечивали профессионалы, как с той, так и с другой стороны.

Я выключил видео, включил другое. Кто-то осмелился снимать правительственные и дипломатические трибуны любительской видеокамерой. Изображение дергалось – по моей просьбе изображение почистили, оно стало нормальным, не мутным, но так же дергается.

Что я не видел? Для чего я это все смотрю? Это что – мазохизм?

А вот и я сам. Пялюсь на технику, как идиот.

Для чего это все? Что я могу там увидеть? Мир, который мы потеряли? Да, да, именно мы, потому что в новом мире барахтаемся тоже мы – все. И русские – тоже жертвы, мы вынуждены проливать пот и кровь за чужие грехи.

Нет, не уйдем. Ни хрена не уйдем.

Женские руки легли на мои плечи, стали массировать их…

– М-м-м-м… ты просто волшебница.

– Я Люнетта. Луна – покровительница волшебников.

– Вот как? Это из шариата?

– Нет. Так говорила моя мама.

Отвечать было нечего.

– Зачем ты все это смотришь? – спросила меня Люнетта, не прекращая разминать мне плечи.

– Сам не знаю, – честно ответил я, – просто смотрю.

– Ничего не исправишь.

– Я знаю…

И в самом деле – ничего уже не исправить. Ни-че-го.

Я выключил ноутбук, подхватил Люнетту на руки. Благодаря ей у меня появилось здесь, в Тегеране, какое-то подобие дома и какое-то подобие семьи. Иначе я бы так и жил здесь один – в окружении теней врагов, которых я убил, и женщин, которых я потерял. А это очень страшно – когда ты один, а их, теней, – много…

Настоящее.

Ночь на 30 мая 2012 года.

Мехико-Сити.

Индейская территория

Из Вашингтона я улетал рейсом не привычной в таком случае «Пан Америкэн», а крупнейшей колумбийской авиакомпании Avianca. Причин тому было несколько. Первая – «Пан Америкэн» передает списки всех пассажиров на этих направлениях в ФБР и СРС даже не по запросу – просто так, в рамках сотрудничества с правительством. Вторая – рейс был удобно расположен, улететь можно было быстрее всего. Третья – при более дешевом билете на Avianca кормили не замороженной дрянью из «Макдоналдса», а нормальной пищей, с перцем, но перец был в приемлемом количестве. Наконец, четвертая причина – на «Авианке», наверное, самые красивые стюардессы в этой части света, их специально подбирают с конкурсов красоты. На рейс из Вашингтона существует большой конкурс, потому что можно подцепить богатенького американца и уехать в Штаты – вот почему, если какая-то девушка тебе приглянулась, наладить контакт с ней – дело пяти минут. Вот только мне этого было не нужно – я летел к женщине, которая действительно ко мне искренне относилась, и не хотел быть большим подонком, чем я есть на деле.

Марианна…

Каждый раз, когда я начинал задумываться о том, какие отношения нас связывают, мне становилось не по себе… не больно, а гадко, гадко от себя самого. Когда я только переехал, она восприняла это так, что я приехал к ней – и мне нельзя было разубеждать ее, потому что на этом этапе я от нее зависел, и зависел сильно. Буквально за пару лет произошло следующее: Марианна ушла из Специальной разведывательной службы, организовала собственное агентство по контролю рисков, за полгода получила все лицензии, какие только можно, в том числе и на работу в качестве частных военных подрядчиков по правительственным контрактам. Сейчас она представляла собой то ли королеву мафии, то ли королеву специальных служб – многомиллионные правительственные контракты, более двух тысяч работников по постоянным и временным контрактам, некие связи, в том числе с Российской Империей, – эксклюзивные, которые посторонний не получит, проливающиеся золотым дождем. Например – военно-морской флот утилизирует кое-какую технику: старые катера, суда, стрелковое оружие и патроны. Если знать, к кому обратиться, то тебе все это продадут по себестоимости (близкой к нулю) и с экспортной лицензией, а здесь это можно продать отнюдь не за ноль, тем более в Латинской Америке. Проблема только в наших отношениях, плавно сошедших на дружеские по моей инициативе. Одну из сторон это очень даже не устраивало, а если учесть то, что Марианна латиноамериканка…

Латиноамериканки вообще уникальные женщины. Самые красивые женщины, конечно, русские, если они держат себя в руках, но здесь даже некрасивая женщина умеет себя подать как красавицу. Живые, непосредственные, готовые часами болтать без умолку, танцевать на столе под зажигательную сальсу, латиноамериканки просто поражали воображение непривычных к такому темпераменту северных мужчин. Я знал одного германского дворянина, оберста парашютистов рейхсвера, они в восемьдесят третьем находились в Аргентине. По его словам, сдержать его подчиненных, сумрачных, дисциплинированных до мозга костей немцев, среди которых было немало прусских дворян, от самоволок и общения с местными дамами не могло ничто, а количество холостяков в его полку к концу командировки сократилось наполовину! И это немцы! У которых вопрос чистоты крови регулировался чуть ли не на государственном уровне[34] и у которых слово «швайне», свинья – было любимым определением для многих народов.

В Мехико приземлились уже ночью, багажа у меня не было, поэтому я просто взял атташе-кейс и вышел вместе с теми, кто летел до Мехико. Никто меня не остановил: если у тебя билет до Боготы – авиакомпании нет никакого дела, если ты выйдешь в Мехико, главное, что они смотрят – чтобы на борт не проник никто зайцем. Самолет наш не стал подруливать к терминалу – мы сели в старый, страшненький с виду местный аэропортовский автобус, и он подвез нас до здания международного терминала.

Международный терминал со времен бегства президента Игнасио[35] давно восстановили, о тех событиях ничего здесь не напоминало – хотя местные национал-экстремисты к одной из стен аэропорта тайком кладут цветы. Артуро Игнасио погиб, но дело его было живо, действовала la raza, то ли террористическая организация, то ли политическая партия, считавшая мексиканцев пятой расой, действовало движение «23 мая» – террористическая организация, спонсируемая местными наркобаронами и ставящая целью создание наркотеррористического государства Атцлан, действовали другие бандиты, террористы, наркомафиозные банды, с политическими лозунгами и без. Рухнувшее в семидесятых мексиканское государство так и не удалось восстановить – и дети тех, кто его разрушал, проливали здесь кровь в бессмысленной и беспощадной тайной войне. Вот куда я приехал – индейская территория, зона свободного огня. Территория команчей.

Наскоро пройдя таможню по зеленому коридору, я вышел в зал ожидания, где агентов безопасности было больше, чем ожидающих рейсов пассажиров, и заметны они были как… прыщ на одном месте, простите. В круглосуточном киоске я купил дешевую «Моторолу» и SIM-карту. На выбор предлагались местная Telmex и новая Mexicana. Относительно последней я знал, что это – тоже проект СРС, собственно говоря, это я предложил Пикерингу создать компанию сотовой связи для внутреннего пользования и для распространения, потому что так контролировать активность пользователей куда легче и отмечать подозрительное – тоже. Именно это мы сделали в Персии, и это серьезно помогло нам. Telmex принадлежала группе местных олигархов, в том числе и Мануэлю Альварадо. Сейчас мне как раз не нужно было светиться перед СРС – поэтому я поддержал синьора Альварадо, купил «телмексовскую» симку. Заодно поддержал и зевающего продавца в киоске мобильной связи – положил перед ним пятидесятидолларовую банкноту, и он, вместо того чтобы требовать с меня паспорт, достал из кармана блокнот и написал данные какого-то бедолаги, сам за них и расписался. Так здесь делались дела…

Вставив симку в телефон, я по памяти набрал номер Марианны, в душе надеясь, что она не ответит и мне придется договариваться с местными таксистами, которые запросто могут и убить по дороге ради пары тысяч долларов наличными. Но она ответила – после третьего звонка.

– Hola[36]…

– Это я.

Трубка немного помолчала.

– Ты где?

– Здесь, в Мехико. В аэропорту.

– Я еду. Жди.