Этот мир не выдержит меня. Том 1 (СИ) - Майнер Максим

— Не боюсь... Я кузнец! И не самый плохой... Когда-то меня в гильдию ахенских мастеров хотели принять... Но неважно! Не станет со мной никто из-за ерунды ссориться. А ты, уж прости Феликс, вряд ли мог серьёзно насолить нашему господину, про тебя и не спрашивал никто... Но хороший ты парень — за других переживаешь, а не только за себя, редкость это сейчас!

Дарен в очередной раз наполнил кружки.

— Будем! — сказал он. — И знаешь что? Если тебе чего понадобится, то ты ко мне приходи без стеснения... В лепёшку расшибусь, но всё сделаю!

А вот это уже приятно. Умелый кузнец может мне здорово пригодиться. Главное, чтобы Дарен не отказался от своих слов на утро, когда протрезвеет — такое, к сожалению, не редкость.

— Трубка мне железная нужна, — сказал я.

— Какая... ик... трубка? — не понял Дарен.

— А вот такая, — я развёл руки примерно на метр. — Из мягкого металла, с толстыми и ровными стенками. Сможешь сделать?

— Не знаю, никогда раньше не пробовал... А зачем тебе?

— Покажу, если сделаешь.

«И если порох достану», — мысленно добавил я.

— Попробую... — задумчиво произнёс кузнец. — Но за железо деньги возьму, ты уж прости.

— Не вопрос.

Если у Дарена всё получится, то у меня будет ствол. Останется присобачить его к ложу, и простенькое ружьишко готово — без пороха, правда, им можно будет только ворон пугать, но сделать порох не такая большая проблема. Уголь, сера, селитра... Пропорции и технология мне известны. Не думаю, что смогу создать продукт выдающегося качества, но стрелять из плохого ружья с помощью плохого пороха куда интереснее, чем весело махать самым лучшим каменным топором.

— Интересную ты мне задачу задал! — кузнец глядел на меня мутными глазами. — Уже хочу попробовать! Давно ничего сложного не делал: гвозди одни, да подковы... А ведь когда-то и латы доводилось ковать, и мечи... ик...

— Трудно это, наверное?

— Очень! Долго учиться надо...

— А наконечники для стрел и болтов тоже, наверное, сложно делать? — осторожно спросил я.

Кто знает, как кузнец отреагирует на мой интерес, ведь дальнобойное оружие запрещено. Однако, если не выгорит с ружьём, нужно обзавестись приличными боеприпасами для лука и арбалета.

— П-ф-ф-ф, — фыркнул Дарен. — Ерунда! Любой подмастерье справится. Но без императорского разрешения их всё равно делать... ик... нельзя.

— Это что же, самого императора из-за такой ерунды беспокоить?

— Нет... ик... конечно, — хохотнул Дарен. — Любой наместник от его имени может разрешить. А ты почему спрашиваешь?

— Да так, просто к слову пришлось, — я решил перевести тему: — А телега у тебя есть?

— Нету пока. Подмастерье мой... ик... за железом уехал и не вернулся. Может, и нету его в живых уже — бандитов-то сейчас развелось...

— А у кого взять можно?

— Так у корчмаря есть, но он не даст, ему самому нужно... У Гельмута есть, но он скряга — денег запросит... И у ветеранов, наверное, есть, но чужаку они ничего не дадут...

Мы посидели ещё какое-то время, пока Дарен не начал похрапывать в перерывах между фразами. Я дотащил мужичка до кровати, а сам лёг на топчан рядом с печью, на котором и продрых в гордом одиночестве примерно до четырёх часов утра.

Меня разбудил Дарен. Он был не очень-то весел после вчерашнего и хмуро попивал какой-то кислый напиток — местный квас, по всей видимости.

— Скоро в кузню пойду. Ох и задал ты мне вечера задачку...

Что же, выходит, мужичок ничего не забыл и не собирался отказываться от своих слов. Это радовало.

Я осмотрел раненое плечо (оно выглядело куда лучше), попрощался с кузнецом и вышел на улицу, где царили предрассветные сумерки. До восхода оставалось совсем ничего, и жители досматривали последние, самые сладкие сны.

Найти дом Гельмута оказалось несложно — деревня не город, не заплутаешь. Резные ворота задрожали под моими ударами, и через пару минут приоткрылась калитка, из которой показалась седая растрёпанная голова.

— Ты чего стучишь? — прошипел седовласый. — Девок перебудишь!

— Дядюшка Гельмут... — доброжелательно начал я, но договорить мне не дали.

— А-а-а-а... Это ты! — на сморщенном как урюк лице появилась гримаса недовольства. — Забирай своих сестёр и проваливай отсюда!

Я несколько удивился такому приёму. Учитывая, что Гельмут был многим обязан Хольду, я рассчитывал на более тёплую встречу. Впрочем, теперь стало понятно, почему девочки не желали сюда идти.

Внутри забурлила злость. Захотелось сказать старику что-нибудь грубое, но я только ласково улыбнулся. Нельзя давать волю эмоциям. Мне нужно пристроить сестёр и взять в аренду телегу, поэтому придётся держать себя в руках и обойтись без ответного хамства. Терпение — это тот навык, который трудно выработать, но который позволяет избежать массу проблем.

— Дядюшка Гельмут, — спокойно, чтобы не развивать конфликт, произнёс я, — мне нужно уехать на некоторое время, и я хотел бы попросить вас присмотреть за Эльзой и Тори... Не забесплатно, само собой.

Маленькие глазки Гельмута загорелись от алчности, а тонкие губы искривились в подобие улыбки. Этот человек нравился мне всё меньше и меньше.

— Сколько? — спросил он.

— Назовите цену. И ещё мне нужны телега и лошадь.

— Вот как...

Гельмут оценивающе глядел на меня, явно опасаясь продешевить.

— Тебя Альб с Гваром ищут, — пробормотал он. — А это лишние проблемы, за которые придётся доплатить... По одной серебрушке за телегу, лошадь и за каждую девку!

Гельмут, судя по обалдевшему от собственной наглости лицу, зарядил какую-то астрономическую цену. Видимо, четыре серебряных монеты — это очень некислая для обычного крестьянина сумма.

Торговаться не буду. И не потому, что я слишком щедр — просто хочется насолить Гельмуту. Пусть теперь мерзкий старикан до конца жизни грызёт себя за то, что не потребовал больше.

— Хорошо, — сказал я с дружелюбной улыбкой. — Заплачу с радостью!

— Вот как... С радостью...

Сморщенное лицо Гельмута искривилось словно от боли. Похоже, приступ жадности не заставил себя долго ждать.

— Я подумал, что маловато будет четыре серебрушки-то! — сдавленно произнёс он.

— Маловато? Ну, значит, в следующий раз следует просить больше, — я пожал плечами. — А теперь мне хотелось бы увидеть сестёр и забрать телегу и лошадь.

— Туда...

Гельмут пропустил меня во двор и махнул рукой в сторону хлева. Похоже, лошадь и телега ждали меня именно там.

— А девчата? — спросил я.

— Туда иди, — рявкнул старик. — И девки твои, и лошадь, и повозка — всё там.

— В смысле? — я прошёл по двору и распахнул скрипучие дверцы. — Ты хочешь сказать, что для моих сестёр не нашлось места в доме?

Тори и Эльза лежали в обнимку на куче соломы, положив под головы мешки с вещами. Они только-только проснулись и смотрели на меня ничего не понимающим взглядом.

Я повернулся лицом к старику, кое-как сдержав желание ударить его в нос. Тонкий, крючковатый, он буквально требовал приложить по нему кулаком.

— А чего? — Гельмут, который понял, что у меня поуменьшилось дружелюбия, сбавил обороты. — Про оплату договорённости не было, а даром только в хлеву...

— Думаешь, Хольд оценил бы такое гостеприимство?

— А что Хольд? — старик расплылся в ехидной улыбке. — Где он теперь? Нету его и, возможно, никогда уже не будет...

Похоже, здесь, в деревне, некоторые успели списать отшельника со счетов. Действительно, зачем быть благодарным тому, от кого больше нет пользы.

— Но я-то здесь.

— И что? Я тебя не боюсь! Я не шпана какая-нибудь, а старый и уважаемый человек! Только попробуй поднять на меня руку, и тогда... и тогда...

Не сумев придумать достойную кару, Гельмут грозно свёл брови — видимо, это должно было меня напугать. Впрочем, старикан зря старался. Захоти я навредить ему, и никто из местных даже не понял бы, по чьей вине вдруг скончался такой милый и отзывчивый человечек.

— Вот, — я бросил ему под ноги две серебряные монеты. — Твоя плата.