Враг неведом (СИ) - Тимофеев Владимир

Аэродром уже прикрывали комплексы РЭБ и зенитно-ракетные «Тор» и «Панцирь». Более современные и дальнобойные системы ПВО разворачивались в позиционном районе как раз в эти минуты.

Приказ начать операцию «Бисер» поступил четверть часа назад.

План был простым и незамысловатым. Военно-воздушные и ракетные силы Ирана наносят массированные удары по ключевым авиационным и военно-морским базам США в регионе. Затем по вскрытым позициям противовоздушной и противоракетной обороны отрабатывают российские ВКС. Сначала противорадиолокационными средствами, потом ракетами «воздух-поверхность». После подавления систем ПВО и ПРО следуют бомбовые удары, разрушающие основную инфраструктуру. Морской этап операции, названный «Омут», предполагалось начать позже, когда сложатся соответствующие условия.

«Эль-Удэйд» в Катаре, главная операционная база ВВС США на Ближнем Востоке. «Шейх Иса» и Манама, место базирования и штаб 5-го флота в Бахрейне. «Тумрайт» в султанате Оман, основной пункт снабжения сил Коалиции. «Эль-Джафра» в Объединенных Арабских Эмиратах с расположенными вокруг бесчисленными складами имущества и боеприпасов. Две передовые авиабазы в Кувейте «Али ас-Салем» и «Ахмад аль-Джабир», способные принимать любые типы самолетов, ранее держащие под прицелами «Иглов», «Фальконов» и «Рапторов» всё пространство от Сирии до Афганистана…

Есть и другие, разбросанные по территориям Ирака, Омана, Саудовской Аравии, разросшиеся метастазами в Сирийском и Иракском Курдистане, на севере Иордании, подбирающиеся к Ирану, облизывающиеся на Йемен.

Уничтожать все — задача не то чтобы сложная, а просто неблагодарная и муторная, отнимающая время и силы, завязанная в запутанный насмерть клубок неразрешимых противоречий, религиозных, национальных, имущественных. Гораздо проще и эффективнее ударить по трем-четырем главным, без которых вся система чужого присутствия на Ближнем и Среднем Востоке развалится, как карточный домик…

Целью Ту-22М3М подполковника Стрижака являлась военно-воздушная база в Катаре…

Воздух за самолетом дрожал. С каждой секундой марево становилось всё гуще, гул громче и, наконец, тёмные сопла движков зажглись ярко-голубым светом. Словно две колдовские картинки из разновеликих окружностей, то сливающихся, то расходящихся, оживающие на глазах изумленного зрителя.

Форсаж. Старт. Отрыв.

Раскинув в стороны белоснежные руки-крылья, машина уходит ввысь.

Там её уже ждут. Сопровождающие. Меньшие по размеру, но не по смертоносности.

Два выкрашенных в лазоревый камуфляж Су-34 и пара Су-35С. На подкрыльевых подвесках восемь противорадиолокационных Х-31ПД и столько же противокорабельных Х-59МК2.

Неплохое подспорье для возглавляющего строй дальнего бомбера.

А лететь не так уж и далеко.

До нужной точки на побережье всего восемьсот километров.

Дальше выход на боевой курс, пуск, дорога домой…

Обычная боевая работа…

Ормузский пролив. 8.06.2018 г. 19:10

Берега не было видно. Ни северного, ни восточного. Только тёмная масса абсолютно чёрной воды, сливающаяся на горизонте с не менее чёрным небом. На западе закат еще догорал, и море казалось красным, словно кровь грешников, пытавшихся прорваться из преисподней, но не преуспевших и теперь искупающих новый грех новым страданием.

На юг Роберт Лайтфут, командир эсминца «Лабун», не смотрел. Хотя именно там перемигивались огнями гражданские яхты и катера, горел на мысе маяк, а звёздное небо подсвечивалось сиянием улиц близкого — около пяти миль — Эль-Хасаба. Это были свои, и их опасаться не стоило. Чужие прятались в другой стороне. Тёмной, нагоняющей страх, затихшей, как перед бурей.

Триста пятьдесят миль за двенадцать часов. К Ормузу «Лабун» и «Хиггинс» шли максимальным ходом, напрягая газотурбинные установки, сжигая драгоценное топливо. Пуски ракет по русским и сирийским аэродромам производились из района Эль-Джумайль севернее Бахрейна. А уже через час из штаба флота пришла директива «Срочно идти в Оманский залив на соединение с 5-й АУГ». Чем она вызвана, на эсминцах узнали достаточно скоро. Русские — уму непостижимо — смогли разгромить 8-ю авианосную группировку и утопить «Гарри Трумэна». Восточное Средиземноморье для Соединенных Штатов оказалось потеряно.

Потерять ещё и Аравийское море командование не хотело, поэтому решило собрать главные силы в один кулак. Из акватории Красного моря к Баб-эль-Мандэбскому проливу и выходу в Индийский океан спешили крейсер «Шайло» и эсминец «МакКэмпбелл». Ещё три эсминца — «Фитцджеральд», «Стетем» и «Бенфолд» — подверглись ночной атаке неизвестных ракетных катеров и подлодок, получили серьезные повреждения, и их отбуксировали в саудовский порт Джедда.

Впрочем, даже на два сохранившихся корабля американские адмиралы пока не рассчитывали. До места встречи «Шайло» и «МакКэмпбеллу» двигаться более суток, а собрать сильную группировку, способную защитить единственный оставшийся в регионе авианосец и хоть как-то поддержать реноме военно-морской сверхдержавы, требовалось прямо сейчас. Сейчас — потому что открытого выступления Ирана на стороне русских ожидали в самое ближайшее время, а перекрыть Ормузский пролив минами, морской артиллерией и ракетами — первое и наиболее очевидное, что сделают персы, получив команду атаковать…

— Сэр! «Декстроуз» слева на крамболе.

— Что говорят?

— Сообщают, траление завершено. До Фуджайры фарватер чист.

— Дайте-ка мне громкую связь, — приказал Лайтфут вахтенному.

— Тринадцатый на связи, сэр!

— ЭрДжей, как дела? — чуть наклонившись к консоли, поинтересовался коммандер.

— Твоими молитвами, Боб, — рассмеялись в динамиках. — Прошли весь фарватер, выловили пару подарков.

— Негусто.

— Если надо, можем пройти ещё раз. Сам знаешь, «перед нами никто не ходит».

О девизе противоминного МСМ-13 коммандер, конечно, знал. Но у его корабля был свой: «без стона и плача». И потому:

— Спасибо, ЭрДжей, но вынужден отказаться. Наш ход против твоего вдвое, а ждать мы не можем. Приказ вице-адмирала Стирни.

— Понял, Боб. Счастливо дойти.

— Дойдем, никуда не денемся…

Лайтфут оторвался от микрофона и бросил взгляд на «оперативный» планшет.

Эсминец находился на траверзе Эль-Хасаба — оманского порта на оконечности полуострова Мусандам — контролируемой Соединенными Штатами и их союзниками южной половинки «ворот» в Ормузский пролив. На северной половинке, в Бендер-Аббасе, располагалась главная база ВМС Ирана. Всего двадцать миль до выводящего в океан фарватера. Чтобы преодолеть их, быстроходным иранским катерам хватит и четверти часа. И ещё не факт, что всех удастся засечь радарами.

— Передайте на «Хиггинс». Пусть поднимают вертушку. Нашу тоже поднять. Запретную зону на всех курсовых углах по левому борту установить десять миль. Сканировать тепловизорами. Любую надводную цель со скоростью более тридцати узлов, не отвечающую на запрос, топить без предупреждения.

— Есть, сэр!

— И еще. Патрульному РС-9 приказываю выйти на левый траверз. Удаленность — пятнадцать кабельтовых. Задачи те же, что и для геликоптеров…

Проходящим пролив эсминцам требовался всего час, максимум, полтора. На большой воде их боевые возможности увеличивались на порядок. А пока узость фарватера сдерживала маневр, наличие встречных гражданских судов мешало применению всех сил и средств. Движение по «ормузу» издавна осуществлялось как «правостороннее двухфарватерное»: вдоль иранского берега — внутрь Залива, вдоль аравийского — наружу, в Индийский океан. Эсминцы «Лабун» и «Хиггинс» и сопровождающий их патрульный катер «Чинук» шли наружу…

Неприятности начались минут через двадцать, когда корабли миновали, наконец, Мусандам и приготовились к повороту на юг.

— Цели надводные, скоростные, на запросы не отвечают, идут развернутым ордером. Атакую центральные, — передали с одного из «СиХоков».

Спустя три минуты в бой вступил патрульный «Чинук», потом заработали скорострелки эсминцев. Первую атаку удалось отбить, сквозь зенитно-артиллерийский заслон прорвались только три выпущенных противниками ракеты. Особого ущерба они эсминцам не причинили. На «Хиггинсе» слегка повредило летную палубу, на «Лабуне» сорвало два ящика с ЗиПом и снесло несколько метров леерного ограждения.