ЗОНД - Маргарет Бонано

– Очевидно, вы поделились результатами работы с теми, кто вас выдвинул и назначил на эту должность?

– Разумеется, нет. Те, кто меня выдвинул и назначил, и по сей день остаются в полном неведении относительно того, каким твердым орешком оказался объект.

"Жалкий глупец, – хмыкнул про себя Хиран. – Ты и не догадываешься, что тебя скоро постигнет участь Ютака." Но капитан "Галтиза" не был бы самим собой, если бы даже такого неприятного субъекта, как Тиам, не предостерег от опасности.

Глава 15

Звездное время 8493.4

Картрайт, похоже, больше расстроился не из-за возможного провала конференции, а из-за ранения Райли. "Я ждал предательства ромуланцев, – сказал адмирал, – и был к нему готов. Поэтому меня это известие не застало врасплох." Картрайт также персонально предостерег меня от ловушки со стороны "коварных ромуланцев". Он ясно дал понять, что мои теплые отношения с капитаном Хираном недостойны поощрения.

Адмирал также остановился на содержании еще одного сообщения, полеченного из источника, который проинформировал о смерти Претора. Сообщение касалось, прежде всего, вероятного провала конференции. Слухи о скором конце переговоров ходят уже и в Цитадели, и реформаторы, которые по-прежнему пока у власти, уже чувствуют под ногами трясину.

Адмирал зачитал кусочек из сообщения, в котором говорится, что надо использовать любую возможность, даже самую ничтожную, для достижения мира. Когда я спросил, не из той ли категории "коварных ромуланцев" этот информатор, то чуть было не нанес адмиралу смертельную обиду. В качестве лирического отступления Картрайт припомнил свои молодые годы, когда он патрулировал в Нейтральной Зоне и водил дружбу "со своим капитаном Хираном".

Сообщение с Тринадцатой Базы и патрульных кораблей говорят о том, что Зонд через несколько часов пройдет мимо системы Темариус. При той скорости, какую развил объект, он через два для достигнет Федерации и Земли.

Однако мы по-прежнему далеки от разгадки "языка" Зонда. Бедный Спок не спит с тех пор, как занялся этой проблемой. Яндре, Ухуре и другим музыкантам, которые тоже бьются над загадкой Зонда, лишь время от времени удается склонить головы на подушки. Даже мистер Пеналт принимает посильное участие, хотя все кажется, что маэстро больше занят Яндрой, чем загадочной проблемой.

Некоторые музыканты пытаются играть музыкальные куски из записей "голоса" Зонда.

Но как бы они не исполняли их, медленно, быстро или даже задом наперед – все бестолку.

Были сделаны попытки заключить "голос"

Зонда в математическую формулу, а также смоделировать на компьютере. Но пока нам удалось лишь обнаружить "музыкальные узоры" и на других частотах, а не только на полосе между двумя и тремя килогерцами. "Узоры" простираются от инфрачастоты в десять герц до ультразвуков частотой за сотню килогерц.

Однако ни одна из лингвистических компьютерных программ не видит в "узорах" ни одного намека на средство общения. Компьютер постоянно капризничает, запрашивая новые данные.

Кстати, Спок нашел интересную аналогию. В некоторых земных языках слова меняют свои значения от тона, каким произнесены. И одно и тоже слово, сказанное, например, в четырех различных тональностях, будет иметь четыре разных значения. Так и в записях "голоса"

Зонда некоторые "узоры" повторяются на разных частотах, или тональностях.

Выслушав теорию Спока, бортинженер Скотт предложил послать Зонду фрагменты его же собственного "голоса". Не знаю, что у нас получиться, но это лучше, чем нечего. Хорошо, если собственное эхо вызовет у Зонда прилив дружелюбия, а не агрессии.

Что касается "Галтиза", то он, кажется, не собирается возвращаться в Империю. В то же время, на все наши запросы и попытки установить хоть какой-то контакт он хранит гробовое молчание. Единственное, что мы слышали от ромуланцев, это требование вернуть заложников. Однако наши наблюдатели утверждают, что, не смотря на молчание, "Галтиз" не пропускает ни одного нашего запроса. На ромуланском корабле внимательно следят и за продвижением Зонда по Нейтральной Зоне, и за нашими попытками связаться с объектом.

Доктор Маккой утверждает, что посол Райли пошел на поправку и вскоре почтит нас своим присутствием. Однако Зулу и Ухура, которые провели у постели посла гораздо больше времени, чем доктор, настроены не так оптимистично. Если бы признаки стабилизации что-то значили, говорят они, то Райли очнулся бы еще сутки назад. Но посол, если не считать случайных стонов и непроизвольной мимики, остается в глубокой коме. Зулу и Ухура считают, что даже в коматозном состоянии больные могут слышать все, о чем говорят в их присутствии, и даже подавать в ответ кое-какие признаки жизни. В общем, оба решили попробовать растормошить Райли напоминанием о ярких эпизодах, в которых тот принимал участие. Посмотрим, что из этого выйдет.

Слушая доносящиеся из-за дверей медицинского отсека звуки Дайян нерешительно топтался в коридоре. Не помешает ли он своим вторжением?

Все-таки Зулу и Ухура – друзья посла. А кто он? Всего лишь знакомый ромуланец, которого вполне можно принять за врага.

К тому же, только Зулу пригласил его в медицинский отсек. "Мы с Ухурой начали повторяться, – произнес рулевой, а затем объяснил, с какой, собственно, целью им понадобилась его помощь. – Понимаете, мистер Дайян, напоминая послу Райли о ярких переживаниях, мы внедряемся в его подсознание и не даем оборваться ниточке, которая связывает его сознание с внешним миром. По крайней мере, когда Райли проснется, ему не придется начинать все с нуля."

Дайян, конечно же, никогда не слышал о подобных методах лечения, но Зулу был так искренен и убедителен, что ромуланец не нашел в себе силы отказаться. К тому же, именно Зулу спас его от разъяренной Одри Бенар на Темариусе.

Глубоко вздохнув и отбросив последние сомнения, Дайян, наконец, нажал на кнопку. Двери в медицинский отсек открылись, и ромуланец осторожно переступил порог.

Далеко в подсознании Кевина Томаса Райли раздавались неясные и приглушенные голоса из далекого детства. Его отец, четыре десятилетия назад погибший от рук палача Кодоса, разговаривал со своим маленьким сынишкой.

– Береги маму, малыш, – говорил отец, поглаживая рыжие волосы сына. А мне на некоторое время надо уйти.

– А куда ты уходишь? – хныкал маленький Кевин. – Можно мне с тобой?

– Тебе со мной... – вздохнул отец. – Нельзя, малыш. Ты должен оставаться здесь и беречь маму.

Отец так и не взял мальчика с собой. Мать Кевина прижала к себе сына, заснувшего беспокойным детским сном, и подошла к окну. Когда прошли военные наряды Кодоса, она быстро вышла с Кевином на улицу.

Перевернулась еще одна страница памяти, и Кевин-маленький оказался на пустынной крыше с Кевином-взрослым. Взявшись за руки, они смотрели, как голубоватые лучи фазеров прорезали низко нависшие облака.

Внешне Тиам оставался по-прежнему жестким и непреклонным. Несмотря на все старания, Хирану не удалось убедить посла, что он всего лишь послушная марионетка в чьих-то руках и вознесся так высоко не из-за своих выдающихся дипломатических способностей или ненависти к Федерации, а из-за своего косвенного родства с Риланом.

– Они могли найти много других кандидатов в столице, а не вызывать вас из провинции, – говорил Хиран. – Но все дело в вашей женитьбе на Яндре, сестре Рилана. Ваши убеждения и воззрения, конечно, сыграли свою роль, но не явились решающей причиной для вашего выдвижения. Вы и сами не верите, что приглашение землянки, которая считается единственной, кто выжил на Калисе-Три, было чистой случайностью.

– Думайте, как вам угодно, капитан, – высокомерно ответил Тиам. факт остается фактом: я официальный представитель Империи и последняя инстанция во всех делах с Федерацией.

Посол не преминул еще раз напомнить, что Хиран командует "Галтизом", но подчиняется ему. Все сношения: и с Империей, и с "Энтерпрайзом" должны контролироваться лично им, Тиамом. И каждый, кто отступит хотя бы на шаг от этого правила, будет наказан. Серьезность слов посла подкреплял своим присутствием адъютант Китал, который стоял рядом и поигрывал смертоносным фазером.

После того, как Тиам доложил в центр о пленении жены и ее брата, те, кого он сейчас представлял, были удивлены и даже шокированы. Центр приказал центуриону сделать все возможное для их освобождения и попытаться спасти конференцию. Ему объяснили, что судьба правительства зависит от итогов переговоров.

Позже с Тиамом провели еще один сеанс связи по секретному каналу, на личное приемное устройство, установленное прямо в спальне центуриона.

После исчезновения Яндры Тиам уже не беспокоился за конфиденциальность связи: подслушивать было некому.