Любовь упрямцев - Дениза Алистер

«Ходячий труп»! Ну и слова выбирает эта влюбленная девчонка. Селма закусила губу, на глаза навернулись слезы. Господи, да что же она такого сделала с бывшим мужем, если вызывает осуждение у незнакомых людей.

Адам поднял голову и увидел слезы в глазах Селмы.

— Не обращай внимания. Вытаскивай.

Да, ей было больно, но не от занозы, хоть и мало приятного, когда копаются в припухшей ране. Больно было от собственных мыслей.

— Наконец-то. Вытащил! — В голосе звучало удовлетворение.

— Спасибо.

— Прости, что причинил тебе боль, но иначе никак не получалось.

— Ничего. Пойду посмотрю, что там на ужин. — Она ощущала в душе болезненную пустоту. Может, это всего-навсего от голода? Или нет?

— Тебе помочь?

— Не надо. Я приготовлю что-нибудь попроще. Ты голоден?

— Не очень.

Ах, какой вежливый. Ах, какой он спокойный! Притворство все это… Ведь явно переживает все их размолвки и недоговоренности. Хорошо, что не пошел вслед за ней на кухню. Так хотелось побыть одной. А теперь помоем салат, порежем холодную курицу и сыр, прибавим немного грибов, лука и помидоров.

Минут через десять Симмонс явился-таки на кухню, принеся с собой свежий запах мыла. Волосы еще влажны после душа. Выглядит великолепно. И почему он всегда смотрится так… так потрясающе по-мужски?

Тем временем Адам налил вино в бокалы, и они принялись за еду. Есть ей вдруг совершенно расхотелось. Вина выпила и попросила налить еще. Когда ужин закончился, Адам жестом остановил ее попытку привести все в порядок. Сам сложил посуду в раковину, и сам начал мыть.

— Я думаю, нам стоит закончить наш разговор, — сказал он, поворачиваясь к Селме.

Рано или поздно это должно было произойти, так что нервничай — не нервничай, а договорить придется. Они перешли в гостиную.

Женщина устроилась на диване, мужчина после недолгого раздумья опустился рядом.

— Мы ведь почти никогда не говорили о том, как проходила наша семейная жизнь, верно?

— Полагаю, потому, что мы редко бывали дома вместе.

— Но и тогда мы не очень-то обсуждали нашу с тобой жизнь. Мне и в голову не приходило, что у нас с тобой какие-то проблемы. Согласись, мы же были счастливы. Я запомнил это ощущение счастья.

Что правда, то правда. Ей тоже запомнилось это. Но что толку сейчас вспоминать?

— Ты молчишь, значит, не согласна? Когда ушло это ощущение счастья?

— Когда мы практически стали жить врозь, — с трудом произнесла она.

Адам с изумлением уставился на нее.

— И ты решила покончить с проблемой при помощи развода?

— Нет. Меня обижало твое безразличие к тому, что мы видимся так редко. Хотелось как-то встряхнуть тебя, растормошить, заставить задуматься над неразберихой в наших отношениях, и я подумала, что угроза развода поможет в этом. Ждала твоей реакции, думала, услышу возражения, протест. А ты даже не сопротивлялся! Не стал бороться за нашу с тобой семью, за меня. Я… — Рыдания сдавили горло. Она подняла мокрые от слез глаза на любимое, вдруг побледневшее лицо.

— Селма, — произнес изумленный мужчина. — Ты хочешь сказать, что не собиралась разводиться со мной?

12

— Нет, не собиралась… — Признание далось не без труда.

— Но зачем же ты…

— Хотела подтверждения твоей любви, хотела встряхнуть тебя! — выкрикнула женщина в отчаянии.

— Встряхнуть меня? О господи, меня и без этого достаточно трясло!

— Мне надо было встряхнуть тебя, избавить от твоего безразличия.

— Боже, — прошептал Адам, — безумие какое-то!

— Но ты же подписал развод не раздумывая. Даже не приехал домой, чтобы хотя бы узнать о причине моего шага. Если тебе было не все равно, то почему так легко пошел на развод? Не возмутился, не возразил против этого?

Адам горько рассмеялся.

— Но нельзя же удерживать человека в браке насильно! Если ты больше не хочешь жить со мной, что остается делать, кроме как отпустить тебя с миром?

— Так просто?

Мужчина замер в напряжении — руки в карманах, взгляд исподлобья!

— Нет, не просто. Во-первых, твое упорное нежелание вернуться домой давало повод для грустных раздумий. Во-вторых, сама подумай, способен ли я настаивать на сохранении брака с женщиной, которая не хочет меня?

До сознания Селмы стала наконец доходить ужасная правда. Из-за своих страхов, комплексов, приступов ревности она затеяла опасную игру. Насылала на мужа испытания и сама пугалась возможных результатов. Испытание номер один: не прийти домой и посмотреть на его реакцию. Ах, он не возражает против подобного поведения? Значит, не любит, значит, жена ему безразлична… Испытание номер два: намеренно растягивать разлуку и ждать, как он отнесется к этому…

Но муж не знал правил игры, в которую вовлекли его: он и не подозревал об искусственно поставленных преградах на пути к их общему счастью. Игра вышла из-под контроля и стала развиваться по своим собственным законам, в конце концов превратив женщину в жертву собственной затеи.

— Неужели ты мог подумать, что я не хочу тебя? — От волнения голос ее сорвался на шепот.

Такая мысль раньше даже в голову не приходила. Вызывала сомнения любовь мужа, а ее-то отношение к нему было, как ей казалось, вне сомнения. Она ведь говорила о своей любви сотни раз — писала теплые слова на почтовых открытках, повторяла в телефонных разговорах. Селма признавалась мужу в любви до тех пор, пока боль и злость не овладели ее умом и сердцем. Тогда и пришел конец признаниям.

У Адама нервно дернулась щека.

— А что же еще я мог думать? Ты явно избегала общения со мной, находя одну причину за другой, лишь бы не приезжать домой. Первые два раза это было понятно: заболела мать, дочь должна быть рядом. Потом появилась римская подруга. Я же знал, что у той тьма родственников, готовых помочь, но и тут нашел тебе оправдание: человек хочет быть рядом с подругой в трудное для нее время. Когда же появились вашингтонские курсы кулинарии, которые ты вдруг должна была всенепременно закончить, тут уж поневоле пришлось задуматься. Ведь я приехал тогда домой всего на две недели — и на тебе! — кулинария оказалась дороже и ближе.

Селма молчала. Да и что можно сказать в свое оправдание? Стыдно. Зациклилась на своих переживаниях и не подумала, что ранит самого близкого человека. Играла в ужасную игру, не понимая, что творит. Вспомнила, как обращалась к Богу с нелепой молитвой: «Пожалуйста, сделай так, чтобы Адам сказал мне о своей любви. Скажет — не поеду на курсы. Не скажет…». Он не сказал.

Адам потер пальцами лоб.

— Ну и объясни мне, зачем потребовались тебе эти сверхсрочные уроки поварского искусства?