Поцелованная богом (СИ) - Озолс Агата

— Не пошлют? — спросил у Африканца.

— Кого? Тебя или меня?

— Меня, конечно. Я же к ним пойду.

— Того Рокотова, которого я знал, никто никуда послать не мог, — Африканец достал сигарету и прикурил. — Ты задаешь странные вопросы.

Я тоже прикурил, прокручивая в голове, как буду «отбирать» машину у наших спецов.

— Со мной точно не пошлют, — добавил Африканец.

— С тобой?

— А куда ж ты без меня? Ты, я посмотрю, теперь, как дите малое — без няньки никуда. Поеду с тобой, а то твоя барышня, замучавшись тебя ждать, найдет кого другого, порешительнее.

И он расхохотался.

— А сын?

— А что сын? У него нянька, охраны полон дом. Надо только заехать, предупредить, что меня не будет пару дней. Сам посмотришь, у меня теперь не дом — крепость, Форт-Нокс отдыхает. Я же не сижу на месте, у меня тоже, знаешь ли, работа. Прокачусь с тобой, будет что-то вроде отпуска.

Признаться, я такого не ожидал. Не зная, что сказать, да и можно ли вообще выразить словами благодарность, я просто пожал другу руку.

— Ты еще поцелуй меня, — Пашка допил свой чай. — Давай в путь собираться. Я сяду за руль, ты поспишь немного.

— А ты разве не на своей машине приехал?

— На попутке, — Пашка встал. — Для меня здесь попутки всегда найдутся. Вставай, поехали. Нам почти тысячу километров до моего дома пилить. И дальше. А время не резиновое.

И связи с Лисой до сих пор нет, мысленно добавил я про себя.

27

Хартум — столица Судана. Город расположен в месте слияния Белого и Голубого Нила. Хартум странным образом сочетает в себе современные здания в центре и вязанки хвороста у лачуг на окраинах.

В город мы въехали вечером. Несмотря на это, жара стояла адская.

— Как ты здесь выдерживаешь? — разглядывая улицы из окна машины, поинтересовался я.

— Самый жаркий город мира, — вместо ответа с какой-то непонятной гордостью ответил Африканец.

— Мы сейчас куда?

— Ко мне, переночуем и пойдем к добрым людям, побираться.

Дом Африканца действительно напоминал крепость. Высокий забор, крепкие ворота и глазки камер по периметру. С улицы была видна только часть крыши и деревья.

— Круто, — глядя, как Африканец пультом открывает ворота, прокомментировал я.

— Да ладно, можно подумать, у тебя по-другому.

— Я живу в центре города, в обычной квартире, — возразил ему.

— Так я тоже живу в центре города, в обычной квартире. Только это Африка, мой друг.

Мы въехали на территорию дома.

— Выходи, приехали, — Африканец припарковал машину.

— Зелено у тебя.

Дом окружал настоящий парк.

— А у нас вообще город зеленый, две реки, как-никак.

Двухэтажный дом в местном стиле, полукруглая крыша. Красиво.

Нам навстречу вышла пожилая женщина.

— Добрый вечер, хозяин, — поздоровалась по-арабски.

— И тебе, — кивнул Пашка. — Иван спит?

— Нет, — нянька улыбнулась. — Сказал, без папы не уснет. Ждет тебя.

— Пойдем, — повернулся ко мне Пашка, — Ваньку увидишь.

— Я отдам распоряжения, чтобы подали ужин, — нянька слегка поклонилась и ушла.

Я, следом за Африканцем, прошел в дом и поднялся на второй этаж.

— Посмотришь, как он вырос, — с доброй улыбкой сказал Пашка и открыл дверь детской.

Я вошел и увидел Ваньку. Он сидел на полу и собирал конструктор. Поднял на нас глаза.

— Папа! — и повис на шее ставшего на колени Африканца.

У белокожего, голубоглазого и блондинистого Пашки — Африканца был замечательно шоколадный сын. И вьющиеся волосы, и огромные глаза, и кожа — все было цвета молочного шоколада. Ванька засмеялся, демонстрируя белоснежные молочные зубы. А я представил себе другого ребенка — рыжего и веснушчатого, с фарфоровой кожей. Нашего с Лисой сына. Или дочь?

— Ты кто? — оторвавшись от отца, по-русски спросил у меня Ванька.

— Егор, — представился и протянул ему руку.

Малыш серьезно пожал ее.

— Иван Павлович Родимцев, — сообщил мне с гордостью.

— Ты почему еще не спишь, Иван Павлович? — спросил Африканец.

— Ну, пап, я же тебя ждал!

— Дождался? — Африканец взял сына на руки и, дождавшись от него утвердительного кивка, продолжил: — Тогда ложись в кровать. Завтра будет сложный день, нужно отдохнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты опять уедешь?

— Да, — кивнул Пашка. — Но я скоро вернусь.

— Работа? — продолжал допытываться Ванька.

— Нужно помочь Егору.

— Он хороший человек?

— Он мой друг. И твой тоже.

— Тогда обязательно нужно ему помочь, — согласился мальчик и повернул голову ко мне: — Спокойной ночи, Егор. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, — пожелал ему. — И хороших слов.

Африканец отнес сына в кровать, уложил и включил маленький ночник.

— Няню прислать? — спросил у сына.

— Что я, маленький? — обиделся Ванька. — Я сам.

— Хорошо, спи тогда.

Я вышел из детской, Пашка следом за мной.

— Спать можешь в гостиной, — сказал он мне в спину. — Гостевой спальни у меня нет.

— Я прямо-таки удивлен, — ехидно ответил ему.

Еще во времена нашей молодости все знали, что Африканец не отличается гостеприимством.

— Ага, — подтвердил Африканец, — я не слишком-то радушный хозяин. — Так что или гостиная, или можешь в саду прилечь в гамаке. В свою спальню не зову, ты не в моем вкусе.

— Хоть ужином-то накормишь?

— Накормлю. Пойдем, уже накрыли на стол.

Мы спустились на первый этаж. Действительно, пока были у Ваньки, слуги накрыли на стол.

— Прошу, — Пашка махнул рукой, предлагая устроиться за столом. — У меня хорошо готовят, вкусно.

Сели за стол и принялись за еду. Молча, не сговариваясь.

— Кофе предлагать не буду, — сказал Пашка, когда с ужином покончили, — а вот перекурить будет самое то. Только пойдем на воздух, в доме я не курю.

В глубине сада были развешаны гамаки, и мы удобно устроились друг напротив друга.

— У тебя не очень большой дом, — заметил, выпуская кольца дыма.

— А на кой нам с Ванькой большой дом? — удивился Африканец. — На первом этаже гостиная и кабинет, на втором наши спальни. Кухня стоит отдельно, а слуги спят в пристройке.

— Под слугами ты подразумеваешь охрану?

— Еще пару рабочих на подхвате — убрать или починить что-то.

— А готовит кто?

— Повара из Парижа выписал, — хмыкнул Африканец. — Ты что, дурной? Ванькина нянька прекрасно готовит. Ты только что ее стряпню ел. Скажешь, невкусно?

— Вкусно, — согласился искренне.

— То-то же.

— Ты давно здесь живешь?

— Три года как, — Пашка замялся, крутя в пальцах сигарету, а потом продолжил: — Год мы прожили в том доме. Я постоянно ловил себя на мысли, что жду, когда в комнату войдет Имани. Я даже чуял ее запах и слышал голос. Странное ощущение: стоишь под дверью, чувствуешь, что она там, в комнате. А входишь — и нет ее. Я вначале мог всю ночь по дому ходить, искать. Казалось, что вот-вот — и найду. Потом понял, что схожу с ума. Вроде как живу в другой реальности. Если б был один — там бы и остался. А что? Так и жил бы с ней, там. Но у меня Ванька. Если со мной что-то случится — он останется один. Конечно, деньгами я его обеспечил, считай на всю жизнь. Но никого, кроме меня, у него нет. Поэтому решил, что пора уезжать. А тут мне как раз работу предложили. И дом этот. Судан, кстати, одна из самых спокойных стран на континенте. Вот мы и перебрались. В первую же ночь здесь я окончательно осознал: Имани умерла.

Он аккуратно затушил сигарету в стоящей рядом пепельнице и прикурил новую.

— Я слышал про тебя, — сказал он. — Но ты поступил правильно. Я бы тоже так поступил.

— А я и не жалею, — я тоже прикурил еще одну сигарету.

— Ну да, ты теперь крутой бизнесмен.

— Не завидуй.

— Стараюсь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что делать будем?

— Сейчас спать пойдем, а завтра полетим в Банги, — ответил Пашка. — Будем у ЦАРских спецов подаяние клянчить.

— Как мы оружие пронесем на борт?

— Не, ты точно дурной, — радостно заявил Африканец. — На кой ляд нам стволы везти с собой? У ЦАРских спецов стволы не хуже.