Поцелованная богом (СИ) - Озолс Агата

Я привез маленького мальчика в дом его отца и передал с рук на руки Африканцу.

Он принял малыша.

— Ты оставил ее одну, — сказал хрипло.

— Я ничем не мог ей помочь.

— Ты оставил ее умирать одну, — повторил упрямо.

— Я поехал за ребенком, — стал раздражаться я.

— Ты спас моего сына, — глухо сказал Африканец, не глядя на меня.

— Да, — кивнул. — Я не мог ничем помочь Имани, поэтому уехал. Нельзя было терять времени.

— Она умерла, — Африканец так сильно сжал малыша, что тот недовольно заплакал.

— Аккуратнее, — сказал машинально.

— Она умерла одна. Ты бросил ее умирать, — он не слушал меня. — Я обязан тебе жизнью своего сына, поэтому сейчас ты уйдешь. Но если мы увидимся снова, я убью тебя.

Тогда я не понимал, что Пашка чувствовал в этот момент. Не понимал и не хотел понимать, поэтому разозлился.

— Да пошел ты! — развернулся и ушел.

Уже прилетев в Москву, узнал, что переворот был безжалостно подавлен правительственными войсками, а верхушка заговорщиков в буквальном смысле вырезана. Африканец признавал право кровной мести.

Четыре года мы не виделись. А сейчас я ехал к нему в полной уверенности, что он не откажет мне в помощи.

В Марса-эль-Алам выяснил, что вдоль побережья доехать по условно хорошей дороге я смогу только до границы, далее начинается бездорожье. Возможно, быстрее будет свернуть в сторону долины Нила, доехать до Асуана и воспользоваться паромом. В голову пришла мысль посоветоваться с Пашкой.

— Ты уже приехал, что ли? — удивился он, услышав мой голос.

— Я в Марса-эль-Алам, — отрапортовал. — Я точно проеду через Халиб? Может лучше на пароме?

— Если у тебя в запасе есть лишние пару суток, то, безусловно, лучше, — хохотнул Африканец.

— Нету у меня никаких суток, — ответил ему. — Но и застрять в вашем песьем углу я тоже не могу.

— Не в нашем, — поправил меня Пашка. — Наш угол чуть дальше. Не застрянешь. Дорога, конечно, говно, но она есть. Доедешь.

— Хорошо, — решил довериться старому другу.

Или не другу, но какая сейчас разница? Где-то на заднем плане дребезжала мысль, что нужно торопиться, что драгоценных минут остается все меньше, и Лисе грозит опасность.

Перед глазами всплыло лицо умирающей Имани. Вот именно теперь я осознал, что почувствовал Африканец, войдя в дом и увидев свою жену со вспоротым животом. Странно, что он может говорить со мной спокойно, я бы на его месте не смог. Несмотря на то, что мы не общались эти четыре года, до меня доходили слухи о нем. Он жил один с сыном, из женщин в его доме была только нянька для малыша. Остальные слуги были мужчинами. Конечно, я понимал, что женщины в его жизни были, в конце концов, он здоровый мужик с естественными потребностями. Но, ни одна из его баб не переступала порог дома, где когда-то была хозяйкой его жена. Имани он так и не смог забыть.

На заправке в Халаибе меня предупредили, что пограничный пункт может быть закрыт.

— Нет-нет, не насовсем закрыт, — пояснил заправщик, увидев мое вытянувшееся лицо. — На перерыв.

Я представил себе, сколько может тянуться этот «перерыв» и мысленно застонал.

Через двадцать километров я тормозил у границы. Мне повезло. Нет, мне чертовки повезло — пограничный пункт работал. После тщательнейшего досмотра машины и долгих расспросов, меня пропустили. Помня о том, что мне еще назад возвращаться, я отблагодарил пограничников и двинулся дальше. Мне предстояло проехать Судан.

Африканец был прав на сто процентов, дорога была. Хотя назвать это дорогой сложно, но на внедорожнике проехать было можно. И, что главное, на этой «дороге» я был один. Изредка встречались скрипучие и раздолбанные машины местных жителей. На всякий случай достал из тайника Стечкин и пару ножей, прекрасно осознавая, что еду не по Ленинскому проспекту в Москве.

Впереди был Порт-Судан, второй по величине город страны. Там я собирался остановиться на несколько часов, умыться и отдохнуть.

На въезде в город притормозил, решив посмотреть по карте близлежащую гостиницу. После дороги хотелось хотя бы минимального комфорта — горячей воды, свежих простыней и работающего кондиционера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не успел взять телефон в руки, как раздался звонок.

— Надеюсь, ты уже в Порту? — вместо приветствия поинтересовался Африканец.

— Да, ищу, где передохнуть.

— Сейчас скину координаты, подгребай.

— Мне до тебя еще ехать и ехать, — сообщил ему.

— Я тоже в Порте, решил выехать тебе на встречу, а то будешь еще неделю до Хартума тащиться.

— Хорошо, — я решил не спрашивать, с чего такая милость. — Кидай координаты, сейчас буду.

Телефон пикнул входящим сообщением — Африканец прислал свою локацию. Вбил координаты в навигатор и поехал на встречу со старым товарищем.

Пашка сидел в забегаловке у местного рынка, носящего гордое название Народного рынка. Войдя внутрь, мне даже не пришлось крутить головой, чтобы увидеть Африканца — сразу бросались в глаза его светлые, почти льняные волосы.

Он тоже заметил меня и встал из-за стола.

— Так вот ты какой, северный олень, — насмешливо произнес он, рассматривая меня.

Я тоже оглядел его. Пашка стал другим. Что-то в нем неумолимо изменилось. Вроде и богатырский рост, и фигура, и светлые волосы остались прежними, только голубые глаза смотрели на мир совсем по-другому. Не было в них той радости, того беспечного счастья, с которыми Пашка Родимцев глядел на окружающих четыре года назад.

— Я так изменился? — продолжил он. — Не узнать?

— Узнать, — я протянул ему руку.

— Ну, здравствуй, Рок, — он пожал мою протянутую руку. — Садись, выпей холодненького с дороги. И еду сейчас принесут.

— Не отравят? — я сел за стол.

— Отравят, конечно, — ответил Пашка. — Специально всем Суданом собрались, ждали тебя, чтобы отравить.

— Дождались, — я взял в руки запотевший стакан с ледяным чаем.

— Дождались, — согласился Родимцев. — Прямо праздник у нас.

— Так чего не празднуешь? — я сделал глоток, чай был именно таким, каким я его себе представлял — холодным, крепким и сладким.

— Праздную, — Пашка отсалютовал мне стаканом.

— Что же не радостный? — задал я следующий вопрос, уже понимая, что зря ввязался в этот разговор.

Пашка покрутил в огромных руках свой стакан, растирая по нему капли чая.

— Я очень ждал этой встречи, — сказал, наконец. — Очень. Я даже представлял себе, как встречу тебя и кишки тебе на шею намотаю.

Он замолчал, я тоже не спешил с ответом.

— Время прошло, — сказал Пашка. — Четыре года.

— Как Ванька? — спросил я.

— Растет, — Пашка улыбнулся и стал похожим на себя прежнего. — Пять лет мужчине.

— Возраст, — кивнул я.

— А то, — согласился Африканец. — Так зачем ты приехал, Рок?

И я облегченно выдохнул — Пашка поможет. Всю дорогу думал, что буду делать, если Африканец пошлет меня к черту. Конечно, я справлюсь. Найду Лису, соберу наших и вывезу в безопасное место. Но сделать это в одиночку, в незнакомом месте, без прикрытия будет очень сложно даже для меня.

И я рассказал другу все, что знал о происшедшем с Лисой.

— Да, у них там штормит не по-детски, — высказался Пашка, когда я окончил свой рассказ. — Что делать планируешь?

— Мне нужно добраться до страны, как можно быстрее, — ответил я. — Как это сделать?

— На машине это может занять неделю, не меньше, — Африканец побарабанил пальцами по столу. — Едем в Хартум. Оттуда самолетом до Банги. А дальше уже на машине.

— Где я в Банги раздобуду приличную машину?

— Ты совсем одичал к своей коммерции, что ли? — удивился Африканец. — В Банги наши ребята, помогут.

Конечно, я и без него знал, что несколько лет назад в Центральной Африканской Республике прошли президентские выборы, и охрану нынешнего президента ЦАР осуществляют наши спецподразделения. Но заявиться с бухты-барахты к незнакомым людям, пусть и к соотечественникам, и попросить у них автомобиль … Раньше я бы так и сделал, сейчас крепко подумал бы, прежде чем провернуть такое. Неужели новая жизнь так меня изменила?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})