Магия большого города. Журналистка (СИ) - Мягкова Нинель

Нельзя было отпускать Саманту! Вот просто легла бы на порог и не пускала! И тысячу раз была права моя интуиция!

— Может, они позже вышли? — предположила я, едва сдерживаясь, чтобы не начать трясти бабульку. Быстрее и яснее от этого она говорить не начнет, а потому держи себя в руках, Эбигаль, и шевели мозгами.

— Может, и вышли, — пожала плечами уборщица. — Но я там долго все протирала. Шебуршали что-то, шебуршали. Девица-то как пьяная была, еле ноги переставляла! Вот напьются, потом приходят в приличное заведение…

Так. Мне происходящее нравилось все меньше и меньше. Возможно, Саманте стало дурно, и галантный кавалер отвел ее и помог привести себя в порядок? Зная мою соседку, она бы погнала его из дамской уборной визгом и метлой, а не брела покорно рядом, как овца на заклание.

— А где тот туалет, не подскажете? — слабым голосом уточнила я. — Что-то мне нехорошо.

— Да, что-то ты бледненькая, — сочувственно прошамкала бабулька, выпрямляясь. — Хорошая подруга, что ли? Да ты не переживай, не видел никто больше, как они запирались. Пусто было, представление как раз шло. Репутация твоей девки не пострадает. Вон туда иди, налево по коридору и до конца.

Она махнула шваброй для ясности и вернулась к прерванному занятию.

Я побрела в указанном направлении на подгибающихся ногах. Дурное предчувствие уже не подсказывало тихо — орало во всю мощь сознания. Все плохо, все очень плохо, а я же говорила… но сказать это некому. Бедняжку Саманту, похоже, все-таки похитили.

Дамская комната театра была темна и пуста. Я прошлась вдоль ряда идентичных дверец, толкая каждую и проверяя, нет ли кого внутри. Просто так, без особой надежды, на всякий случай.

Как я и думала, в самой дальней кабинке обнаружилась неприметная щель, почти сливающаяся со стеной, от которой дурно пахло. Плитка лежала ровно, но можно было проследить, как на уровне чуть выше моей головы щель резко меняла направление, становясь горизонтальной.

Замаскированная дверь. Без ручки, кнопки или какой-то еще возможности ее открыть. Я попыталась отковырять плитку, но та держалась намертво. Наверное, нужно было на что-то нажать, или же у похитителя имелся специфический ключ, которого не было у меня.

Я топталась в кабинке, размышляя и пытаясь понять, что теперь делать. Не буду же я взламывать театральный туалет! Мне банально не хватит физических сил, а если я сейчас вскрою дверцу магией, бабка вызовет полицию, и нам с Самантой не поздоровится. Аккуратных заклинаний, способных незаметно вскрыть замок, я, к сожалению, не знала, а те, что хранились в моей памяти, разнесутся в гулкой тишине замершего театра, как настоящий взрыв.

О том, что Саманте может не поздоровиться в любом случае, я старалась не думать.

Глава 21

Билетерша с нескрываемым облегчением заперла за мой последнюю дверь. Весь ее вид говорил о том, что еще пара минут — и она вызвала бы наряд полиции, обыскивать театр в поисках меня, заблудшей.

Я практически выпала на широкое мраморное крыльцо и пару минут просто дышала чистым прохладным ночным воздухом, собираясь с мыслями. Без лишних раздумий было понятно, что мне придется залезть в канализацию и попытаться отыскать подругу. Если раньше у меня теплилась мысль, что сильный маг мог проскользнуть мимо бдительной мисс Поллет, отведя той глаза или накинув полог невидимости — существовали, говорят, в высшей школе и такие заклинания — то сейчас все стало куда проще и сложнее одновременно. Пусть мой противник и не владеет визуальной маскировкой, зато умеет каким-то образом избавляться от запахов.

Вопрос еще, что хуже.

Глубоко вздохнув, я двинулась в сторону дома.

Идей было мало. То, что искать Саманту мне придется в одиночестве, не радовало и пугало до колик, но альтернативы не было. Пусть у меня теперь есть знакомые в высших кругах организации по поиску магов — что я им скажу? Как объясню имеющиеся у меня сведения о неведомом маге небывалой силы? Не упоминать мои собственные способности не выйдет. Да что там — стоит отряду переступить порог нашей квартиры, как все будет предрешено. Одна пентаграмма под ковриком на казнь потянет, а уж книги-то! Нет, лезть в канализацию придется самостоятельно. Но это не значит, что и вытаскивать подругу я буду своими силами!

Одно дело заявить в службы, а после долго нудно и обстоятельно рассказывать свою историю — не факт, что мне поверят, а то и вовсе арестуют без дальнейших разбирательств. Тогда Саманте точно крышка. И совсем другое — вызвать их непосредственно на место преступления. В этом случае мы — потерпевшая сторона, понятия не имеющая ни о каких маньяках и пребывающая в перманентном обмороке или истерике.

И обыскивать нас по закону не имеют права.

Театр от нашего дома в двух кварталах. Расстояние я примерно представляю, направление тоже. Остаётся надеяться на сообразительность Бенджи и Шейда.

Насчёт скворца я особо не переживала. В его уме успела за прошедшие годы убедиться, да и в обиду он себя не даст. Быстро набросав записку, содержание которой успела продумать до слова за время короткой пробежки по городским улицам, я примотала ее ниткой к тощей птичьей лапке и открыла балконную дверь.

— Найди мистера Хэмнетта, — приказала я, воскрешая в памяти воспоминания о журналисте. Его крепкие руки, умные глаза, насмешливую улыбку, таящуюся в уголках губ… Птиц встряхнулся, возвращая меня к реальности, ущипнул за плечо и взлетел, быстро растворившись в темноте. — И тебе тоже удачи…

Кот недовольно надулся, когда я вытащила его из лежанки, но громко возражать не решился. Уловил, что настроение у меня не то, и можно по ушам получить. Но когда мы спустились по лестнице в полуподвал и из открытого люка повеяло канализационным духом, Шейд встрепенулся и брыкнул лапами — хозяйка, ты не обалдела? Честного кота в такую вонищу? Когти, впрочем, выпускать не стал. Точно что-то понял.

Изучив обратную сторону люка и определив, на какую кнопку нужно нажимать, чтобы открыть его снизу — не хотелось бы застрять в сточных катакомбах — я подхватила кота подмышку и полезла по скользким ступенькам вниз, отчаянно жалея, что не обзавелась фонариком или хоть лампой. Чем ниже я спускалась, тем темнее становилось вокруг, пока открытый лаз не превратился в крохотную светящуюся точку.

Когда мои подошва моей туфли вместо очередной ступеньки ударилась о каменный пол, я вздрогнула и чуть не выпустила Шейда из рук. Кот зашипел и переполз мне в пиджак, закопавшись в рубашку носом. Как я понимала бедолагу! Даже у меня, человека, вонь вышибала слезу, что уж говорить о чувствительном к запахам животном!

Взмахнув рукой, я вызвала крохотный серебристый светлячок. Надолго моих сил не хватит, но, надеюсь, слишком далеко нам брести не придется.

Взгляду предстали высокие, уходящие куда-то в неведомую тьму стены из грубо обработанного камня, тем не менее не лишенные величия. Если бы не текущие мимо зловонные воды, можно было бы подумать, что я в старинном храме или замке. Береговой край, по которому мне предстояло передвигаться, был узким и скользким от налипшей слизи, еще шаг от лестницы — и я бы угодила прямиком в сток. Внутренне передернувшись, я двинулась в ту сторону, в которой, по моим расчётам, находился театр.

То и дело приходилось перешагивать выступающие из ровного пола трубы, из которых в основной поток вливались новые струи омерзительной жижи. Пару раз я их не заметила и чуть не оступилась, после чего стала куда внимательнее смотреть под ноги. Булькнуться в канализацию мне совершенно не хотелось.

Коридор, похоже, проходил прямо под бульваром. Примерно там, где его наземного близнеца пересекали поперечные улицы, здесь, внизу, распахивались арочные зевы других темных переходов с неизменными потоками грязной жидкости. Преодолеть их оказалось на удивление просто — через них вели полукруглые, приподнятые над водой мосты.

Вообще чем дальше я шла, тем яснее становилось, что за порядком и чистотой здесь следят. Понятно, что розами в таком месте пахнуть не будет по определению, но камни поребрика и мосты явно регулярно отскабливали от налипшей гадости, иначе просто невозможно было бы пройти. А так я вполне бодро клацала каблучками, почти как по тротуару, но не забывала поглядывать по сторонам — вдруг маньяк не ушел далеко, а притаился и ждет? Слизь гасила звуки, так что вместо звонкого цокания получалось приглушенное смачное чавкание.