Вершина холма - Ирвин Шоу

Глава 14

Он в одиночестве ел свой ленч. Рита сдержанно, молча прислуживала ему, гостиница оживилась с появлением первой слабой волны туристов, большинство которых было в ярких костюмах, напоминавших Майклу из-за нашитых на них полосок форму профессиональных футболистов.

Ровно в два тридцать Ева Хеггенер спустилась в холл, где ее ждал Майкл. Ярко-синий лыжный костюм, собранный у талии, подчеркивал стройность ее фигуры, а меховая шапка придавала тонкому, слегка подкрашенному лицу Евы сходство с портретом придворной красавицы работы старого голландского мастера. Он взял свои лыжи из комнаты, где они хранились, и укрепил их на крыше «порше».

– Вообще-то нам следует ехать на моем автомобиле, – сказала Ева. – Счет за бензин набежит немалый.

Майкл не понял сразу, хотела она обидеть его или нет. «Крестьяне», – вспомнил он. Нет, хотела.

– Мне, наверное, компенсируют чаевыми, – приниженно заметил он.

Она рассмеялась и мягко добавила:

– О, какие мы, оказывается, обидчивые.

– Я сворачиваюсь, как цветок, при малейшем дуновении ветра, – сказал он, садясь в «порше».

– Анемоны, – вспомнила Ева, – они этим славятся. Мой американский анемон.

Она похлопала Майкла по плечу, как бы успокаивая его.

У подъемника он наклонился и помог ей надеть лыжи.

– Зарабатываю чаевые, – сказал он, сравнивая счет.

Сев в кресло, Ева спросила:

– Как покатался утром?

– Прекрасно.

– Ты понравился Калли?

– Вероятно, да. Он скуп на похвалы.

Они поднимались в гору, воздух был прозрачен, вокруг стояла тишина.

– Да, хочу тебя спросить, – сказала она, – ты играешь в триктрак?

– Когда-то играл. А что?

– Мой муж постоянно ищет партнеров. Если сядешь с ним играть, будь осторожен. Не делай больших ставок. Он коварен.

– Когда-то я тоже слыл опасным противником.

– Я его предупрежу. Кстати, утром мы говорили с ним по телефону, я сказала о тебе, и он предложил, чтобы вечером мы пообедали все вместе, если он не слишком устанет.

– А разве вы не хотите провести первый вечер после его возвращения вдвоем, без посторонних?

– У нас уже столько было первых вечеров, что он рад перемене. Все, что не предназначено для чужого уха, мы уже друг другу сказали.

– Благодарю за приглашение, – произнес Майкл.

Она помолчала, а затем снова заговорила:

– Рита сказала мне, что утром ты смотрел, как она катается. Твои слова об участии в соревнованиях и о друге пианисте вскружили ей голову. Кстати, управляющий доложил мне, что две комнаты готовы. В субботу хлынет народ, все будет забито. Им что, действительно нужны два номера, или они хотят соблюсти приличия?

– Они просто друзья. По крайней мере, так они мне говорят.

– С американцами никогда не поймешь.

– Он не американец, он француз.

– Тогда, думаю, они действительно просто друзья. Ладно, обойдемся.

Ева похлопала руками в перчатках, будто они замерзли:

– На твоем месте я говорила бы с девочкой осторожнее – я имею в виду Риту. Будет очень жаль, если из очаровательной первоклассной официантки она превратится во второсортную спортсменку или третьеразрядную певичку.

– Не знаю, как насчет лыж и пения, – сказал он, едва сдерживая себя, – но уверен, хочешь ты того или нет, в официантках она не засидится.

– Мужчины – наивный народ, – категорично заявила Ева. – Они полагают, смазливое личико – это все.

«А как насчет твоего личика?» – подумал он, но промолчал.

Они поднялись на вершину, и Майкл заметил, как ловко она соскочила с кресла и изящно прокатилась вниз, держа палки под мышками и делая змейку.

– Ты уже изучил склоны? – спросила она, вдевая руки в петли лыжных палок.

– Калли показал мне все трассы, и я смотрел карту. Где ты предпочитаешь кататься?

– Где угодно, кроме «Черного рыцаря». Отвесные места вызывают у меня головокружение. Я поеду за тобой. Если ты будешь спускаться слишком быстро, я тебе крикну, – сказала она деловым тоном.

Майкл выбрал для начала простейший спуск, время от времени он оборачивался назад и смотрел, поспевает ли за ним Ева. Она шла уверенно, элегантно, в ее движениях чувствовалась солидная школа. Он прибавил скорость, она цепко сидела у него на хвосте. Какое к черту головокружение, подумал он, что она дурочку ломает? Но все же решил держаться подальше от «Черного рыцаря».

Уже смеркалось. Спускаясь в последний раз, Майкл развил скорость, составлявшую три четверти от его максимальной. Ева без труда держалась рядом. Они остановились возле кафе, она повернула порозовевшее лицо к горам, и в морозном сумеречном воздухе зазвенел ее голос:

– Какая жалость, что уже темнеет, правда?

Ему захотелось немедленно поцеловать Еву.

– Довольна своим инструктором? – спросил он.

– Вполне, – кивнула Ева, – а ты доволен ученицей?

– Тоже мне начинающая.

За все время он не сказал ей ни слова о ее технике, хотя иногда она делала нечто лишнее при современном снаряжении и не знала последних новшеств.

– Возможно, завтра я дам тебе пару советов, как улучшить стиль. Чуть откиньтесь назад; работайте коленями, а не лодыжками, на поворотах держите лыжи прямо – за эти весьма переменчивые наставления и платят инструкторам во все времена.

– Я буду внимать учителю с затаенным дыханием, – насмешливо сказала она. – Возможно, к концу сезона мне удастся сравняться с твоей новой подругой Ритой, и ты посоветуешь мне пойти в большой спорт.

Ему расхотелось поцеловать Еву, и он нагнулся, чтобы отстегнуть ее лыжи.

Оказалось, что мистер Хеггенер вовсе не согбенный, вечно кашляющий неподвижный старик с воспаленными глазами, а стройный человек лет пятидесяти пяти, с прозрачной кожей, густыми седыми волосами и маленькой аккуратной бородкой. Его удлиненное доброе лицо с темными глазами могло принадлежать испанскому гранду, жившему в восемнадцатом веке. Держался он вежливо, приветливо, сдержанно. На нем был элегантный, тщательно отутюженный темно-зеленый шерстяной пиджак с замысловатой черной вышивкой вокруг петлиц, белоснежная рубашка и шелковый галстук. Несмотря на то что стол, за которым они сидели, находился возле камина, где ярко полыхали дрова, мистер Хеггенер набросил на плечи тонкий шотландский плед. Немного волнуясь, Майкл пришел в синем блейзере, рубашке с воротничком и галстуке. Ева надела уже знакомое Майклу свободное длинное черное платье, но сейчас она дополнила его ниткой жемчуга и приколотой на плече золотой брошью. Они начали обед довольно поздно и к тому времени, когда Рита подала им десерт, остались в зале одни.

Мистер Хеггенер оказался идеальным хозяином, и, к огромному облегчению Майкла, беседа текла легко и непринужденно, она вертелась вокруг недавно выпавшего снега, состояния трасс, острой потребности в грамотных инструкторах для школы; они говорили о том, как разросся город в последнее время и к чему это привело, о новой волне горнолыжного бума, о том, как трудно доставать стоящие фильмы для местного кинотеатра, тоже принадлежащего Хеггенеру. У него был приятный негромкий голос, в его речи не слышалось акцента.

Мистер Хеггенер старался не монополизировать беседу, постоянно вовлекал в обсуждение гостя и жену. Майкл заметил, что Хеггенер с олимпийской снисходительностью относится к своим соседям, обитателям городка, к их странностям, но когда он упоминал кого-то конкретно, то неизменно характеризовал человека только с лучшей стороны. За весь обед он ни разу не коснулся руки своей жены, но Сторз видел, что мистер Хеггенер сильно привязан к Еве и ловит каждое ее слово, когда она говорит, правда, случалось это не часто.

Ей, по всей видимости, нравилось слушать мужчин, откинувшись на спинку кресла. Она ела с аппетитом и улыбнулась, когда муж похвалил кухню и сказал Майклу, что нынешний шеф-повар – большая удача после серии катастрофически беспомощных гастролеров, которые, при всех их блистательных рекомендациях, годились только для работы в забегаловках.

За десертом Хеггенер сказал:

– Думаю, дорогой мистер Сторз, вас, как и многих наших гостей, удивляет, что я живу в этом городе. Я здесь обосновался, если можно так сказать, совершенно случайно. В окрестностях Грин-Холлоу есть одна больница, заведует ею профессор, о котором мне говорили, что он творит чудеса. Возможно, так оно и есть, но со мной чуда не случилось. Видно, когда я приехал к профессору, он вышел из своей магической фазы. Но я влюбился в город… Спасибо, Рита, – сказал он девушке, поставившей перед ним маленькую чашечку. Он брезгливо посмотрел на кофе. – К сожалению, всего лишь заменитель. Пить настоящий мне не разрешают. Но у вас, мистер Сторз, кофе настоящий, верно, Рита?