Венец рабов - Дэвид Вебер

Розак позволил воспоминанию о Бонифации повиснуть в комнате, но ненадолго. Да, его люди имели право гордиться тем, как они сражались. Но в конечном итоге это всё равно было скверной памятью, не тем, вкус чего стоило бы смаковать.

- Не могу сказать, что я действительно согласен с тобой, Као, - и добавил с быстрой улыбкой: - Хотя не могу не симпатизировать твоей позиции. Но давайте на мгновение взглянём на это со светлой стороны.

В любом случае было пора заканчивать совещание, поскольку вопросы касавшиеся информации о Командорской лучше было обсудить с лейтенантом Мэнсоном наедине. Поэтому Розак сел прямо и выдал очередную ободряющую речь, какими обычно завершал эти полуофициальные совещания своей команды.

- Да, мы получили от губернатора плохое задание. От Кассети, следовало бы сказать. Очень сомневаюсь, чтобы губернатор Баррегос о нём даже слышал. Но лучшие команды всегда получают худшие задания. Так было со времён Ашшурбанипала, люди, так что нет смысла на это жаловаться. Единственное, что изменилось, это что мы теперь идём в бой на более быстрых и снабжённых кондиционером колесницах. Так что мы выполним это дело хорошо, как всё и делают лучшие команды. Понятно?

Немедленно последовала волна кивков, но они были свободными и непринуждёнными. Розак считал, что у него лучшая команда - внутренний круг, если называть вещи своими именами - во всём Флоте Солнечной Лиги. И было вполне очевидно, что его команда разделяла это мнение.

- Тем временем, как я и сказал, взглянем на светлую сторону. По крайней мере, на этот раз, если всё пойдёт так, как следует, мы закончим резнёй свиней, а не телят.

В сопровождавшей эти слова улыбке не было заметно веселья.

- Аминь, - пробормотал Хуан. Коренастый подполковник-морпех вовсе не улыбался. Как и непропорциональная доля внутреннего круга Розака - и большинство принимавших участие в реальных боевых действиях частей вооружённых сил Солнечной Лиги - сам Хуан был родом с пограничной планеты. За время службы ему неоднократно случалось слышать презрительное слово "сипаи" из уст старших офицеров с внутренних планет Лиги.

И никогда от Розака, разумеется. Сам капитан не был собственно "сипаем", поскольку был родом с планеты, которая по крайней мере не находилась под контролем УПБ. Но его положение было достаточно близким. Кроме того, что было более важно, Розак изучал историю. Именно капитан, в тот день, когда рекрутировал Хуана в свою команду, рассказал ему о событии в древней истории, которое называлось Восстанием сипаев. "Только на этот раз мы всё сделаем правильно".

- Аминь, - повторил подполковник.

Далее последовала серия разговоров наедине, после которых Розак завершил долгий день коротким разговором с Хабиб. Коммандер была с Розаком практически с самого начала его карьеры, и каким бы словом ни называлась впоследствии должность женщины, она всегда была для него старпомом.

- Что ты думаешь, Эди? Есть ли хоть один чёртов шанс, что вся такая умная затея Кассети не сойдёт с рельсов до того, как преодолеет половину пути?

Хабиб пожала плечами.

- В основном это зависит от того, насколько хорошо мы сделаем наше дело. И взглянем на светлую сторону, если позволишь позаимствовать одно из твоих любимых выражений. Мы не хотим, чтобы эта заковыристая конструкция доехала до конца. Только достаточно далеко, чтобы похоронить Кассети под своими обломками, когда всё рухнет. Оставшуюся часть пути мы легко можем преодолеть на своих двоих. После такого крушения губернатор примет нас с распростёртыми объятиями.

Розак холодно улыбнулся.

- Умеешь ты играть словами, старпом. Я тебе это когда-нибудь говорил?

- Нет. Может быть, я смогу сделать карьеру поэта, после вашего красочного падения.

Они дружно усмехнулись. У Розака действительно были неплохие шансы рано или поздно закончить падением. Но в таком случае можно было быть уверенным, что Хабиб рухнет рядом.

- Резня свиней, а не телят, - пробормотала Хабиб. - Ты и сам, Луис, умеешь играть словами. Мне понравилось, как это прозвучало.

- Я так и думал, что тебе понравится, - Розак взглянул на зашторенное окно, за которым находился "Рынок Мыльца". - Если на то пошло, мы попутно перебьём также немало змей и скорпионов.

- Аминь.

Глава 9

Заходя в гостиничный номер, в котором расположилось её специальное подразделение, лейтенант Танди Палэйн тоже думала о змеях и скорпионах. Посещение этого помещения напоминало ей визит в гнездо этих опасных тварей.

Но, закрыв за собой дверь, она усилием воли выкинула эту аналогию из головы. Она знала, что несправедлива, что так скорее проявляется её дурное настроение, чем что-то связанное с её…

Ха, "дамами".

Шутка Розака вызвала у неё лёгкую улыбку и, одновременно, ещё сильнее испортила настроение. Одним из множества вещей, нравившихся ей в капитане, было его чувство юмора.

"Да брось, Танди. Ты можешь целый час провести за перечислением всех положительных качеств Луиса Розака, после чего - опять - прийти к выводу, что он самый сексуальный из окружающих тебя людей, и закончится это тем, что ты окажешься в постели - опять - одна и полная разочарования".

Хуже всего было то, что она знала, что Луис Розак также считает её сексуально привлекательной. Капитан был очень хорош в сокрытии своих чувств, и Танди была практически уверена, что никто, кроме, возможно, старпома, этого не замечал. Но у неё самой не было никаких сомнений, что она возбуждает капитана. Она не была тем, что можно было бы назвать опытной роковой женщиной, но не была и наивной девственницей. Подобные создания на её родной планете Ндебеле не водились.

Закрыв дверь и убедившись, что она заперта, Танди оперлась на неё спиной, скрестила руки на груди, и тяжко вздохнула.

Вообще-то это не было худшим. По-настоящему хуже всего было то, что она понимала - во всяком случае испытывала в этом изрядную уверенность - почему Розак не делает попыток приударить за ней. Что только усиливало её влечение к этому человеку, поскольку, по сути, он поступал так, заботясь о её собственном благе.

О своём тоже, разумеется. Танди прекрасно сознавала, что Розак был чрезвычайно амбициозен и вполне способен быть настолько безжалостным, насколько потребуется для удовлетворения этих амбиций. Кое-кого из девушек - скорее всего большинство девушек - подобное знание могло оттолкнуть. Но эти девицы не родились и не выросли в одном из самых кошмарных гадюшников контролируемого УПБ пространства. Мужчины на Ндебеле были либо хладнокровно-амбициозны, либо, что было справедливо для девяноста процентов, были забитыми созданиями, принуждёнными вести жизнь фактически крепостных крестьян. С женщинами было также, хотя процентное соотношение было ещё хуже. К шестнадцатому своему дню рождения Танди пришла к выводу, что чтобы ещё с ней ни приключилось, жизнь илота УПБ не для неё.