Брак по договору - Танна

На новый год я даже согласился на елку и ни разу не пожалел об этом. Вика с такой любовью и трепетом занялась украшением, что было безумно приятно наблюдать за ней и участвовать. Ее веселый смех звенел как колокольчик, а маленькие тонкие пальчики шурстро порхали, выбирая игрушки из большой коробки.

А любить ее под елкой оказалось очень запоминающе. Она так сладко стонала, прогибалась, подставляя под мои поцелу и ласки свое тело, что это заводило с пол оборота. А ощущать ее нежные пальчики на своей коже было до невозможного приятного. Знал, что Вике нравится мое тело, о чем она недвусмысслено говорила своими ответными ласками, юрким язычком. До сих пор от воспоминаний начинает захватывать дух и хочется поскорей вернуться домой, чтоб зацеловать каждую клеточку желанного тела. Девочка оказалась слишком сладкой.

Моя малышка уехала на базу отдыха с друзьями. Я был рад, что она не осталась дома грустить в одиночестве. Пусть отдохнет и развеится в компании сверстников. Уверен, что мысли об измене не посетят ее хорошенькую головку. Если бы не открытие филиала, так неудачно совпавшего с январскими праздниками, я б с удовольствием поехал бы с ней.

Наверное, я так сильно хотел домой, что смог уладить все вопросы раньше, и тогда я решил сделать сюрприз своей девочке. Она ведь думает что я задержусь, а я наоборот, приеду раньше. Поеду на ту же базу и сниму для нас отдельный номер. Мы даже сможем задержаться с ней подольше. Вика говорила что соскучилась, так что мое появление должно стать для нее приятным сюрпризом.

В предвкушении скорой встречи, я позвонил на базу и забронировал номер. Совсем скоро моя юная жена окажется в моих объятиях. Думаю, пришло время сказать ей о моих чувствах. И вообще, договор между нами можно расторгнуть, все равно еще с самого начала все идет не по плану. Да и когда есть чувства, о каких договорах между любимыми может идти речь?

***

Уже подъезжая к базе отдыха, я набрал Вику. Хотелось услышать ее голос. Нет, я не собирался говорить ей о том, что приехал, но услышать ее хотелось. Гудки шли, телефон не отвечал. Возможно, сейчас она катается с друзьями и не слышит, либо просто оставила телефон в номере. Набрав ее безрезультатно еще несколько раз, я отложил телефон. Ладно, узнаю у администратора, где они сейчас катаются.

Но едва я подошел к административному зданию, как бегающие и суетящиеся люди, внесли в душу неясную тревогу. Черт, надеюсь с Викой все в порядке.

— Что происходит? — остановил одного из работников.

— Две девчонки провалились под снег, собираемся их вызволять — быстро протараторил он и убежал.

Твою мать, только этого еще не хватало! Снова набрал Вику. Гудки идут, ответа нет.

Быстрым шагом пересек разделявшее расстояние и вошел в здание администрации. По тому, насколько бледной и нервной была девушка на ресепшен, понял, что все серьезно. А когда узнал, что моя жена с подругой угодила в снежную ловушку, едва сдержался чтоб не накричать.

Закрытая, мать твою трасса! Куда смотрели сторожа и охранники?!

До места их нахождения добежал буквально за считанные минуты, по пути вызывая скорую и спасателей. Эти идиоты даже не догадались сделать этого, решив справиться своими силами и замять конфликт внутри базы.

Спасатели приехали быстро. Через двадцать минут обеих девушек достали и погрузили в машины скорой помощи. Я держал замерзшую ладошку жены и с тревогой всматривался в бледное лицо.

По приезду в больницу Вику с подругой увезли в реанимацию. Я остался ждать новостей от врачей, решив пока не звонить ее матери. Она здесь ничем не поможет, а сделает хуже лишь себе. Потом ее еще придется оставить здесь на лечение.

Время тянулось до ужаса медленно. На каждый шаг, скрип двери, едва сдерживался чтоб не вскочить на ноги. Когда терпение подошло к концу и я хотел было идти вытрясать информацию, спустился врач.

— У вашей жены закрытая черепно — мозговая травма средней тяжести, множественные ушибы по телу от падения. Было кровотечение, беременность сохранить не удалось.

Я словно оглушенный стоял и смотрел на врача, который продолжал что — то говорить. Вика была беременна. Она поехала кататься на лыжах в таком состоянии. Знала ли она о том, что носит ребенка?

— Какой был срок? — хрипло спросил, откашливаясь. Принять факт того, что малыша, которого я так сильно ждал, не будет, очень тяжело.

— Примерно десять, одиннадцать недель.

То есть, почти два месяца. Вика была беременна, но скрыла от меня. Возможно, ненамеренно. Может быть она и сама не знала, но как же это злит! Она должна была почувствовать изменения в своем теле, прошел ведь не один день.

Я сел на лавку смотря перед собой и пытаясь успокоиться и принять какое — то решение. Но пока это было слишком трудно сделать, так как эмоции брали верх.

— Неделю мы ее еще подержим. Сейчас состояние некритическое. Навестить ее можно будет завтра с утра, сейчас она спит.

— Могу я войти?

— Ненадолго.

Я вошел в палату и сел рядом. Медсестра стрельнула по мне недовольным взглядом, но поднялась с места.

— У вас есть пять минут. Дольше я не имею права разрешать вам здесь находиться.

Я смотрел на жену и чувства сменяли друг друга: радость, гнев, страх потерять ее, облегчение. Слишком много всего крутилось в голове.

22

Вика

Просыпаться было сложно. Тело какое-то тяжелое, голова болит. Глаза открываются с трудом. Сжимаю веки, едва приоткрыв глаза. Слишком яркий свет. Морщусь от резкой боли и стону. Слышу чьи — то шаги. Воспоминания калейдоскопом проносятся в голове и я испуганно открываю глаза, боясь снова оказаться в снежной ловушке. Слава богу, нас нашли.

— Как себя чувствуете? — надо мной склоняется мужчина средних лет. Врач. Значит, я в больнице. От облегчения слезы сами по себе катятся по щекам.

— Голова болит… Тело ломит — хриплю, потому что голос отказывается повиноваться. Горло горит. Хочется кашлять. Такое ощущение, что мне в рот насыпали песка со стеклом. Внутри все свербит, чешется и болит.

Мужчина хмурится и начинает осмотр. После того, как мне чем-то пшикают в горло, становится немного легче. Кажется, я простыла.

— Температура держится — слышу голос врача. Мне хочется спать. Но я вспоминаю про Машку и спрашиваю, как она.

— Уже лучше. У нее был открытый перелом голени и сотрясение мозга.

Боже, а ведь я тогда и не видела этого. Надеюсь, с ней все