Въ лѣто семь тысячъ сто четырнадцатое… - Александр Владимирович Воронков

по колено, так по щиколотку: вот и натаскали ногами… Примерно половину и без того небольшой площади занимали деревянные лавки и рундуки Торга. Не удивительно, что тут периодически случались возгорания, за что это место надолго получило прозвание Пожар.

Вот между этих-то лавок и расположились мои бойцы после того, как с крепостной стены по ним — к счастью, безрезультатно — прозвучало несколько ружейных выстрелов. Всё ясно: затеявшие путч мятежники взяли под контроль и этот оборонительный участок, причём, похоже, захватили и Фроловскую башню: её постоянно распахнутые в дневное время ворота сейчас наглухо задраены. Вероятно, людей у них немного, иначе залп был бы намного солиднее и без жертв с нашей стороны точно бы не обошлось. Но даже и в нынешней ситуации дуриком переть на штурм стены безо всякой предварительной подготовки — это значит почём зря класть головы поверивших мне — ну, пусть не мне, а своему, как они считают, «природному Государю, сыну Иоанна Грозного» — людей. А сегодня в Москве и без того слишком кровавый день…

Нет, всё-таки удивляюсь я нашему народу! Тут у нас в полный рост мини-гражданская война или, если угодно, восстановление конституционного порядка образца семнадцатого столетия — а обывателям хоть бы хны! Правящего монарха чуть было не ухайдакали прямо во дворце, в центре Москвы от войск не протолкнуться, пули свистят над головами, причём калибром с пол-кулака, и коли что — ту невезучую голову очень даже просто снесёт с плеч — а столичные обыватели попросту переквалифицировались в зевак и торчат тут же, за спинами стрельцов, как будто так и надо! Помню, случилось мне в прежней жизни оказаться в отпуске в Крыму как раз во время съёмок фильма про геройских большевистских разведчиков в белогвардейском тылу: так там тоже за оцеплением съёмочной площадки толпа «свидетелей создания киношедевра» околачивалась, активно комментируя действия артистов и каскадёров. Но там-то если и палили из наганов — так холостыми же! А сейчас свинец летит весьма полновесный. А ну как подстрелят? Одно хорошо: зеваки местные не успели заплевать всё кругом шелухой от семечек: не завезли, видно, пока на Русь подсолнуха!

Мне кажется, большинству зрителей было, по большому счёту, всё равно, кто одержит верх: наши ли стрельцы, мятежники ли… За последние годы им слишком часто пришлось наблюдать смену царей, но люди от этого не стали жить лучше, не стало им и веселее. Скорбного умом Фёдора Иоанновича сменил Борис Годунов, чьё царствование запомнилось большинству народа только страшным голодомором, что восприняли как небесную кару за незаконное воцарение не природного Рюриковича, разгромом русской рати на Северном Кавказе[65], да походом к столице войска «чудесно спасшегося царевича Димитрия». Краткое правление Фёдора Годунова ознаменовалось проигранной гражданской войной и переворотом с цареубийством. Про правление «чудесно спасшегося» мне в будущем тоже доводилось слышать нехорошее: вроде бы заигрывания с католическим Западом у него (то есть у моего предшественника в этом теле) были, да и поляки с литвинами, приехавшие на царскую свадьбу, сильно безобразничали в Москве, чем дали повод Шуйским обвинить царя чуть ли не в ереси. А еретиков на Москве не любят…

Но как же, всё-таки, нам брать этот чёртов Кремль? Вышибить Спасские ворота выстрелом из Царь-пушки, не представляется возможным. Мы её от берега просто не допрём. Наделать из подручных материалов лестницы и послать стрельцов напропалую штурмовать достаточно высокую кирпичную стену с облупившейся от непогоды старой побелкой? Так потери будут такие, что как бы суровые бородатые мужики с пищалями и саблями не решили, как в том советском фильме, дескать, «Царь-то не настоящий» и не перемножили самодержца на нуль… А мне это тело почему-то нравится, видимо, успел привыкнуть: всё-таки теперь я не старец девяностопятилетний, а вполне себе хлопец хоть куда, хоть на личность и не красавец, но и не страшил какой: молод, здоров, и хозяйство имеется немалое: как-никак, а в самодержцы всероссийские угодить сподобился. Вот только в собственную хату не попасть: заперлись там какие-то, и не выходят…

Эх, сейчас бы сюда батарею восьмидесятидвухмиллиметровых миномётов с расчётами и полуторным бэка: живо бы посгоняли со стен мятежников, но «чого нема, того нема», как говорил старый бандеровец из анекдота на просьбу УНСОвцев дать им «гармату по москалям палить». А тут даже дымзавесу ставить бесполезно: дым — он понизу только густой, чем выше, тем реже, так что даже если добегут мои стрельцы, поминутно кашляя, до подошвы стены без серьёзных потерь, то как только полезут по лестницам — стрелки Шуйских из сразу заметят и встретят огнём практически в упор. Не годится. Да и дымовых шашек нету. Впрочем…

Покинув свой наблюдательный пост, я принял у телохранителя поводья своего коня и, взлетев в седло — прежний владелец тела видать, тоже лошадник, как я в молодости[66]! — в минуту доскакал до укрывающегося за лабазами вместе со своими стрельцами голову Сергеевского приказа.

Со стены раздалось несколько запоздалых выстрелов, но только одна пуля на излёте стукнула в бревенчатую стенку неподалёку. Тут же какой-то бедно одетый парнишка из зевак, доставши короткий ножик, принялся выковыривать из дерева свинцовый «сувенир». Мальчишки — всегда мальчишки!

— Вот что, Епифан Сергеевич, — обратился я к Сергееву, дождавшись окончания непременной «поклонной церемонии», — помнится, говорил ты, что у твоих людей пуль не больше дюжины на каждого, а вот в порохе — увидев лёгкое недоумение в глазах стрелецкого головы, поправился — в огненном зелье недостатка нет?

— Верно, Великий Государь, свинцу для пуль у нас нехватка, потому как басурмане цену ломят вовсе невместную, а откуда у стрельца лишняя денга?..

— Ну! Довольно печалиться. Сказал же: будут и свинец, и зелье, и награды достойные за верность и храбрость.

— Благодарю, Великий Государь!..

— Погоди благодарить! — Остановил я его. — Это всё не сей момент будет, а после того, как изменников из Кремля вышибем. А пока вот что: пошли кого по Торгу, пусть сыщут большой котёл, можно медный, но лучше бы железный, а также всякого тряпья старого, соломы, сена и верёвку просмолённую. Будем выкуривать этих — я кивнул в сторону крепости — из-за стен. А то взяли обычай — в царский двор незвано залезать, как хорь в курятник!

Пара близстоящих стрельцов натянуто заулыбалась: царь-батюшка шутить изволит, видать, дела на лад идут! Но тут же, наткнувшись на взгляд своего головы, мужики сделали морды кирпичом, подтянулись и принялись предано пожирать начальство глазами.

— Слушаю, Великий государь! Всё будет исполнено в точности. — Стрелецкий голова склонил голову, не переламываясь привычно