Личная терапия - Андрей Столяров

Примерно также, видимо, рассуждают и Авенир с Никитой. Я застаю их обоих на рабочих местах. Причем, вероятно, между ними только что произошло какое-то бурное объяснение: Никита, обычно улыбчивый, сейчас насупился и барабанит пальцами по столу. У него даже пиджак на спине взгорбился. А перед тяжело дышащим Авениром высыпана на листе бумаги целая горка деталей: пружинки, колпачки, мятые перекрученные стержни. Сейчас он доламывает очередную ручку – выгибая ее туда и сюда, будто резиновую.

Мое появление несколько сглаживает ситуацию. Никита оживляется и говорит, что у него есть конкретное предложение. Излагаю по пунктам, говорит он. Пункт первый: самое существенное для нас – это, разумеется, обвинение в создании «зомбирующих методик». Все прочее – ерунда. Даже наше невольное и, надо признать, дурацкое заимствование у Олонека. Тут как раз ничего страшного нет. Ничего-ничего, доклад ведь еще официально не опубликован. Ну и надо перед печатью изменить некоторые формулировки. Между нами – не так уж трудно изложить то же самое абсолютно другими словами. Так чтобы уже ни один хрен не возник. Ну и все. Этот эпизод уйдет в прошлое. А вот причастность к зомбированию – это уже серьезно. Конечно, сейчас – не прежние советские времена, когда подобное обвинение, появись оно в прессе, означало бы немедленные оргвыводы. Как минимум – прикрытие всей работы. А, может быть, что-нибудь и похуже – учитывая некоторые специфические аспекты. Сейчас, к счастью, такой опасности нет. И все-таки зомбирование – очень неприятный ярлык. В определенных кругах он вызывает резко отрицательное отношение. Никто не хочет быть причастным к тому, что может породить целую бурю общественного негодования. А поскольку наши финансовые контакты развиваются сейчас именно с такими кругами, то это может вызвать определенный стопор в реализации некоторых договоренностей. Короче говоря, денег не будет, сообщает Никита. Он обводит нас взглядом, чтобы эта мысль как можно глубже проникла в сознание, а потом уже более жизнерадостно добавляет, что, по его мнению, которое в данном случае, разумеется, не бесспорно, непреодолимых препятствий здесь все-таки не существует. Неприятная, разумеется, ситуация, но разрегулировать ее нам, вероятно, по силам. Он, Никита, берет этот вопрос на себя. Правда, отсюда следует пункт второй. Мы по этому поводу никаких внешних действий не предпринимаем. Вообще никаких. Полностью игнорируем. Не пытаемся ни объясняться ни с кем, ни, тем более, перед кем-то оправдываться. Да и какие тут могут быть объяснения? Выдра просто заявит, что такова ее точка зрения. И она имеет законное право ее изложить. Мы ведь живем в свободной стране. Цензура у нас, слава богу, отменена. Можно, конечно, на это ответить, что отменена цензура, но никто не отменял совесть. Разве что Выдра сама отменила ее для себя. Однако, по-моему, это совершенно бессмысленно. Дело ведь тут не в Выдре, она лишь талдычит то, что ей подсказывает Мурьян. Объясняться же с самим Мурьяном вдвойне бессмысленно. Мурьян приветливо нам улыбнется и объяснит, что здесь имелось в виду совсем не это. Вон, видите, запятая не там стоит. Значит смысл высказывания совершенно иной.

– Дать бы ему по физиономии, – бурчит Авенир. Ему, видимо, как и мне, невыносима мысль, что Выдра с Мурьяном останутся за свою подлость безнаказанными. – Вот был бы лучший ответ.

Несколько секунд Никита на него смотрит, будто не видя, а затем. догадавшись, что Авенир вовсе не собирается переходить от слов к делу, он таким образом просто стравливает давление, предлагает закончить на этом дискуссию и принять его предложение.

– Только здороваться с ними я все равно не буду, – снова бурчит Авенир.

– Ты с ними и так не здороваешься, – напоминает Никита.

– А теперь не буду здороваться – принципиально!

На этом тема Выдры закрыта. Мы переходим к обсуждению планов дальнейшей работы. Здесь надо что-то решать. Конференцию, которая и в самом деле была важным репером, мы пробуровили, теперь требуется обозначить следующую стратегическую задачу. Капитализировать ресурс, как заявляет Никита. Он в своих «определенных кругах» нахватался всяких хитрых формулировок. У Авенира по этому поводу есть идея. Он считает, что настало время собрать все наши концепции в единую книгу. Глава первая – постановка задачи. Глава вторая – состояние дел в области социотерапии. Глава третья – наше собственное представление о подходах к этой проблема. И так далее, и тому подобное, примерно триста – триста пятьдесят машинописных страниц.

Авенир высказывает эту идею уже не в первый раз. Причем он прав, книга нам совершенно необходима. Сколько бы мы ни выступали на конференциях, сотрясая воздух пышными словесами, и сколько бы ни писали статей (которых, по-моему, все равно никто не читает), по-настоящему серьезное отношение к нам возникнет только после выхода книги. Мы все это хорошо понимаем. Книга, книга, книга – вот, что для нас сейчас самое главное. Выпустив книгу, мы перейдет совсем на другой уровень научного бытия. К авторам, имеющим книги, относятся уже по-другому. Но, к сожалению, именно в этой, наиболее важной части работы дела у нас обстоят не слишком благополучно. Основная задача по созданию книги лежит на мне. Авенир еще месяца три назад представил тексты, которые, по его мнению, должны войти туда обязательно. Никита тоже – уже высказал свои соображения. Теперь необходимо дополнить все это тем, что есть у меня, и связать материал в нечто единое – то, что дальше можно будет спокойно править и переводить в чистовик. И вот как раз здесь все застопорилось. Ситуация, на мой взгляд, выглядит довольно странно: с одной стороны, материала более чем достаточно, приходится буквально выдирать из текста куски, сами по себе интересные, но заслоняющие подробностями основной сюжет – мы и так едва-едва втискиваемся в заданные параметры. А с другой стороны, чего-то там, по-моему, все-таки не хватает, не достает чего-то такого, что образовывало бы сам вектор смыслового повествования. Причем мне даже трудно объяснить, чего именно. Я только могу провести некоторую весьма приблизительную аналогию. Вот, например, Тейяр де Шарден полагал, что все человечество в процессе развития определенным образом конвергируется – стягивается в единую точку, и этой точкой, по его мнению, является Бог. То есть, наличие Бога согласовывает множество противоречивых процессов. Вот также и с книгой. Здесь тоже необходима точка, которая согласовывала бы разнородный материал, тоже стягивала бы его в единое направление, имеющее развитие, и поднимала бы частную логику авторов к объективности выводов. Такой точки у нас, к сожалению, нет, и я даже пока не чувствую, откуда она может возникнуть.

Авенир со мной категорически не согласен. Он считает, что наработанный нами материал содержателен уже сам по себе. И если его изложить – ясно, последовательно, этап за этапом, то необходимая смысловая целостность как раз и будет достигнута.

– Нечего тут мудрить, – говорит он. – Книга нужна – вот так. Надо сделать ее как можно быстрее. В конце концов, не детектив пишем…

Некоторое время мы препираемся по этому поводу. Авенир горячится, и очередная авторучка в его руках не выдерживает. Раздается негромких треск, как будто переломилась щепка, и на лист писчей бумаги просыпается множество мелких деталей. Авенир взирает на них с некоторым недоумением. Он никак не может привыкнуть к непрочности материального мира. А пока он печально вздыхает о бренности всего сущего, и пока ищет новую авторучку, которую ему приходится выдать из моего запаса, Никита пользуется возникшей паузой и решительно берет руководство заседанием на себя. Он прямо заявляет нам, что книга – книгой, книга – это отлично, книга, разумеется, остается главным стратегическим направлением, мы безусловно будет держать его в поле зрения, однако ситуация за последние дни несколько изменилась, и, прежде чем заниматься книгой, надо бы быстро сделать другую работу. Ведь, кроме стратегии, существует еще и тактика, и не считаться с конкретными предложениями мы не имеем права. В общем, требуется, во-первых, незамедлительно оформить проект по «двойкам» – то есть по совместимым парам людей, которые создают в процессе работы единую интеллектуальную сущность, и, во-вторых, также без проволочек, оформить давнюю нашу идею по «индикативному управлению» – в этом случае представив ее как прикладное развитие проекта «двоек».

Предупреждая возражения Авенира, он поднимает руки.

– Это я могу быстро продать, – говорить он.

Данный аргумент является для нас решающим. Никита – менеджер группы, и ему виднее, как распоряжаться имеющимися материалами. Если он утверждает, что какую-то часть работы может продать, значит все откладывается и делается именно эта часть.

Возражений у нас поэтому нет. Авенир только интересуется, когда мы должны сдать оба проекта.