Свадьбы не будет. Ну и не надо! - Ирина Меркина

Итак, Беата позавидовала. Могло ли такое случиться? Ни в коем случае, не очень уверенно сказала она себе. Ей даже не захотелось отбить у глупышки этого классного поклонника – не для «ажурного» задания, а для себя. Просто, наверное, наступил некий этап, свойственный взрослости: ты знаешь, как надо, и хочешь подсказать этим недорослям, но никто тебя не слушает – каждое поколение живет своим умом, вернее, своей дуростью.

– Этап, свойственный взрослости? А может быть, старости? – ехидно уточнила Татка.

У нее был в разгаре роман с Владиславом, журналистом из Интернет-газеты «Против всех», и это настраивало ее на саркастический лад. Владислав настолько проникся духом своего издания, что был действительно настроен против всего на свете, включая Тату, их отношения, да и, пожалуй, самого себя.

– Старости? – переспросила Беата. – Ты считаешь – это старость?

– Похоже, – кивнула Татка, болтая соломинкой в коктейле. Она все-таки затащила подругу в «Пресс-папье», где теперь просиживала все свободное время в ожидании своего журналиста.

– Вот это здорово! – воскликнула Беата. – Вот это мне нравится!

– Что тебе нравится? Не ори, ты не в школе.

– Мне нравится старость. Если она такая, то это просто прелесть. Королева в восхищении!

– А ты уже и в маразм впадаешь, моя старушка. Чем тут восхищаться?

– Я не старушка! Я веселая сумасшедшая старушенция. А старушка – ты. Сидишь и киснешь в своем болоте. Посмотри на себя! Можно подумать, ты не в клубе отмокаешь, а заседаешь в суде присяжных. Татка!.. «Унылые лягушки томились и страдали...» Эй!

– «В зеленые подушки, ква-ква, они рыдали», – со смущенной улыбкой подхватила Тата. Этот стишок Юнны Мориц они втроем разыгрывали в студии на этюдах, и именно Татка, со своими быстрыми глазами и вздернутым носом, играла главную героиню.

Они вскочили и громко, перебивая друг друга и размахивая руками, дочитали стихотворение до конца:

– И счастья не видали унылые лягушки! Из них и получились...

– ...Унылые старушки! Они бубнят уныло и стонут вдалеке.

– Ква-ква, к дождю заныло в спине, в ноге, в руке...

– А бодрая старушка...

– ...Веселая лягушка, как вспомнит, что с ней было...

– Хохочет – бре-ке-ке!

– Она двумя руками играла на баяне!

– Она двумя ногами стучала в барабан!

– ИЗБУШКА КУВЫРКАЛАСЬ, ЛЯГУШКА РАЗВЛЕКАЛАСЬ, В ЗЕЛЕНОМ САРАФАНЕ ПЛЯСАЛА – ПАРА-ПАМ!

Они закончили читать хором и сорвали дружные аплодисменты аудитории «Пресс-папье». Все-таки народ здесь был свой. Вот в «Годзилле» бы только покосились и вежливо улыбнулись. Что они понимают, молодежь!

– Татуська! Бросай ты своего Владика. От него даже мухи дохнут.

– Значит, я муха, – вздохнула Тата уже не так жизнерадостно.

– Нет, серьезно. Есть такие мужики, что лучше, чтобы их не было.

– Беатка, не дергай меня. Я устала. Пусть будет хоть какой-то. Должен же он быть.

– Кто сказал? Кто сказал, что мужик обязательно должен быть?

– Э-э, ты бросай этот сопливый феминизм. В нашем возрасте у женщины...

– Ой, какая муть! Ну, какая муть! Забудь об этом сейчас же. У нас самый лучший возраст. И никакие мужики к нему не требуются. А если у тебя статусные амбиции, купи новую машину классом повыше.

– Машину! И куда мне на ней ездить? Брось, Беатриче, – так Беату называли в студии, когда она слишком задавалась. – Женщине нужна семья. Дети, в конце концов. Посмотри, ни у кого из нас до сих пор нет детей. Даже у Наташки.

– Нет, так будут. Таткин, да как же ты не понимаешь, что стоит подумать: вот она, старость, вот сейчас жизнь кончится – как она немедленно кончается!

– Знаешь, – тихо сказала Тата, – просто у тебя, наверное, больше энергии. А меня уже не хватает на тусовки и романы. Хочется сидеть дома со своим скучным мужем...

– Жарить ему котлеты? Стирать носки?

– Ага. Жарить и стирать. И ни за кем не гоняться.

– Ну, хорошо, – согласилась Беата. – Значит, ты уже созрела. И значит, у тебя вот-вот это появится. И жареные носки, и стираные котлеты, и свой муж. Но Владик-то здесь при чем?

– Да ни при чем, – ответила Тата. – Для разминки.

Юная Катя, наверное, тоже ответила на ухаживания Антона для разминки. Но не прошло и недели, как она с сияющим видом сообщила Беате, что Антон совершенно классный мужик, финансовый гений и самый важный человек в фирме. «Без него тут ничего бы не стояло», – сообщили Кате компаньоны скромного Антона, когда она соизволила принять его приглашение на корпоративную вечеринку. А женщины – о, женщины только что не вешались ему на шею! Но Антон никого, кроме Кати, в упор не видел, после вечеринки отвез ее домой, не приставал, не звал к себе «на чашку кофе». А какая у него тачка и как виртуозно он ее водит! И вообще он не так уж намного ее старше. Он обещает свозить ее в Италию, в Венецию, а ведь они еще даже не спали! Ой, девчонки, неужели так бывает?

– Она могла кого-то и получше найти, – ревниво заметила Катина напарница Анжела.

– Ничего, ничего, и такой сгодится, – философски проговорила пухлая барменша Ника. – Сейчас порядочного мужика, знаешь, днем с огнем... А этот еще и обеспеченный. Увидите, Катька отсюда в золотой карете уедет.

Но Беате не удалось увидеть, как Катя уезжает из «Годзиллы» в золотой карете. В один прекрасный день в ресторане появился никому не известный человек, немного похожий на Антона. Он даже сел на Антоново место, которое теперь пустовало, поскольку встречи финансового гения и официантки проходили в нерабочее время. Но смотреть стал не на Катю, а на Беату.

Смотрел он приветливо, без наглости, и этим тоже напоминал Катиного жениха. Во всем остальном посетитель был вполне комильфо – плечистый, с модной прической, в кашемировом пуловере. Пахло от него не парфюмом, а почему-то свежемолотым кофе.

Беата подошла, радушно улыбаясь, и спросила, чем она может ему помочь. Заказ уже принят, его сейчас принесут. Может, у гостя есть какие-то дополнительные пожелания?

– Есть, – сказал гость. – Посидите со мной, пожалуйста.

Беата села лицом к входу, чтобы в любую минуту встать навстречу новым посетителям.

– Мне нравится, как все у вас продумано, – проговорил галантный гость. – Например, вон ту шумную группу тинейджеров посадили поближе к бару. Это специально?

– Да, – ответила Беата. – Там громче музыка, а они это любят.

– А та молодая парочка не случайно сидит в нише? А супруги средних лет – у окна, где можно смотреть на улицу?

Постепенно он вытянул у нее все про устройство «Годзиллы». И под конец спросил:

– А кто это все придумал? Вы?

– Я, – сказала Беата.

– Вы психолог?

– Нет.

А с какой стати он ее допрашивает?

– Но вы не похожи на обыкновенного ресторанного администратора.

Вот еще новости! Почему это она не похожа?

– Вы кажетесь глубже и серьезнее...

Двусмысленный комплимент.

– Поэтому я не хочу вас обманывать. Я не простой посетитель, а, можно сказать, шпион. И пришел сюда с чисто разведывательными целями. Я – владелец «Бесаме мучо».

Беата знала «Бесаме мучо» – новую сеть кофеен и кафе, которая уверенно завоевывала рынок. Правда, сама она ни разу там не бывала, но по долгу службы ей приходилось читать специальную литературу.

– Здесь уже побывали мои сотрудники, – продолжал честный шпион, – и подробно рассказали мне обо всем. Они только не поняли, на ком все это держится. А я сразу догадался. Старый хрен Леонов никогда бы до такого не додумался. Сколько он вам платит? Нет, конечно, не говорите. Странно было бы, если бы вы сказали. Я заплачу вам в три раза больше. Не ради ваших идей – их можно содрать и так. Мне нужна ваша улыбка в сердце зала. Ваш темперамент, которым вы заражаете всех вокруг.

Он говорил до тошноты банальные вещи, но говорил искренне, и это его извиняло. Нельзя же, в самом деле, требовать высокой поэзии от владельца кофеен.

– К сожалению... – начала Беата.

– Вы связаны контрактом? Понимаю. Но может быть, вас можно выкупить?

«У редакции журнала „Ажур“, – подумала Беата. – А что, выкупайте, давно пора. Надоели эти идиотские задания, погоня за богатыми мужиками. Того и гляди, возненавидишь весь род человеческий, не только мужской».

Но она не могла бросить дело, не доведя его до конца. Иначе не была бы она Беатой Новак.

– Ну, хорошо, – сказал гость, дегустируя салат «Цезарь». – А просто встретиться еще раз мы можем?

– Можем, – ответила Беата, – если познакомимся.

– Ох ты! – сказал он. – Вот что значит – голова забита всякой ерундой. Так и прослывешь хамом. Я – Максим Андронов.

Беата тут же вспомнила это имя. Максим был сыном известного киносценариста. Про таких людей говорят, что они родились с золотой ложкой во рту. Судя по папиным регалиям, Андронов-младший при рождении держал в беззубом ротике полный комплект золотых столовых приборов. Наверное, с тех пор рот его остался по-детски удивленно приоткрытым.

– Беата, – представилась она с запинкой. Что-то ей подсказывало, что лучше остаться безымянной и бесфамильной администраторшей.