СНТ - Владимир Сергеевич Березин

Воспоминания редко прорывались в её мир, она научилась загораживаться от них, как от солнца, что плохо влияет на кожу – особенно в её возрасте. Поэтому в саду она возилась в огромной соломенной шляпе.

Но сейчас прошлое ломилось в её жизнь, и она сделала то, чего не делала лет шесть – со времени смерти мужа. Тогда она безобразно напилась в одиночестве – не от горя, а от обиды.

Здесь, в кабинете мужа, стояла початая бутылка коньяка. Звёздочек на ней было немного, хоть и столько же, сколько у начальника мужа, только у того они были на груди. Если бы коньяк остался нетронутым, то давно превратился бы в подарок соседу, а так стоял из года в год, тихо зимуя в одиночестве, потому что коньяк не замерзает и в лютый мороз.

Варвара Павловна налила себе рюмку и опять услышала голос Зины, а потом и голоса остальных детей, стоящих в кругу. Она не помнила всех имён, но помнила слова считалки. Да и прочих заклинаний, где А и Б сидели на трубе, зайчик выходил навстречу неминуемой гибели, но, погибая, воскресал в родных стенах. Ветер за море летал, ветер певчих птиц считал, в предчувствии недоброго сидели рядком царь, царевич, король, королевич, а к ним, держа наготове наганы, подходили сапожник и портной…

Она вспомнила, как дед сажал её на колени, приговаривая:

Еду-еду

К бабе-деду

На лошадке

В красной шапке.

По рытвинам, по кочкам

В рваных лапоточках.

Еду-еду прямо-прямо!

А потом вдруг в яму… Бух!

Она расчувствовалась и налила себе ещё, вновь раскрыв рукопись неизвестной аспирантки. Там обнаружились и современные варианты:

В гараже стоят машины —

«Волга», «чайка», «жигули».

От какой берёшь ключи?

«Жигули» были в открытой продаже всего год, и Варвара Павловна ещё раз подивилась детской оперативности. Она положила перед собой чистый лист и начала набрасывать черновик отзыва. На листе появились цифры списка, потом несколько сносок на страницы рукописи. За a) и b) последовало с), почему-то со звёздочкой. Эта звёздочка, вернее, звезда немного смутила Варвару Павловну. Звёзды были специальностью её мужа, их она побаивалась. Но время летело незаметно, и Варвара Павловна, раздухарившись, стала читать считалки вслух. Она снова была там, на немощёном дворе у Шаболовки, где они стояли с девочками, а мальчики играли в отдалении в ножички. Петя играл плохо, потому что всё время отвлекался – смотрел на неё. Ему не мешал её длинный нос и неважное социальное происхождение.

Но Петя пропал без вести в сорок втором.

Варвара Павловна вдруг почувствовала благодарность мужу – за недопитый коньяк и за вот это «Летит-летит ракета голубенького цвета, а в ней сидит Гагарин, простой советский парень». Всё было не зря, и боль, и страдания. Гагарин полетел, дачу дали, жизнь была прожита с честью.

И вот она дошла до совсем магического:

Шла машина тёмным лесом

За каким-то интересом.

Инте-инте-интерес,

Выходи на букву эс.

А на буковке звезда,

Там не ходят поезда.

Если поезд там пойдёт,

Машинист с ума сойдёт!

Вот и поезд не пошёл,

Машинист с ума сошёл.

Но тут на неё навалилась усталость. Оказалось, что за окном набухла духота и начиналась сухая гроза. В темноте вспышки били на полнеба, и Варвара Павловна, держась за стенку, спустилась вниз. Дождь не начинался, только мерцало и полыхало за окном, и она, вдруг вспомнив детские привычки, нырнула под одеяло с головой.

* * *

Утром она проснулась с невыносимой головной болью. Тут же накатила радость, что её никто не видит. Она выпила всю жидкость из-под чайного гриба и, еле подняв руку, залила его новой порцией воды. Чайный гриб, казалось, смотрел на неё осуждающе из-за круглого баночного стекла. Варвара Павловна сыпанула ему сахару, а потом прошлась по комнатам. Чтобы удостовериться в своём вчерашнем безумии, она поднялась наверх и обнаружила пустую бутылку армянского коньяка и черновик отзыва на столе.

Было всё так же душно, дождя за ночь не пролилось ни капли, а небо над дачным посёлком стояло иссиня-чёрное.

Варвара Павловна подошла к окну и вдруг увидела соседа, говорящего с незнакомцем. Они стояли беззвучно, и наконец сосед махнул рукой в направлении её дома. Незнакомец, видимо, спросил, как открыть калитку, и сосед всё так же беззвучно махнул пальцем – дескать, подденете шпингалет, и всё.

Варвара Павловна стала быстро спускаться, поглядела в зеркало (там оказалось не так страшно, как она думала) и принялась ждать гостя. Через минуту в дверь веранды постучали.

Перед ней стоял человек в плаще, держа в руке шляпу.

– Варвара Павловна, – не вопросительно, а утвердительно сказал он. – Ну и погодка, право слово.

Хозяйка отступила вглубь веранды, ничего не говоря.

– Давайте мы присядем… Да на вас лица нет! Позвольте, у вас, верно, голова болит? У меня как раз есть тройчатка. – И в руке незнакомца появился белый прямоугольник конвалюты.

Варвара Павловна машинально приняла белый кружок таблетки и остановилась.

– Я, кажется, забыл представиться, – сокрушённо сказал незнакомец. – Я – Магалиф.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Только дело у нас неотложное, так что я сразу к нему. Дело в том, что вы сегодня ночью… Нет-нет, почему бы вам, цветущей женщине, не выпить коньяку… Но вы всю ночь считали, и это никуда не годится. Взрослым людям нельзя этого делать, тем более в таком порядке и количестве. Вспомните, как вы сами рассказывали об обрядовых корнях считалок. А помните ваш анекдот про студента-двоечника на экзамене по латыни?.. Так тут то же самое, это ведь чистой воды заклинания, машина судьбы. На нём всё держится, на этом-то счёте. Помните, как ещё в Писании сказано, что мир, будучи сосчитан, падёт. А вы всю ночь… Да поглядите, что с природой происходит!

Магалиф махнул рукой в сторону окна. Темнота сгустилась, ветра не было, но листья на яблоне, стоявшей близко к дому, дрожали мелкой дрожью.

– Впрочем, кому я это говорю – вам ведь было это предначертано. Но как вы не догадались о результатах, ведь всю жизнь этим занимались? Этого я не пойму. Ведь весь мир построен на бесконечном счёте, он каждый раз пересобирает себя, сосна не пересчитывает свои иголки, а дуб – листья. Только люди пересчитывают людей и весь мир. А вы вмешались