За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье - Юрий Борисович Ильинский

Наступило утро. Началось затопление района Сары-Язы. Еще на рассвете мы сели в лодку и поплыли вниз по течению реки, чтобы выбраться в район затопления.

Вода наступала с запада, заливая траву, прибрежные заросли. Она устремлялась в степь, затопляя низины, проникая в мельчайшие трещины почвы, расселины, норки. Звери, птицы и пресмыкающиеся, не подозревавшие об опасности, застигнутые неожиданным наводнением, в панике метались по равнине.

Трудно даже сказать, кто из братьев наших меньших более всего пострадал от наводнения. Когда вода вплотную подступила к гнездам, тысячи птиц взвились в воздух с тревожными криками: в отчаянии они метались взад и вперед, взмывали в синюю высь и камнем падали вниз, расправляя крылья у самой воды. Подросшие птенцы, неуверенно взмахивая неокрепшими крыльями, устремлялись за родителями. Те же из птенцов, которые не могли подняться на крыло, тонули в волнах. Трагедия, разыгравшаяся в зоне затопления, привлекла внимание хищников. Над водой парили коршуны и орлы; откуда-то слетелись бесчисленные стаи ворон. Пернатые разбойники реяли в вышине, высматривали добычу, пикировали на нее сверху и, наскоро расправившись с жертвой, снова взмывали в воздух.

Наводнение застало врасплох и мелких млекопитающих. Крысы и землеройки, застигнутые в своих норах, насмерть перепуганные, мчались по подземным лабиринтам, преследуемые неумолимой водой, сшибались, грызлись, выскакивали из нор, кучками собирались на холмиках и возвышенностях. Этим воспользовались пернатые хищники, производившие опустошения в рядах грызунов. Жирные, неповоротливые крысы и проворные юркие песчанки также старались найти убежище на деревьях и гибли тысячами.

Десятки тысяч жуков, кузнечиков, пауков, миллионы муравьев и прочих насекомых беспомощно качались на волнах, влезали на деревья и кусты. Тяжелые, закованные в хитиновую броню медведки, срываясь с ветвей, камнем шли на дно. Черные и бурые скорпионы плавать не умели и гибли десятками. Речные рыбы, устремившиеся вместе с водой в затопленную степь, обрадованные обилием разнообразной пищи, проглатывали скорпионов вместе с хвостом, снабженным ядовитой колючкой. Волосатые фаланги во всю прыть удирали от наступающей воды, но в конце концов, застигнутые стремительным потоком, распустив голенастые лапы, замирали и становились добычей птиц.

А пресмыкающиеся вели себя по-разному: одним затопление несло гибель, другие извлекали из создавшегося положения немалую выгоду для себя. Тяжелые неповоротливые черепахи плавать не умели и так и не поднялись с земли, захлебнувшись в потоках. В трудном положении оказались и степные удавчики. Плавали они тоже почти как топор, а тем немногим, кому ценой невероятных усилий удавалось выбраться на сухое место, взобраться на дерево, грозили крылатые хищники. Большеглазые полозы оказались отличными пловцами. Они бесстрашно резали водную гладь во всех направлениях, а увидев, что вокруг в воде барахтается множество грызунов, учинили подлинное побоище. Полозы гонялись за грызунами на образовавшихся островках, преследовали их в воде, ловко ныряли, ввинчивая блестящие тела в воду. Похоже, они были безмерно рады наводнению и не собирались вылезать на сушу.

Кобрам же вода не нравилась, хотя плавали они неплохо, тем не менее, оказавшись в воде, старались поскорее выбраться на берег. Создавшейся ситуацией кобры были явно недовольны, и, хотя повсюду было сколько угодно «дичи», кобры переползали с места на место, взбирались на кусты и деревья, но никого из грызунов не трогали. Иногда обезумевшие мыши в панике пробегали по змеиным телам, метались прямо перед ними, но кобры не пользовались удобным моментом. Страх и присущая этим змеям осторожность портили им аппетит.

Зато гюрзам наводнение открывало неограниченные перспективы. Гюрзы — хорошие пловцы, причем, в отличие от других ядовитых змей, обитающих в Средней Азии, сами охотно лезут в водоемы, подолгу плавают и ныряют, преследуя добычу в воде. Если кобры, упав в воду, стараются, подобно кошкам, поскорее из нее выбраться, гюрзы, напротив, нимало этому не печалятся. Когда воды Мургаба хлынули в зону затопления, гюрзы выбрались из расселин и нор, где пережидали жаркие дневные часы, и стали извлекать из создавшегося положения немалую пользу.

Крупные сильные змеи преследовали грызунов в воде; перепуганные грызуны плыли с большой скоростью, но змеи плыли еще быстрее и, догоняя беглецов, поражали их ядовитыми зубами. Переплывая от островка к островку, на которых спасались незадачливые мыши, крысы и прочие застигнутые наводнением зверьки, гюрзы своим появлением вызывали среди них страшную панику и тотчас же принимались безжалостно уничтожать несчастных «островитян». Закончив истребление на одном клочке суши, гюрзы вплавь устремлялись к другому, чтобы поразбойничать и там. Преследуя свои жертвы, змеи взбирались на деревья, залезали на кусты и плывущие по поверхности воды коряги. Гюрзы явились настоящим бичом для грызунов, в то время как кобры, позабыв об охоте, переползали с места на место — вода их явно тревожила.

Едва наша лодка прошла несколько десятков метров, время от времени касаясь просмоленным днищем залитых водою холмиков и кустов, нам открылось грандиозное зрелище затопления. Повсюду кипела жестокая борьба за существование, борьба не на жизнь, а на смерть, причем слабым приходилось бороться на два фронта — и против разбушевавшейся стихии, и против многочисленных врагов. На каждом дереве, кусте, на каждой коряге разыгрывались сотни маленьких трагедий.

— Рыбы, рыбы! — крикнул Павлик.

За бортами лодки отчетливо просматривалось песчаное дно. Хотя вода непрерывно прибывала, до дна было еще менее метра. Действительно, мургабские рыбы обрадовались затоплению. Стайками бросались они на тонущих насекомых, очищали дно от жуков и муравьев.

— Слева по борту змеи, — доложил Васька.

Стайка узких, тоненьких змеек, судорожно дергаясь и извиваясь, рывками спешила к спасительной суше. Змеи плыли из последних сил, одна за другой они шли ко дну. Это были знаменитые змеи-стрелки, красивые, быстрые, как ветер на суше, в воде они оказались беспомощны…

Марк попросил остановить лодку. Мы с Павликом выдернули из воды шесты, а Васька подозрительно посмотрел на зоолога.

— Уж не собираешься ли ты их спасать?

— Как ни странно, именно эта мысль пришла мне сейчас в голову. Ты, Вася, случайно не провидец?

— Очевидец, — сухо сказал Василий. — Очередной глупости. Эти стрелки тебе очень нужны? Ах, не очень! А ты знаешь, как они поведут себя в лодке? Ах, не знаешь! А с меня хватит. Видел, как они на земле летают. Не заметишь, как в нос вцепятся!

— А ты свой нос не подставляй!

Вместо ответа Васька выхватил у Павлика шест и сильным толчком послал лодку вперед. Я помог ему, и утлое наше суденышко направилось к центру нарождающегося водохранилища.

Мимо медленно проплыла унесенная водой коряга, на которой, словно потерпевшие кораблекрушение пассажиры, сидели рядком шесть серых крыс и мокрый, дрожащий от страха тушканчик. Параллельно коряге, лениво извиваясь, плыла крупная гюрза. Оцепеневшие крысы, не отрываясь,