Полусоженное дерево - Димфна Кьюсак

Накануне первой мировой войны отец писательницы, фермер-овцевод, владевший также золотым прииском, разорился. Семья переехала в Сидней. Учась в университете, Димфна жила на стипендию. В Сиднейском университете, старейшем в стране (основан в 1850 году), процветали консерватизм и англофильство, причем с ориентацией на викторианскую и эдвардианскую Англию, австралийское было синонимом второразрядного. Но уже давали знать о себе и растущее национальное самосознание и дух всемирно-исторических перемен, начало которым положила Великая Октябрьская социалистическая революция. Передовая часть студенчества тянулась к тем немногочисленным профессорам, кто разжигал интерес к австралийской истории и культуре, приучал не стесняться каторжных страниц, ибо каторгой британские властители карали обнищавших, голодавших, доведенных до отчаяния, восстававших.

В 1926 году Кьюсак окончила гуманитарный факультет и почти двадцать лет, с перерывами, преподавала английский язык и историю в школах Нового Южного Уэльса. Произведений на школьные темы у нее немного, но из своего преподавательского опыта, включавшего и то, что происходило за школьной оградой, она вынесла знание людей и жизни в промышленных центрах и городках сельскохозяйственных районов, стремление к воспитательному эффекту написанного, его социальной и нравственной действенности. Впервые она столкнулась с неприкрытой нуждой, непохожей на стыдливо маскирующуюся «благородную бедность», окружавшую ее в студенческую пору, в Брокен Хилле. Истинным хозяином города, обязанного своим возникновением залежам серебро-свинцовых руд, была монополия «Брокен Хилл пропрайетри», могущественная «БХП», получавшая миллионные прибыли, а рабочие жили в неказистых домах, болели силикозом, дети играли на выжженных солнцем пустырях. В летописи Брокен Хилла была забастовка, длившаяся полтора года. Работая в годы экономического кризиса в сиднейской женской школе, Кьюсак бывала в семьях своих учениц и видела, как бедствуют там, где единственный доход – скудное пособие по безработице. Присутствовала на заседаниях суда по делам несовершеннолетних, где не было недостатка в доказательствах того, что молодежная преступность провоцируется нищетой, отсутствием спроса на рабочие руки и видов на будущее.

Кьюсак принадлежит к тому поколению писателей Австралии, которое вступало в литературу в пору социальных потрясений, классовых антагонизмов и политической борьбы 30-х годов, омраченных «великой депрессией» и надвигавшейся войной. Прогрессивная интеллигенция поддерживала требования безработных, участвовала в антифашистском и антивоенном движении, в кампании солидарности с республиканской Испанией, жила заботами молодой национальной культуры. Разбивая скорлупу провинциальной замкнутости, она ощутила свою причастность к процессам мирового масштаба. В этом духовном климате упрочилась демократическая основа мировоззрения Кьюсак – активистки профсоюза учителей, которая была в немилости у чиновников министерства просвещения, поборницы женского равноправия, члена Клуба левой книги. Сформировался главный реалистический принцип ее творчества – изображать человека в его взаимосвязях с окружающей средой. «Постепенно я поняла, – рассказывает она в статье „Как я пишу“ (1960), – что невозможно писать о людях, находящихся в каком-то вакууме, нужно знать, как они живут и работают, их экономические и социальные проблемы». Писательнице было чуждо формалистическое искусство декадентского, модернистского толка – музыка, отринувшая мелодию, живопись, превратившаяся в нагромождение цветовых пятен, литература, отвернувшаяся от реальности.

В первом романе, «Юнгфрау» (1936), осуждающем буржуазную мораль, обозначились некоторые характерные для Кьюсак черты: изображение городской Австралии – новой области для литературы, поначалу находившей квинтэссенцию национального бытия исключительно в сельской глубинке, в «буше»; проникновение в среду «среднего класса», интеллигенции; наконец, «женский» ракурс, который проявляется в выборе главных действующих лиц, в показе взаимоотношений в любви и браке, в интересе к положению женщины в обществе.

Роман «Парад пионеров» (1938) был написан совместно с Майлс Франклин, романисткой, славившейся «сагами» – хрониками скваттерских семейств. Сатира на колониальный образ мышления, снобизм богачей и их претензии на австралийское первородство, «Парад пионеров» был приурочен к торжественно отмечавшемуся стопятидесятилетнему юбилею колонизации Австралии и разбавлял елей официального славословия.

Однако в 30-е – первой половине 40-х годов Кьюсак знали больше как драматурга, чем прозаика, – она была автором нескольких социально-психологических драм, которые ставились небольшими полулюбительскими театрами, передавались по радио. Австралийская драматургия переживала период мучительного становления, осложненного засильем коммерческого театра, и Кьюсак вслед за Луисом Эссоном, Вэнсом Палмером, К. С. Причард стремилась к созданию национального театра. В таких пьесах, как «Утреннее жертвоприношение» или «Кометы пролетают быстро», приподнимался занавес над современной Австралией, на сцену выходили люди, типичные для разных социальных слоев, вскрывались косность и лицемерие «моралистов», оскверняющих чистые чувства.

Два года из шести военных лет Кьюсак провела в портовом Ньюкасле, городе стали и угля, где опасность, нависшая над Австралией, ощущалась сильнее, чем в других местах: вокруг города построили проволочные заграждения и противотанковые ловушки, у берегов рыскали японские подлодки, торпедируя рудовозы и другие корабли, – японский снаряд однажды разорвался прямо под окнами домика докера, где жила Кьюсак. Помимо работы в школе, она часто выступала с лекциями по истории Австралии и австралийской культуры в кружках Ассоциации просвещения рабочих, в военных лагерях и казармах. Огненный рубеж второй мировой войны, в которой австралийцы сражались на стороне антигитлеровской коалиции, прошел и через австралийскую литературу. Лучшая ее часть сплотилась в патриотическом антифашистском порыве.

Мы грудью встречаем вызов –Пусть небо черно кругом –Враг не пожнет наше полеИ не постучит в наш дом, –

писала Мэри Гилмор, старейшая поэтесса и ветеран социалистического движения. Алан Маршалл посылал во фронтовую газету корреспонденции, составившие книгу «Это – мой народ». Причард выступала на митингах, призывая к установлению дипломатических отношений с Советским Союзом, на который пала главная тяжесть битвы с фашизмом. Война, принесшая неисчислимые и неслыханные страдания миллионам, обнажила всю страшную человеконенавистническую суть террористической диктатуры буржуазии и потребовала от писателей уточнения социальных и политических критериев в подходе к действительности. «То, что я смутно понимала раньше, – говорит Кьюсак в автобиографической книге, опубликованной в 1975 году, – переросло в глубокое убеждение: род человеческий может уцелеть лишь при той социальной системе, которая основывается на глубоком уважении к человеку и имеет целью полное осуществление потенциальных возможностей мужчин и женщин, независимо от расы и цвета кожи».

Быстро последовавшие друг за другом романы «Орел или решка» (1951), «Скажи смерти „нет!“ (1951) и „Южная сталь“ (1953) далеки от батальной тематики, но писательница обращает внимание на то, как менялось войной течение жизни людей, их мировосприятие и моральные устои.

В романе «Орел или решка» (написан в соавторстве с Флоренс Джеймс) перед читателем проходят восемь дней из жизни Сиднея 1944 года – тылового города, где одни работают и терпят лишения, а другие – «сливки» общества – преспокойно нарушают законы о мобилизации трудовых резервов и предаются светским развлечениям, где процветают темные дельцы – содержатели притонов и игорных домов и по-хозяйски держатся союзники-американцы. Рассказывая о судьбах нескольких женщин, служащих в роскошном отеле (главная сценическая площадка романа), Кьюсак не избежала «эффектов Золушки». Но демократизм ее оценок и симпатий не вызывает сомнений: они отданы не богатым, праздным, преисполненным кастовой заносчивости, а людям, которые в атмосфере коррупции сохраняют честность, порядочность и несут бремя военных тягот.

Еще рельефнее классовые и политические противостояния в романе «Южная сталь», где на разных полюсах оказываются члены одной семьи. Подобный раскол был показан Вэнсом Палмером в романе «Семья Суэйн» (1934). Но Суэйны – из числа владеющих Австралией, «верхняя корочка», а Кьюсак берет рабочую семью – Суитэплы трудятся на предприятиях «Южной стали» (псевдоним «БХП») и живут в Ньюкасле, где писательница наблюдала трагический парадокс капитализма: война, величайшее коллективное бедствие, оживила порт, замерший в годы кризиса, сделала ненужными объявления «рабочих рук не требуется». Старший из братьев Суитэплов, Рад, – профсоюзный организатор, коммунист, верит, что частное предпринимательство будет «сдано в музей истории вместе с рабовладельчеством и феодализмом». Средний, Кейр, – ведущий металлург, верой и правдой служит компании. Для Кейра Рад – смутьян, мешающий работе «Южной стали», оплота оборонной мощи Австралии. Для Рада Кейр – отступник, переметнувшийся во вражеский лагерь, а заслуги «Южной стали» сомнительны: как и другие австралийские монополии, она продавала Японии железный лом и чугун даже в 1941 году, содействуя тем самым вооружению противника. Младший брат, Лэнди, – кочегар корабля, подорванного японцами, олицетворяет мужество, выказанное австралийским тружеником в войну.