Я твой Ад (СИ) - Элена Макнамара

чтобы он увидел цвет моих глаз. Но и так, чтобы не иметь возможности дотронуться до него. С каждой нашей встречей это желание становится настолько нестерпимым, что даже больно. Моей душе больно от того, что тело вынуждено сопротивляться.

— Ты починил сигнализацию?

Стараюсь говорить своим обычным голосом, не маскируясь за шёпотом или, наоборот, за слишком высоким тембром.

Ян поднимает взгляд к моему лицу и впивается им в мои глаза. Вижу, как у него дёргается кадык.

— Я сломал. Я починил, — говорит он как-то безжизненно.

— Спасибо…

Мой голос снова обречённо затихает. Он меня не узнаёт! И никогда не узнает с таким лицом! На что я надеялась, чёрт возьми?

— Пожалуйста, — сухо бросает Ян.

Отстраняется от машины, выглядя всё ещё расслабленным. Его движения даже какие-то ленивые, однако в его взгляде куда больше энергии. Он шарит им по моему лицу, не пропуская ни одной детали.

Глаза, нос, губы, скулы… Вновь глаза…

На третьем круге выражение его лица слегка искажается отчаянием и даже, как мне кажется, брезгливостью.

Мне хочется уйти…

Конечно, я могу найти причины, чтобы остаться. Например, задать вопросы о той машине, которая за мной следила… Но мне не хочется. Ничего не хочется.

Я ненавижу своё лицо и больше не хочу, чтобы Ян смотрел на меня.

Поворачиваюсь и успеваю сделать несколько шагов в сторону салона, прежде чем жёсткие пальцы сжимают мой локоть и рывком разворачивают обратно. Я врезаюсь в его широкую грудь, и сильные мужские руки тут же обнимают меня за талию.

По телу пробегает дрожь от этого близкого контакта. Меня накрывает эйфорией и чем-то давно забытым и вместе с тем желанным.

Робко поднимаю голову, и мы вновь смотрим друг другу в глаза, только теперь с близкого расстояния. Ян громко сглатывает и тихо выдыхает:

— Вика…

Глава 20

Колесников

Сегодня её глаза голубые…

Узнаваемые.

И не будь я готов к такому повороту событий, наверное, потерял бы дар речи. Или тронулся умом.

Однако я был готов…

Чтобы переварить информацию, мне понадобились сутки. Сутки неверия. Отрицания… Полнейшей ломки принятия. А потом и агонии…

Прошлым вечером я ворвался в старый Шевроле, точно зная, кого там увижу.

Игнат! Брат Вики!

В одночасье вспомнил, что мы с друзьями всё-таки разбили тогда мерин Соколова-старшего, и он хорошенько нас проучил. Отпрыска лишил денег. Да ещё отдал Игнату в назидание старую тачку, которая даже не заводилась. Мой друг ненавидел эту машину, но должен был как-то оживить двигатель, приложив мозги и усердие, а не папины деньги. А пока ковырялся с ней, привык к тачке, и, видимо, так и не избавился от неё, когда вновь стал пользоваться деньгами отца и купил новую спортивную машину.

— Кого ждёшь, друг? — развалившись в кресле, я впился взглядом в невозмутимое лицо Игната. — Нахрена преследуешь Куприну?

— О, нет, друг мой, — ухмыльнулся тот в ответ. — Сегодня я жду тебя. Вики нет в салоне.

Всё-таки её не было…

Чтобы не выдать своего разочарования, стиснув зубами зубочистку, откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок.

— Соболев похаживает к этой Вике… А теперь ещё и ты. Что в ней такого?

— А ты разве ещё не понял? — вновь хмыкнул Игнат, тоже расслабившись и скрестив руки на груди.

— Что я должен был понять? — перевёл на него раздражённый взгляд.

Во мне уже закипала злость, и я не собирался её тушить. А также не собирался уходить, пока не получу ответы на все интересовавшие меня вопросы.

— Что тебя связывает с Куприной? Почему ты следишь за ней? И что, блядь, я должен был понять?

Открыв окно, швырнул зубочистку на улицу. В этот момент из салона красоты вышли сотрудницы Куприной, и уже знакомая мне девушка-администратор закрыла дверь на ключ. Игнат проводил их взглядом и вновь посмотрел на меня.

— Я не слежу за Викой, а приглядываю. Аккуратно… Потому что гордыня не позволяет мне признаться ей, что я всегда был хреновым братом…

В этот момент в моей голове случилось короткое замыкание.

— Какого хрена ты должен говорить Куприной, что был хреновым братом?

Игнат не ответил, продолжая смотреть мне в глаза так, словно я сам должен был понять очевидное. Но моё сознание отрицало это очевидное. Боролось с ним.

— Я разочарован, Ян, — приоткрыв своё окно, Игнат достал сигареты из кармана куртки и тут же прикурил одну.

Вашу мать… Мне стало действительно нехорошо. Сладковатый запах табака быстро заполнил лёгкие, и я с остервенением вгрызся в новую зубочистку.

— Ты ходишь к Вике последние дни, — продолжил Игнат, смачно затянувшись. — Я думал, что ты уже догадался…

— Давай, блядь, без ребусов! — вновь вспылил я, настежь открывая своё окно.

— Думаешь, мы прятали Вику от тебя? — он продолжил говорить загадками. Когда увидел моё перекошенное злобой лицо, хмыкнул: — Ты как-то умудрился узнать, что она жива. А значит, и мой отец тоже может это выяснить. И тогда мы все пострадаем. Ведь ты не понаслышке знаешь, какой он человек.

— При чём здесь Куприна? — рявкнул, потеряв терпение.

Наверное, я просто хотел это услышать. Чтобы не казаться самому себе шизофреником, мне было нужно, чтобы кто-то произнёс вслух то, о чём я думал весь чёртов день. Думал и отказывался верить.

Её муж — пластический хирург. Зелёные глаза слишком ненатуральны. Скорее всего — линзы. А ещё когда она говорит, то всегда делает это тихо, с кажущейся робостью. И это не даёт распознать её голос. Ведь моя Вика никогда не была робкой.

— Вика Куприна, — Игнат кивнул на дверь салона, — моя сестра. Да, теперь она выглядит иначе, но это она, Ян.

Твою мать…

Я зажмурился и не дышал около минуты. Потом с хрипом втянул воздух и, распахнув глаза, перевёл ошарашенный взгляд на Сокола.

— Пиздец…

Только так можно было озвучить то, что происходило во мне в этот момент. А когда смог найти больше слов, из меня полились реки негодования.

— Она хоть добровольно замуж вышла? А лицо? Была согласна так измениться? Или вы, как всегда, за неё всё решили, мать вашу?! Да как вам живётся-то после этого, грёбаные вы эгоисты?!

— Эту кашу заварили вы с Викой, — Игнат в ответ тоже завёлся. — Так что, заглохни, Ян, и не сыпь мне соль на старые раны. Пластическая операция была необходимостью. Но вот замуж она выходила по собственному желанию. И её муж в состоянии о ней позаботиться. А также скрыть от нашего папашки. Поэтому я прошу тебя…

Его голос вдруг ослаб, а взгляд