Владимир Лебедев - Всеволод Николаевич Петров

семейства Твистеров, только в иной ситуации и с иной характеристикой: миллионеры выглядят не самодовольными и спесивыми, как прежде, а жалкими в мире новых общественных отношений, которых они не в силах понять. И наконец, четвертый рисунок изображает сон Твистера, превращающий его из миллионера в бездомного бродягу; для него уже нет места и в Америке. Иллюстрационный цикл становится, таким образом, сюжетно законченным и обретает острый политический смысл, которого недоставало первому варианту лебедевской работы.

Рисунки к «Мистеру Твистеру» были приняты зрителями и критикой как большая удача художника. Такой же удачей явились реалистические иллюстрации к сборнику детских стихотворений Маршака «Сказки, песни, загадки», выполненные в 1935 году, но изданные Детиздатом лишь тремя годами позднее. По справедливому отзыву А. Д. Чегодаева, «некоторые из цветных литографий к этому сборнику, показанные впервые на выставке иллюстрации 1936 года, стали этапом на пути реалистического прогресса детской книги 1930-х годов, настолько они были исполнены живого, непосредственного чувства, естественной верности характеров и действий („Почта“, „Мэри и баран“, „Усатый-полосатый“, „Мельник, мальчик и осел“ и др.)»[68]. Одну из лебедевских автолитографий этого цикла репродуцировал журнал «Большевистская печать»[69].

Совершенно иначе сложилась судьба другой книги, оформленной Лебедевым в тот же период. Речь идет о сборнике избранных стихотворений Маршака под идентичным заглавием «Сказки, песни, загадки»; сборник вышел в свет в издательстве Academia (1935).

Эта малотиражная книга, напечатанная с необыкновенной тщательностью, предназначалась, в сущности, не детям, а библиофилам, художникам и специалистам по полиграфии; ее издавали не ради стихов Маршака (неоднократно выходивших в других изданиях), а исключительно для того, чтобы дать хорошие воспроизведения акварелей и рисунков Лебедева, выполненных по специальному заказу издательства.

Работа Лебедева подверглась суровой критике сначала на совещании по детской литературе в ЦК ВЛКСМ в январе 1936 года, а потом в редакционной статье газеты «Правда» — «О художниках-пачкунах».

Статья выражает возмущение «мрачным разгулом уродливой фантазии Лебедева, который, если бы захотел, мог бы дать талантливые, понятные рисунки <…> Вот книга, которую перелистываешь с отвращением, как патологоанатомический атлас. Здесь собраны все виды детского уродства, какие только могут родиться в воображении компрачикоса <…>

Даже вещи, обыкновенные вещи — столы, стулья, чемоданы, лампы — все они исковерканы, сломаны, испачканы, приведены умышленно в такой вид, чтобы противно было смотреть на них и невозможно ими пользоваться. Словно прошел по всей книге мрачный, свирепый компрачикос и всё испортил, изгадил, на всем оставил грязную печать. А сделав свое скверное дело, расписался с удовольствием: рисунки художника В. Лебедева.

113. С. Маршак. „Сказки, песни, загадки“. Суперобложка. 1935

<…> Это сделано не от бездарности, не от безграмотности, а нарочито — в стиле якобы детского примитива. Это — трюкачество чистейшей воды. Это — „искусство“, основная цель которого — как можно меньше иметь общего с подлинной действительностью»[70].

В дальнейшем художественная критика не раз обращалась к этой работе Лебедева, продолжая отзываться о ней в целом отрицательно.

В известной, уже цитированной выше книге А. Д. Чегодаева «Пути развития русской советской книжной иллюстрации» (1955) рисунки, опубликованные издательством Academia, названы «ультра-эстетскими» и осуждены за «формалистическую манерность и претенциозную бесформенность»[71].

В более поздней статье В. Е. Сушанской «В. В. Лебедев как художник детской книги» (1958) сделана попытка объяснить причины неудачи иллюстраций к «Сказкам, песням, загадкам». «В этой работе, — пишет критик, — В. Лебедев <…> поставил перед собой чисто экспериментальную задачу расширить границы книжной графики и показать уместность применения в книге и возможность полиграфического воспроизведения различной техники рисунка. Но так как на этот раз художник направил главное усилие на демонстрацию своего виртуозного владения различной техникой рисунка, то познавательная сторона рисунков значительно уменьшилась, и они стали непонятны детям. Книга приобрела эстетский характер, за что и подверглась резкой критике…»[72]

114. С. Маршак. «Сказки, песни, загадки». Иллюстрация. 1935

115. С. Маршак. «Сказки, песни, загадки». Иллюстрация. 1935

Замечание Сушанской о чисто экспериментальном характере этой работы Лебедева вполне справедливо. Можно было бы лишь напомнить, что книга ведь и не предназначалась детям. Критика была вызвана не самим экспериментом художника, а той щеголеватой виртуозностью, с какой он демонстрировал непривычные и спорные изобразительные приемы. Наконец, в сравнительно недавней работе Э. З. Ганкиной «Русские художники детской книги» (1963) дана следующая оценка иллюстраций Лебедева:

116. С. Маршак. «Сказки, песни, загадки». Иллюстрация. 1935

«В книге Маршака „Сказки, песни, загадки“ <…> сказались увлечения художника искусством импрессионистов; даже прежние известные его рисунки (особенно цветные) здесь приобрели какой-то очень рафинированный оттенок демонстрации артистического приема, виртуозной, безошибочной легкости кисти или пера».

Предположив по недосмотру, что в редакционной статье «Правды» шла речь не только о «Сказках, песнях, загадках», но и о «Доске соревнования», Э. З. Ганкина продолжает: «Нельзя считать случайностью, что по этим двум книгам Лебедева, который тогда уже был крупнейшим авторитетом для иллюстраторов детской книги, был нанесен основной удар редакционной статьей „Правды“ „О художниках-пачкунах“, появившейся в 1936 году <…> Но она [статья. — В. П.] впервые резко и прямо поставила вопрос <…> об ответственности художника перед новой многотысячной массой читателей, которые должны были принять и полюбить книгу. Чуждая читателям форма книги ослабляла и даже уничтожала ее воспитательное действие. Справедливость этого главного упрека почувствовали все художники, в том числе и Лебедев»[73].

117. С. Маршак. «Сказки, песни, загадки». Иллюстрация. 1935

Почти четыре десятилетия отделяют нас от названной работы Лебедева и от ее критики в редакционной статье «Правды».

В исторической перспективе вполне различима и объяснима неизбежность того сурового осуждения, которому подверглись тогда лебедевские иллюстрации. Они появились в эпоху крутого перелома и глубокой перестройки всех форм и условий советской художественной жизни. Искусство совершало поворот к социалистическому реализму, сопровождавшийся безоговорочным и бескомпромиссным разрывом с индивидуалистическими тенденциями и субъективистскими ошибками недавнего прошлого. Массовость и общедоступность языка изобразительной формы стали лозунгом дня.

Лебедев, разумеется, не мог и не желал оставаться в стороне от общего движения; убедительным свидетельством этого являются рисунки к «Мистеру Твистеру». А иллюстрации к «Сказкам, песням, загадкам», во многом экспериментальные, подводившие итог художественным исканиям 1920-х годов и разрешавшие ряд профессионально-творческих, иногда даже чисто технических проблем, были восприняты как вызов ведущим тенденциям времени и рецидив разгромленных течений «левого» искусства.

Теперь, почти через сорок лет, рисунки Лебедева воспринимаются не совсем так, как они воспринимались критиками середины тридцатых годов. Время умерило полемическую остроту споров, некогда кипевших вокруг статьи «О художниках-пачкунах». В 1971 году Государственное издательство Детской литературы осуществило переиздание «Сказок, песен, загадок» Маршака с рисунками Лебедева.

Оформление этого сборника