Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

героя с кулаками. В подтексте: дескать, приверженцы «русского духа» ничем, кроме мордобития, то есть форменного хулиганства, заниматься более не могут.

Судя по всему, подобные взгляды Высоцкий почерпнул из общения с коллегами либералами, в том числе и в «таганском кружке», который собирался в театре, где он служил. — Поэтому многие его песни родились именно как запрос этих «кружковцев». По словам самого певца:

«Любимов очень сильно меня поддерживал, всегда приглашал по вечерам к себе, когда у него бывали близкие друзья — писатели, поэты, художники, — и хотел, чтобы я им пел, пел, пел… Разные люди бывали в Театре на Таганке, и они всерьез отнеслись к моим стихам. Кроме Любимова их заметили члены худсовета нашего театра. Это потрясающий народ! С одной стороны, поэты: Евтушенко, Вознесенский, Самойлов, Слуцкий, Окуджава, Белла Ахмадулина, Ле-витанский; писатели: Абрамов, Можаев — в общем, «новомирцы», которые начинали печататься в «Новом мире»…» (Отметим, что этот журнал был оплотом либералов, антиподом таких державных изданий, как газета «Советская Россия» и журналы «Молодая гвардия» и «Октябрь». — Ф. Р.).

Если бы в «Таганку» приходили поборники «русской идеи» (почитатели той же «Молодой гвардии» или «Октября»), уверен, что Высоцкий бы писал совсем иные песни. Такие же талантливые, но с другим подтекстом. Но это были именно «новомирцы» — проводники либерально-западнических идей. Под их одобрительные комментарии и формировалось мировоззрение Высоцкого. Оно было прямым продолжением того мировоззрения, которое закладывалось в нем еще в юности, когда он посещал дома либерал-интеллигентов в основном еврейского происхождения.

Симптоматично, что в том же 1968 году в Лондоне вышла книга «Слово рядового еврея», которая представляла из себя сборник статей и писем на советские темы. Так вот в одном из тамошних писем некоего еврея из СССР читаем следующие строки: «В огромных глубинах душевных лабиринтов русской души обязательно сидит погромщик… Сидит там также раб и хулиган… (выделено мной. — Ф. Р.)…» Правда же, весьма похоже на то, что описал в своей песне Высоцкий.

В другом письме русским выносился не менее суровый приговор: «Пусть все эти русские, украинцы… рычат в пьянке вместе со своими женами, жлекают водку и млеют от коммунистических бле-фов… без нас… Они ползали на карачках и поклонялись деревьям и камням, а мы дали им Бога Авраама, Исаака и Якова».

По поводу «карачек» вспомним песню Высоцкого «Гололед» (1967):

…Гололед! — и двуногий встает На четыре конечности тоже.

По поводу антирусских настроений, сквозивших во многих песнях Высоцкого, упомянем еще об одном факте: о том, что большинство отрицательных персонажей в них носили сплошь русские фамилии: Сережка Фомин (этого героя из одноименной песни «отмазал» от фронта папа-профессор), начальник Березкин из «Все ушли на фронт» (этот сделал себе самострел, чтобы «откосить» от передовой, но в итоге был отдан под трибунал), соглядатай из КГБ Никодим из «Перед выездом в загранку…» (этот филер признается, что у него «папа — русский, сам я — русский, даже не судим»), управдом Борисов из песни «Про черта» (единственная его характеристика — запойный), Саня Соколов из «Зарисовки о Ленинграде» (этот скандалист получил по морде и удостоился от автора резюме: «ну и, значит, правильно, что дали») и т. д.

Конечно, разного рода скандалистов, трусов и предателей среди русских было много, однако и в рядах евреев (к которым Высоцкий, как мы помним, тоже наполовину принадлежал) их тоже было немало, о чем бард наверняка знал. В годы войны даже шутка такая была: «Евреи штурмом овладели городом Ташкентом». Но одно дело знать, и совсем другое — вслух об этом говорить, а тем более петь. Выставлять евреев в качестве отрицательных героев в советском искусстве было категорически запрещено. Это было такое табу, которое даже не обсуждалось. Но в случае с Высоцким дело было вовсе не в трусости. Он просто понимал, что любой выпад против своей единокровной второй половины может навсегда похоронить его карьеру как в песне, так и в театре и кинематографе. С русскими такой проблемы не возникало.

Вообще бедой советской пропаганды было то, что она предпочитала многие острые проблемы обходить молчанием. Этим, собственно, и пользовалась оппозиция, которая в этом отношении была куда более изощренной. Но если бы, к примеру, в СМИ развернулась дискуссия на тему аллюзий в песнях того же Высоцкого, то это могло бы расколоть армию поклонников барда и разоблачить его как искусного манипулятора. Но этого сделано не было, что сыграло только на руку барду. Поэтому даже в своем письме руководителю отдела агитации и пропаганды ЦК В. Степакову (23 июня) певец, что называется, «ломал дурочку»: напирал на то, что он благонамеренный исполнитель, исполняющий песни не только «о штрафниках, как о единственных защитниках Родины, но и о подлинных героях войны — о павших бойцах, о подводниках и летчиках». Ни словом не обмолвившись о том, что многие из этих песен аллюзивные и имеют двойной смысл: та же «подводная» песня «Спасите наши души!», например, являлась манифестом «задыхающейся» либеральной интеллигенции.

Власть не стала разоблачать эту позицию, поскольку такова была ее стратегия: уходить от острых проблем в сторону, дабы, не дай бог, не взорвать общество острой дискуссией на политическую тему. Вот почему все официальные нападки на того же Высоцкого (как и на большинство других оппозиционеров) будут похожи на комариные укусы: вроде чешется, но не больно. Более того: эти комариные укусы позднее позволят оппозиции выдавать их за фронтовые раны, что будет им служить неплохим средством обольщения западного истеблишмента. Например, про Высоцкого на Западе будет до конца его жизни (и даже после смерти) ходить «утка», что он был… узником ГУЛАГа. Это была чисто манипулятивная ложь, которая ставила целью «набить цену» барду. Разоблачить эту «утку» можно было легко, но этого никто делать не собирался: ни сами оппозиционеры, ни советские компетентные органы, которые имели все возможности через подконтрольные им СМИ (в том числе и на Западе) рассказать о подлинной биографии барда.

Да что там говорить, если ни в СССР, ни на Западе тот же КГБ ни словом не обмолвился о «художествах» Высоцкого: ни о его хроническом алкоголизме, ни о наркомании. По меркам того времени подобные пороки (особенно последний) считались позорными и могли бы отвратить от певца миллионы его поклонников. А если бы к этому еще добавились рассказы о том, как певец, будучи женатым человеком и являясь отцом двух детей, вел беспорядочную половую жизнь (например, одномоментно жил сразу стремя женщинами: со своей женой, а также с артисткой своего театра Татьяной Иваненко, да еще соблазнил и звезду французского