Не целуй незнакомца - Хизер Гротхаус

— Разве моя юность делает меня нежеланной? — удивилась Элис. — Или мое богатство? Большинство мужчин привлекает и то и другое.

Пирс нахмурился и опять уставился в огонь. Его импровизированная кочерга загорелась, и он, обжегшись, отдернул руку с яростным ругательством, изрядно позабавившим Элис.

— Если у тебя так много ухажеров, почему сестра хочет, чтобы твоим мужем стал такой человек, как Клемент Кобб? — спросил он, так и не ответив на ее вопрос.

— Справедливый вопрос. Полагаю, все дело в том, что я никогда не влюблялась. Мне даже не нравился никто из тех, кто делал мне предложение. В Клемента я тоже, конечно, не влюблена. Просто Сибилла хочет как можно скорее от меня избавиться.

— Почему?

Этого Пирс никак не мог понять. Элис поморщилась.

— Думаю, она просто меня не любит. Мы с ней очень разные и никогда не были близки.

— Но это не повод так стараться отделаться от тебя, — неуверенно проговорил Пирс. — Ты же не ребенок, требующий ее постоянного внимания, а замок Фолстоу не жалкая хижина, где обитатели сидят друг у друга на головах.

— Это верно. Бывали дни, когда мне особенно везло и мы с Сибиллой за целый день ни разу не встречались.

— Тогда должна быть другая причина, — продолжал настаивать Пирс. — Насколько я понял, у тебя есть еще одна сестра, тоже старшая.

— Сесилия утверждает, что уйдет в монастырь. Она не думает о браке.

— Тогда почему ты не сделаешь то же самое?

Элис засмеялась.

— Ты считаешь, найдется монастырь, который меня примет? В любом случае, принимая постриг, ты заявляешь всему миру, что не хочешь выходить замуж. А я хочу, чтобы у меня была семья, дети. К тому же теперь у меня есть муж, и если над этим немного поработать, то будет и остальное.

— Элис, прекрати, — нахмурился Пирс.

Она в ответ улыбнулась:

— Ты так и не ответил: ты считаешь меня непривлекательной?

— Я не стану говорить об этом.

— Но почему? Боишься, что я наброшусь на тебя в порыве страсти?

— Да.

Элис, уткнувшись разгоряченным лицом в мешок, на несколько мгновений замерла, потом рассмеялась. К ее немалому удивлению, Пирс тоже негромко фыркнул. Все еще улыбаясь, она подняла голову и выпалила раньше, чем успела сообразить, что говорит:

— Ты поцелуешь меня, Пирс?

Мэллори устремил на нее тяжелый взгляд, и его улыбка медленно поблекла. Он не сводил глаз с ее рта. Элис нервно облизнула губы, едва не лишив Пирса остатков самообладания.

— Я не должен, — тихо сказал он.

— Но ты сделаешь это? — Элис села и потянулась к нему. — Я очень этого хочу.

— Почему? — спросил он сдавленным, словно ему было больно голосом.

Элис продолжала тянуться к нему, очень медленно, как будто опасалась его испугать.

— Потому что ты красив. И смел. И умен. — Она снова облизнула губы, ощутив тепло его лица. — И мне кажется, что я влюбляюсь в тебя, мой супруг.

Их губы уже почти встретились. Элис чувствовала исходящий от него запах дыма костра и осеннего воздуха.

— Элис, — хрипло прошептал Пирс, — не надо.

— Почему? — едва слышным шепотом выдохнула она и закрыла глаза.

Неожиданно тепло исчезло и ее лицо обдало порывом холодного воздуха. Распахнув глаза, она увидела удаляющегося быстрыми шагами Пирса.

— Куда ты? — окликнула она его.

— За хворостом, — не оборачиваясь, ответил Пирс и скрылся в темноте.

Теперь только негромкий шорох ветвей и звук падающих со склона камней сопровождал его движение.

Лайла прыгнула на плечо хозяйки и начала копаться в ее волосах. Погруженная в невеселые раздумья, Элис не мешала обезьянке.

Она не могла не отметить, что Пирс подпустил ее ближе. Это вселяло надежду. Элис чувствовала, что он хотел ее поцеловать, просто не стоило ожидать так долго. Надо было проявить инициативу. Но у нее еще было достаточно времени — до Лондона путь неблизкий. Они проведут вместе еще не меньше трех ночей. Срок, пожалуй, немалый, но другого случая может не представиться.

Элис всецело сосредоточилась на проблеме, предоставив Лайле заниматься ее прической. К тому времени как вернулся Пирс, возвестив о своем прибытии треском сучьев, она так и не сумела выработать подходящий план. Это раздосадовало Элис, поскольку она чувствовала, что решение совсем простое и осуществить свое желание будет нетрудно.

Она улыбнулась, надеясь, что доброта придаст ей уверенности.

— С возвращением.

Пирс некоторое время стоял без движения, как всегда, хмурясь, безвольно опустив руки. Свет пламени заливал его лицо золотистым сиянием, но даже при столь выгодном освещении Элис заметила, что он очень бледен.

— Не делай больше этого, Элис…

Ее глаза округлились. Она не могла себя видеть, но надеялась, что выражение оскорбленной невинности ей удалось. Обезьянка тихонько дышала ей в ухо.

— Не делать чего?

— Ты сама знаешь.

Сказав это, Пирс присел у костра и стал подкладывать в огонь хворост. Ясно. Сейчас у него нет настроения.

— Ты хочешь сказать: не просить поцеловать меня? — уточнила Элис.

Пирс сердито покосился на собеседницу.

— Не понимаю, почему для женщины считается неправильным откровенно выказывать свои чувства, — возмутилась она. — Кольцо Фоксов решило, что мы — муж и жена, и если ты считаешь меня привлекательной, не вижу причин, мешающих…

— Элис, мы не женаты.

— Это спорное утверждение.

— Вовсе нет.

— Поскольку мы не можем прийти к соглашению, я все же сказала бы, что утверждение спорное. Ты не похож на других мужчин, Пирс.

Он бросил последнюю ветку в костер, взметнув пучок искр.

— Ты никогда не встречала таких, как я, потому что никогда не проводила время со слугами.

— Проводила, причем очень много. Это доводило Сибиллу до исступления.

Ее сообщение, похоже, не произвело особого впечатления на Пирса.

— И все же я не стану целовать тебя, Элис, и мы почти наверняка никогда… — Он умолк и только взмахнул рукой. — Всю свою жизнь ты получала все, что заблагорассудится. Я же никогда не имел того, что хотел. В этом вся разница. Мы с тобой из разных конюшен.

— Я с тобой не согласна.

— Не согласна? — Пирс заговорил чуть громче. — Взгляни на свое платье. Даже сейчас, когда оно выглядит, как если бы принадлежало кухарке, оно несравненно лучше, чем все, что я когда-нибудь носил. Кстати, то, что на мне, — мой единственный костюм, конечно, если не считать монашеского балахона, который был мне подарен из милости. Ты потребовала, чтобы я отрезал кусок платья, продав которое я мог бы обеспечить себя лет на десять.

Элис равнодушно пожала плечами. Это возмутило Пирса еще больше.