Сталинград. Крах операции 'Блау' - Пауль Карель

и бросил трубку, и поэтому не мог слышать, как две минуты спустя сколоченное из досок здание станции Сенсели было разнесено в щепки двумя компактными зарядами взрывчатки.

Подразделение дальней наземной разведки Шлипа вернулось без потерь 17 сентября в Утту. Ещё в тот же день его командир доложил в штабе дивизии, а также случайно оказавшемуся на КП командующему группой армий «Б», генерал-полковнику фон Вейхсу о результатах рейда. Все вздохнули с облегчением, пока ещё из степей и с нижней Волги, то есть с Кавказского фланга, угроза не исходила. Это было главное. Ведь группа армий «А» с конца августа предпринимала попытки «запустить» ещё раз застопорившееся наступление в районе Кавказа, а именно на левом своем фланге. Танковая армия фон Клейста всей своей мощью должна была пробить ворота в Баку, чтобы взять советские нефтяные поля, достигнув тем самым одной из решающих целей германского летнего наступления. Последним препятствием перед этой целью была река Терек, перед которой остановились танковые авангарды армии Клейста. Клейст попытал своего счастья, и, казалось, военное счастье действительно давало Вермахту шанс ещё раз одержать победу.

Клейст искусным поперечным маневром вывел 3-ю танковую дивизию из упорно обороняемого Баксанского ущелья и повел ее на восток вдоль Терека. 25 августа дивизия овладела городом Моздок. Вслед за этим другая боевая группа у станицы Ищерской неожиданно для противника форсировала реку, в частности, решающий прыжок здесь сделало подразделение гамбургского 394-го мотопехотного полка.

30 августа 1942 года: минутная стрелка приближается к 3.00. Штурмовые лодки, саперы и панцергренадеры изготовились. Они ждут огневого удара артиллерии, имеющей задачу обеспечить им огневое прикрытие броска через реку.

Терек в месте форсирования — около 250 м в Ширину, с очень сильным течением, бурлящими водоворотами — коварная горная река. Рядом с лодками вздымаются от мин противника белые столбы воды. Между ними маневрируют штурмовые лодки. Носы их — довольно высоко над водой. На корме каждой из них, низко пригнувшись, сидят панцергренадеры. Вот так лодки проскальзывают сквозь эту грозную музыку.

Одновременно с началом атаки, ещё на этом берегу, погибают командир 1-го батальона капитан барон фон Хейден-Ринш и его начальник штаба лейтенант Циглер. Смертельно раненный, падает лейтенант Вурм. Обер-лейтенант доктор Дюрхольц, командир 2-й роты, получает ранение в ходе форсирования и падает за борт в реку. С этого момента его считают пропавшим без вести.

Под огневым прикрытием своей артиллерии стрелки пробиваются шаг за шагом вперед. Условия для плацдарма созданы. Только условия. Так как позднее выясняется, что противник превосходит их в силах и их у него больше, чем предполагалось вначале. Хорошо замаскировавшись и окопавшись, он цепко держит оборону на окраине селения Мундар-Юрт. Войска русских сидят на полевых позициях и в противотанковом рве. Оттуда они имеют возможность накрывать огнем находящихся на открытой местности наших бойцов.

Во второй половине дня молодой командир полка майор Гюнтер вместе со своим штабом переправляется на тот берег Терека, чтобы сориентироваться на месте. Таким образом, определяется передний край, и войска эшелонируются так, чтобы можно было успешно защищать малыми силами отвоеванный плацдарм.

Пять дней находились в боях солдаты 394-го мотопехотного полка на том берегу Терека. Они сражались южнее 44-й параллели. Только передовые части 1-й горно-стрелковой дивизии в Клычской долине вели бои ещё южнее. Они вплотную стояли у 43-й параллели, а именно у 430 20’ , самой южной точки, достигнутой войсками Вермахта в ходе реализации плана «Барбаросса» на советской земле.

В неблагоприятных условиях местности, без тяжелого вооружения солдаты Папе сражались с более сильным, ожесточенным противником. Полк сковал действия трех советских дивизий. Поэтому русским пришлось снимать войска с другого участка. Плацдарм этот, таким образом, создавал предпосылки для наступательных действий подтянутого сюда 52-го армейского корпуса. Ему удалось 1 и 2 сентября под Моздоком также форсировать Терек и создать плацдарм. 111-я пехотная дивизия форсировала стремительную, мощную горную реку пятиметровой ширины. Передовые подразделения вел в бой капитан Люме. Он первым создал небольшой плацдарм и держался до тех пор, пока саперы не переправили тяжелое вооружение. Однако и под Моздоком сил для продолжения не хватило. Русские были слишком сильны, а свои силы — измотаны в боях и слишком слабы. Последний шанс — овладение Бакинским нефтяным районом — не мог быть использован.

Как и на западных отрогах Кавказа по направлению к Черному морю, так и здесь, на Тереке, битва застопорилась. Фронт замер. Прямо перед конечной целью войны наступательная мощь и порыв плана «Барбаросса» выдохлись. Терек стал последним рубежом немецких завоеваний.

На оборонительных позициях у Терека имеете с немецкой пехотой сражалась одна необычная боевая часть — казаки. Но для войны на Восточном фронте в истории, приведшей казачий эскадрон под командованием ротмистра Загородною на сторону немцев, не было ничего необычною.

Когда 40-й танковый корпус под командованием генерала барона фон Гейра летом в районе Миллерова взял в плен 18 тысяч русских, проблемой № 1 было: что с ними делать? Кто их отправит в тыл? Резко уменьшившиеся по численности немецкие дивизии были не в состоянии выделить для этих целей часть личного состава. И вот появился капитан Кандуш и подал идею отделить кубанских и донских казаков, расположенных к немцам, от остальной массы пленных и дать им лошадей, бродивших там и тогда во множестве, и использовать их как конвойное подразделение для сопровождения пленных красноармейцев. Казаки, отнюдь не симпатизировавшие большевистским идеям, загорелись этой идеей. В мгновение ока капитан Загородный сформировал эскадрон и отправился в путь с 18 тысячами пленных русских. Ни один человек в штабе корпуса не думал о том, что ему когда-либо суждено будет встретиться с Загородным и его казаками. Но в первые недели сентября в штабном блиндаже танкового корпуса в Русском в один прекрасный день вдруг распахнулась дверь. Вошел казачий офицер в живописном мундире и на ломаном немецком доложил: «Ротмистр Загородный со своим эскадроном прибыл». Кандуш был совершенно ошеломлен. Спустя годы после войны Кандуш рассказывал мне об этом, повторяя: «Вот и снова они к нам попали!» Что было делать с казаками? Кандуш позвонил начальнику штаба. Началось то, что у русских называется «долгой волынкой». Наконец, приняли решение. Казаки Загородного составляют отдельный казачий эскадрон 1/82, направляются на обучение и затем — на фронт. Так оно и получилось. На позициях в