Страницы боли (ЛП) - Деннинг Трой

Когда они повернули за очередной угол, Потерявший Память Герой схватил Серебряного Ветра за хвост. Бариаур развернулся, раздраженно уставившись на него.

- Теперь что?

Трассонец попытался ответить, но из-за пересохшей глотки не смог выдавить из себя ни звука – или хотя бы набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы попытаться это сделать. С его губ сорвался лишь булькающий хрип, и, дотронувшись до меча, он махнул рукой в направлении прохода, который они только что покинули.

- Нет, не получится, - Серебряный Ветер решительно замотал головой. – Темную сторону убить невозможно. Она всегда возвращается, став еще сильней, чем прежде.

Трассонец хотел возразить, что у них нет выбора, но смог издать лишь злое кваканье.

Серебряный Ветер окинул Потерявшего Память Героя взглядом с ног до головы.

- Нет, ещё и тебя я нести не смогу, - он приподнял Джейк, словно иллюстрируя свои слова, и трассонец увидел, что ее лицо приобрело голубоватый оттенок. – Полагаю, нам придется спрятаться.

Отойдя вглубь смежного коридора на дюжину шагов, бариаур направился к одному из расположенных в стене квадратных проемов. Потерявший Память Герой был практически уверен в том, что Серебряный Ветер вместе со своими пассажирами просто ударится о его чернильно-черную поверхность, но вместо этого они исчезли в ней, словно переступив через порог темной двери Речных Врат. Трассонец двинулся за ним, но внезапно из проема вырвался язык пламени, чуть не испепелив его дотла.

Потерявший Память Герой вскрикнул от удивления, а затем тоскливо захрипел, охваченный отчаянием – смерть в этих лабиринтах поджидала на каждом углу.

В следующий миг Серебряный Ветер вместе с Тессали и Джейк появились снова. Создавалось впечатление, что бариаур и его пассажиры не вышли из черного квадратного окна, а просто возникли рядом с ним.

- Иди сюда, трассонец! – рявкнул бариаур. – Если мы позволим темной стороне последовать за нами сквозь переход, нам придется бежать в течение всей следующей эпохи!

Все ещё пребывая в шоке, Потерявший Память Герой заковылял вперед. Он попытался спросить об увиденном им языке пламени, но не смог выдавить из пересохшей глотки ни звука.

- Режь… нить, - Тессали, все это время ехавший на спине бариаура, еще не утратил способности говорить. - Если тварь последует… обречены.

Неохотно кивнув, трассонец остановился возле ещё одного черного проема. Обвязав нить вокруг рукояти кинжала, он швырнул его туда, чтобы направить монстра по ложному следу, а затем обрезал ее выкованным из звездного металла клинком.

Едва тот рассек ее на две части, как нить исчезла – вся, включая намотанный на его руку моток и деревянную катушку, которую он сжимал в ладони. В его желудке возникла пустота, вызванная чувством потери, но на то, чтобы предаваться скорби, времени не было. По лабиринту пронесся оглушительный рык, и тяжелые шаги монстра начали приближаться.

Трассонец бросился к Серебряному Ветру, и вместе они шагнули в затянутый тьмой проход.

Слышится громкий рев, и поначалу Потерявшему Память Герою кажется, что он падает; ветер треплет его волосы, ревет в ушах, хлещет по обожженной груди. Пепел начинает забиваться ему в глаза; он втягивает его носом, чувствует его вкус на своем пересохшем языке. Он думает, что пал жертвой одного из языков пламени, что время от времени вырываются из черных проемов. Но затем его ноги касаются чего-то рассыпчатого, но твердого. Перед ним стоит Серебряный Ветер, его тело словно мерцает в необычном перламутровом свечении. Постепенно глаза трассонца начинают различать парящие в воздухе частицы золы, вихрями закручивающиеся вокруг его ног и груди, и он замечает высящиеся по бокам пепельные стены. Его охватывает радость, когда он понимает, что по-прежнему находится в лабиринте.

Глупец.

Да, я все еще наблюдаю. Даже в лабиринтах Госпожа Боли не прекращает за ними наблюдать. Вижу я и обрывок черной ткани, что, колышась в воздухе, торчит из трещины в амфоре трассонца. Порыв пепельного ветра подхватывает его, и скоро он окажется на свободе. И что тогда?

Будет ли он парить в лабиринтах вечно, ища то, что никогда не сможет найти? Или же проникнет в пустоту в моей груди, туда, где некогда было сердце? Я ещё не решила.

Я ещё не решила.

Я ещё не решила, что именно принесла мне схватившая меня нить Посейдона – зло или благо, стала ли я сильней или слабей, увидев этот осколок сна (назвать его воспоминанием я не отваживаюсь); возможно, лучше знать, откуда именно исходят Боли и почему в моей груди зияет пустота – но ведь известна мне лишь половина истины.

В том-то и состоит опасность, не так ли?

Если невежество – это благо, а знание – сила, что именно послал мне Повелитель Морей? В лучшем случае – половину правды, в худшем – половину воспоминания. Однако ничего не поделать – я видела то, что видела; трещина расширилась, и я не смогла бы помешать черному обрывку выбраться оттуда, даже если бы и хотела этого – и да простят меня все и всюду, я не хочу!

- Желаешь, чтобы нас выследили? – схватив Потерявшего Память Героя за руку, Серебряный Ветер потащил его вперед, туда, где виднелся далекий темный зев бокового тоннеля. – Уйдем подальше от перехода. Разве ты не видел, как они вспыхивают?

Трассонец, к которому так и не вернулся дар речи, нахмурился и оглянулся через плечо. Переход с этой стороны выглядел точно так же, как и с той – черный квадрат, столь плоский и безликий, что казался скорей нарисованной картинкой, нежели настоящим проходом. Без всякой видимой поддержки он парил в облаке пепла – единственный предмет в лабиринте, который был неподвластен порывам завывающих вихрей. Коридоры с железными стенами, расположенные по другую его сторону, скрывала пелена чернильно-черной тьмы; монстр лабиринта – или сама Госпожа Боли – могли бы стоять там, и Потерявший Память Герой никогда бы об этом не узнал.

Пока трассонец изучал переход, развевающаяся черная лента, которая торчала из трещины в горлышке его амфоры, наконец выбралась наружу. Он попытался поймать ее, но промахнулся. Непостоянный пепельный ветер изменил направление движения, закружив лоскут вокруг его головы, и он снова устремился за ним, но обрывок материи продолжал уворачиваться от его пальцев, словно живой. Облетев его ещё два раза, он проплыл мимо Серебряного Ветра и устремился к перекрестку, однако на полпути его подхватил ещё один вихрь.

Надеясь поймать ленту прежде, чем она окончательно затеряется в полном пепла воздухе, Потерявший Память Герой обошел своих спутников и захромал вперед. Он понятия не имел, что делать, если ему удастся ее поймать, но прекрасно понимал – Посейдон использует любую отговорку, чтобы отказаться платить обещанную плату. И трассонец был твердо намерен предпринять все возможное для того, чтобы после возвращения в Арборею доложить, что Госпожа Боли получила содержимое амфоры целиком.

Ковыляя вперед, Потерявший Память Герой с облегчением заметил обрывок черной ткани, кувыркающийся в сером водовороте вихря. Затем полоска превратилась в ленту, лента начала разрастаться вширь, и наконец все кружащееся облако пепла стало черным, словно тень.

Вихрь начал стихать, принимая очертания фигуры высокого широкогрудого великана. Кирпичная нога Потерявшего Память Героя впечаталась в землю, словно якорь, и он замер на месте, разинув рот и чувствуя себя так, словно порывы завывающего ветра разметали все его мысли в разные стороны. Что вообще произошло с обрывком черной материи и как же ему теперь схватить эту штуку и засунуть обратно в амфору?

- Кто желает пройти? – столь громким голосом был задан этот вопрос, что со стен прохода обрушились целые лавины пепла.

- Айгхх! – воскликнул Серебряный Ветер. – Что же теперь возникло из глубин твоего порочного разума, старый дурак?

Великан вышел из тени и сделал шаг вперед, встав прямо перед Потерявшим Память Героем, чей нос оказался на уровне его пояса. Гигант едва помещался в нешироком проходе, набедренной повязкой ему служила кишащая вшами львиная шкура, а в руках он держал железную дубинку величиной с галерное весло. Его ноги толщиной не уступали стволам деревьев, кожа была грубой, словно пемза, а волосатый живот достигал таких размеров, что нависал над головой трассонца, словно надутый парус корабля.