Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер

спросит, где у нее в квартире спальня, она, как обычно, соврет про раскладную кровать, спрятанную в стенной нише.

* * *

Когда спустя полчаса Каролин Турн и Матс Берггрен покинули кабинет министра иностранных дел, они так и не поняли, зачем их позвали. Тереза Ульссон лишь повторяла, что речь идет об исключительно важной информации – она даже использовала эпитет «уникальная». Именно по этому поводу министр иностранных дел Сербии позвонил своему шведскому коллеге. Захотел заработать политические очки на высоком уровне.

«Планируемое ограбление должно стать крупнейшим в криминальной истории Швеции, и благодаря иностранным коллегам у шведской полиции неожиданно появилось огромное преимущество», – только это и сказала Ульссон. Когда Каролин Турн попыталась выяснить, в чем конкретно состоит это преимущество, начальница не торопилась с ответом. «Подробности пока неизвестны, но это точно наш уникальный шанс показать преступникам на Балканах, на что способна Государственная уголовная полиция и к каким плодам может привести сотрудничество между нашими странами», – утверждала она. Для министра иностранных дел и правительства это означало, что Швеция теперь будет в долгу перед сербами.

– Я позвоню Бьёрну Канту, как только приеду домой, – сказала Турн, когда они спускались по лестнице в Арвфюстернс-палаце. – Он наверняка уже в курсе.

Она не встречалась с Кантом со дня задержания Хенрика Нильссона в высотке на площади Хёторгет пару месяцев назад. Нильссон же, не успев приехать в полицейское управление, позвонил своим адвокатам, и они вытащили его наружу. Услышав об освобождении мошенника, Турн пришла в такую ярость, что ей пришлось пробежать три круга вокруг канала на Юргордене, чтобы прийти в себя. Такие, как Нильссон, всегда найдут лазейку. А этим делом, между прочим, занимался лучший прокурор Швеции. Если директор Хенрик Нильссон еще хоть раз встанет у нее на пути, она точно засадит его за решетку.

– Бьёрн Кант слишком занят, так что международная прокуратура назначила на это дело другого человека, Ларса Херца, – как бы между прочим вставила Тереза Ульссон.

– Ларс Херц? – переспросила Турн, напрягая память. – Он из Гётеборга? Что-то не могу вспомнить…

– Это первое дело Херца, – ответила начальница.

Каролин Турн остановилась на полушаге:

– Подожди, я, наверное, чего-то не понимаю. Мы что, будем работать с прокурором, который никогда раньше не имел дело с преступлениями?

– Похоже, он большой профессионал.

У тротуара остановилась черная машина, и Ульссон, не говоря больше ни слова, исчезла на заднем сиденье. Турн и Берггрен молча наблюдали, как автомобиль пропадает из виду. У Турн внутри все кипело от злости, но она выдавила мягкую улыбку:

– Ну что же, придется нам преподать Ларсу Херцу пару уроков по международной преступности.

27

Сквозь полуопущенные жалюзи Малуф видел футбольную площадку, шоссе и густой лес вдалеке. Под рукой, как обычно, оказалась открытая коробка с пиццей, заказанной вчера вечером, и он потянулся за куском, каким-то чудом уцелевшим с обеда.

Малуф не знал, сколько времени провел за компьютером, но ему уже все осточертело. День постепенно клонился к вечеру, а он продолжал искать ангар. На столе под коробкой от пиццы Малуф разложил карту, которую дал ему Никлас Нурдгрен. Он поделил территорию на квадраты и к этому моменту прошерстил примерно половину районов. Оставалось еще столько же. Единственным утешением для Малуфа в этот момент было то, что на другом конце города за тем же занятием мучается Нурдгрен.

* * *

В половине седьмого на исходе третьего дня Мишель Малуф нашел то, что искал. Последние дни из-за излучения и плохого разрешения фотографий у него периодически болела голова, так что, увидев перед двумя небольшими постройками в лесу на острове Вермдё посадочную платформу, он сначала подумал, что ему померещилось.

Откинувшись на спинку стула, ливанец, не моргая, пялился на экран, и чем дольше он смотрел, тем больше наполнялся уверенностью, что на случайно заснятом американским спутником кадре – именно то, что он ищет.

Не у всех вертолетов есть шасси, поэтому такие редкие вертолеты приземляются на металлическую передвижную платформу, на которой вертолет можно легко перевозить – вручную или с помощью небольшого тягача. Малуф разглядел на смазанном изображении именно такую платформу.

Он открыл новую вкладку и скопировал изображение платформы в Интернете так, чтобы его можно было сравнить со снимком в сервисе Google Earth. Не отрываясь от плодов своего труда, Малуф набрал Нурдгрену.

– Привет! Выключай свой компьютер.

Нурдгрен молчал – Малуф слышал только его дыхание.

– Ты что, хочешь сказать, что… нашел его?

– Именно, именно.

– Шутишь?

– Нет, я уверен на девяносто девять процентов.

– Фантастика.

– Завтра еще раз посмотрю. Ладно, спокойной ночи.

– Наконец-то, – выдохнул Нурдгрен.

* * *

Мюттинге находится на севере острова Вермдё. Малуф в своем сером «Сеате» подхватил у метро Сами Фархана, и они вместе отправились в сторону Густавсберга. По шоссе до Вермдё чуть больше получаса езды, но потом начинается узкая и извилистая дорога. Хотя машин было мало, разогнаться не получалось.

А вот и ангар.

Он стоял прямо у дороги – совершенно неприметный и без всякой охраны, огражденный обычной рабицей. Оставив машину в лесу за поворотом, они вернулись к ангару по узкой лесной тропинке, чтобы убедиться, что приехали по адресу.

На служебном здании и на воротах – эмблема полиции. На территории два простых ангара, в окне одного из них они увидели вертолет.

По дороге обратно Сами пребывал в невероятном возбуждении.

– Они бы его еще в детском городке спрятали!

– Ха-ха, точно! – улыбнулся Малуф.

– Забраться туда с бомбами Никке – плевое дело!

Они ехали вдоль набережной на Сёдермальме, где поджидали своих платежеспособных пассажиров огромные круизные лайнеры.

– Я подвезу тебя до дома. – сказал Малуф. – До двух я свободен.

– Тогда давай лучше до площади Сергеля, – попросил Сами. – Я пообещал Карин заглянуть в магазин колясок за запасными колесами.

Пока Сами во всех подробностях описывал своенравный механизм в коляске, Малуф выехал на набережную Шеппсбрун, проехал мимо уродливого Королевского дворца и пересек мост Стрёмбрун. Королевский сад пестрел красками и, даже без огромных вязов, поражал своей красотой. А на газоне вокруг статуи Карла XII наслаждался теплом народ. Хотя школьные каникулы уже закончились, возвращаться к повседневной рутине никому не хотелось.

– Черт, как хорошо, – Сами опустил стекло и с завистью смотрел на нежащихся на солнце стокгольмцев и их корзины с едой. Малуф притормозил, уступая дорогу свернувшему к остановке автобусу.

– Какого ЧЕРТА?

Внезапный крик Сами заставил Малуфа вдавить в пол педаль тормоза.

– Это он! Вон там, видишь? ЭТО ОН!

– Что с тобой, черт возьми?

Малуф почувствовал, как по телу пробежал холодок: адреналин не заставил себя ждать.

– Это он! – вопил Сами,