Твоя навеки - Лора Грэхем

— Мне от своей матери в наследство осталось имя, — задумчиво сказал Мик. — Иногда мне кажется, что имя — главное и единственное, что будет с тобой всю жизнь, и только имени никто и никогда не в силах тебя лишить.

— Ты имеешь в виду имя Миках? — с любопытством отозвалась Фэйт. — Красивое имя. Мне нравится.

— Нет, нет и нет. Я имею в виду имя, которое дала мне она. По словам отца, она нарекла меня им сразу при рождении и даже заставила Эймора Пэриша записать его, чтобы не забыть. В переводе оно означает: Говорящий Голосом Грома. — Он осекся, сообразив вдруг, что никому и никогда не разглашал этой тайны.

— Боже, как здорово! — выдохнула Фэйт. — Мик, это же не имя, а настоящая поэма. И оно тебе так подходит. Думаю, мать гордилась бы тобой, если бы имела возможность увидеть тебя сейчас.

Мик отвел глаза.

— Может быть. Не знаю. Ты первая, кому я назвал это имя.

Зачем вообще он заговорил с ней на эту тему, спрашивал себя Мик. Эта женщина открывает один тайник моей души за другим, и скоро весь я буду перед ней как на ладони — одинокая снежная равнина, освещенная холодным лунным светом. И что же дальше? Что дальше?..

Оглушительный взрыв мины, и во все стороны разлетаются комья земли.

Мик мгновенно перекатывается на живот и привычно прикрывает голову руками, прежде чем вторая мина успеет разорваться в кромешной темноте.

Молния и гром. Весь дом озаряется отсветом ослепительной вспышки. Провались все пропадом! Это всего лишь зимняя гроза, о которой он много слышал, но до сих пор никогда не видел.

Мик резко сел на кровати и невольно застонал; ребро напомнило о себе. Черт, надо же было грому припутаться к его сну. Давно, с год, если не больше, ему не снился минометный обстрел.

Часы на столе показывали два часа ночи. Сон как рукой сняло, и Мик опустил ноги на пол. Линолеум оказался холодным, как лед, и Мик в очередной раз дал себе слово, что в самое ближайшее время сдерет его. Дощатый пол лучше, дерево — живой и теплый материал. В крайнем случае можно будет постелить палас. Фэйт, вероятно, нравятся половички и паласы.

От этой мысли он вздрогнул почти так же, как от ночного раската грома. Чертыхнувшись сквозь зубы, Мик начал натягивать на себя брюки. Какое, черт возьми, ему дело до Фэйт и ее вкусов? Они живут каждый своей жизнью, каждый по своим законам и привычкам, и пора бы выбросить эту женщину из головы.

Очередная молния озарила все вокруг, и в окне возник на мгновение привычный Мику пейзаж. Но только сейчас в нем было что-то дьявольское. Ну и ночка! Каково Фэйт одной в ее огромном пустом доме?..

На улице в лицо пахнуло морозным воздухом, и Мик с наслаждением вдохнул его полной грудью. Одинокий бродяга, для которого любой дом — лишь временное пристанище, шаман, душою связанный лишь со стихией, — вот он кто.

Проверив скотину, подбросив ей корма, Мик, бодрый и вновь уверенный в себе, вернулся в кухню. И тут зазвонил телефон. Опять диспетчер из участка, раздраженно подумал он. Что стряслось на сей раз? Дорожная авария, семейный скандал или пожар?

Но это была Фэйт.

— На помощь, Мик! — всхлипнула она. — Боже, Мик, помоги мне! Он где-то здесь и сейчас убьет меня…

Глава 8

— Какао?

— С радостью выпью чашечку.

Мик кивнул и повернулся к плите.

— Ты захватила с собой халат? — бросил он через плечо.

— Ой, забыла! Но ничего, обойдусь.

— Ладно, утром заедем и захватим его вместе с остальным твоим барахлом.

— Мик, но я вовсе не собираюсь…

Пэриш, не говоря ни слова, поставил перед ней стакан и пододвинул пакет с молоком.

— Наливай и слушай внимательно. Пусть мне вырвут язык, если я снова позволю тебе бравировать своей независимостью и жить одной в пустом доме, когда твой бывший муженек разгуливает на свободе. Один раз я совершил такую глупость, второй ты от меня не дождешься, не рассчитывай.

Когда ночью телефон от удара молнии в подстанции вышел из строя, Мик прокричал в рацию сквозь хрипы и трески, чтобы Эд Дьюхерст мчался ему на подмогу, и, не зная наверняка, услышал ли тот его, пустил свой «блейзер», что называется, с места в карьер.

Машина неслась на предельной скорости, а Мику казалось, что она ползет как черепаха. По сути, четыре мили, отделявшие его дом от дома Фэйт, он должен был покрыть за четыре минуты, но четыре минуты — это так много! За четыре минуты можно пырнуть жертву ножом раз тридцать, если не сорок, раза два задушить, о других способах убийства лучше не говорить.

Возле дома не было никаких других машин, только белая «хонда», но это само по себе ни о чем не говорило. Входная дверь оказалась незапертой — знак тревожный, но тоже сам по себе ничего не означающий. В доме царила мертвая тишина. Осторожно обходя комнату за комнатой, Мик все больше приходил в недоумение: он не чувствовал присутствия постороннего — он бы обнаружил его по запаху, но главное — нет запаха крови. И лишь в третьей, последней по счету комнате он ощутил присутствие человека.

— Фэйт! — осторожно позвал он. — Фэйт, это я, Мик! Где Фрэнк? — резко спросил он, когда она наконец-то открыла дверь.

— Фрэнк?.. Боже, мне послышалось… Эта гроза… И я вдруг решила…

По рации вышел на связь подъехавший Эд. Они вместе еще раз осмотрели дом, но ничего не нашли. Эд снова уехал на дежурство, а сконфуженную и все еще трясущуюся от страха Фэйт Мик отвез к себе.

— Должен сказать, — продолжил Мик, — что таких упрямиц я еще не встречал в своей жизни.

— Упрямиц? — прыснула со смеху Фэйт.

— Да, а что, ты со мной не согласна?

— Ничего, просто я привыкла считать себя бессловесным и покорным существом, созданным для того, чтобы им помыкали все, кому не лень. — Моментально всякое веселье сбежало с ее лица. — Я так перепугалась, Мик, — сказала она тихо. — Меня обуял неописуемый ужас. Ты ведь еще не таешь, что Фрэнк обещал убить моего младенца раньше, чем он родится.

Мик почувствовал, как на голове его зашевелились волосы.

— Убить неродившегося младенца? Он что, сумасшедший?

— Да, убить на том основании, что это его ребенок… Он так заявил, когда приходил в последний раз. Он считает, что, поскольку оба мы принадлежим ему, он вправе делать с нами все, что ему заблагорассудится. А раз карьере и семейной жизни все равно пришел конец, то он сделает так, что мы оба не достанемся никому другому.

— Прекрати себя мучить, Фэйт. От твоих мучений проку все равно не будет. Люди вроде Фрэнка не нуждаются в доводах разума, зато когда попадутся, сразу же начинают придумывать всякие сказки, чтобы оправдаться.

— Но я хотела понять…