Взорванные лабиринты - Константин Фарниев

Мужчина испытующе посмотрел на Фэтона и вышел.

Фэтон заказал себе обед и с удовольствием съел его. Настроение несколько поднялось. Гневная вспышка встряхнула его, освободила от чувства приниженности и беспомощности.

Пообедав, он лег на тахту и взял одну из лежавших на столике сигар. Фэтон уже знал, в чьи руки попал. Это были люди, привыкшие получать то, что им хочется. Но с ним такие штучки не пройдут. Об его тощий старый хребет они обломают свои зубы, пусть не сомневаются. Когда он уже докуривал сигару, на пороге появился доктор Нейман.

— Привет, старина! — вскочил Фэтон. — Рад видеть тебя в полном здравии!

Друзья обнялись, похлопали друг друга по плечам.

— Видишь, старый пень, а ты еще спорил со мной, доказывал, что в наши дни никаких из ряда вон выходящих событий не происходит.

— Что поделаешь, с самого начала все было необычным. Для других приключения кончились, а для нас, похоже, только начинаются.

— Черта с два! — прогремел Фэтон. — Для нас они тоже скоро кончатся. Полиция наверняка вышла уже на их след. Далеко ты был?

— Рядом. Меня вел какой-то тип с пистолетом минуты две по коридору.

— От тебя-то они чего хотят?

— Чтобы я уговорил тебя согласиться на их условия.

— Конечно, они привыкли думать, что за деньги все покупается и продается, и. наверное, думали, что я с ума сойду от счастья, когда они предложат мне свой паршивый миллион. У них мозги набекрень. Но ничего, старина, у меня есть хорошая дубинка, которой я непременно трахну по голове самого главного негодяя. Подлецы! — с силой бросил Фэтон.

Горничная прикатила еще одну кушетку.

— Наверное, ее молчание тоже оплачивается золотом. Иначе чего бы она так старательно помалкивала, — заметил Фэтон.

Горничная едва приметно усмехнулась.

— Ты обедал?

— Только что.

— Давай обдумаем обстановку. Я не намерен сидеть и ждать, пока эти негодяи соизволят распорядиться нами по своему усмотрению. Не думаю, что у нас нет никакого выхода.

Если бы Фэтон знал, что кроме Неймана его слушает еще кто-то, он говорил бы шепотом. Впрочем, скоро Нейман догадался сделать ему знак: тише, мол.

Трое мужчин сидели перед большим телевизионным экраном и неторопливо потягивали кофе. С тех пор, как Фэтон и Нейман перешли на шепот, их голоса стали почти не слышны. За столом сидели розовый господинчик, элегантный мужчина, так грубо принятый и выпровоженный Фэтоном, и тучный мужчина лет пятидесяти пяти с удивительно черной головой и широкими бровями на бледном лице. На экране телевизора были оба приятеля, они сидели на диване и о чем-то шептались.

— Что-то старик расхрабрился не в меру, — сипло проговорил черноволосый — господин Эгрон.

Он был одним из крупнейших финансистов Арании. Весил он, на первый взгляд, килограммов сто пятьдесят и возвышался над столом почти бесформенной массой.

— Я бы с удовольствием его повесил, — грубо бросил элегантный господин — единовластный хозяин крупнейшего автомобильного концерна «Чепрэ и Чепрэ». — Меня еще никто так не оскорблял.

— Что поделаешь, дорогой, нужно терпеть — игра стоит свеч, — заметил Эгрон.

Розовый коротышка хмыкнул.

— Боюсь, мы ввязались в безнадежное дело.

— Вы так думаете? — повернулся к нему всем телом Эгрон.

— Слишком все взаимосвязано. Шарик ничего не стоит без письма, а мы ничего не стоим рядом с письмом и шариком без профессора.

— Нечего с ним миндальничать! — почти выкрикнул Чепрэ. — Живет как в раю и еще грозится.

— Кстати, что это за угроза, о которой он заговорил?

— Чепуха! — махнул рукой Эгрон.

— Я бы не сказал, — задумчиво промолвил хозяин виллы. — Он хоть и кажется фанфароном, но что-то в нем есть очень настойчивое.

— Предлагаю прекратить с ним всякие заигрывания. Бросить его в каменный мешок на хлеб и воду. Интеллигенты всегда проявляют спесь, когда с ними заигрывают. — Чепрэ встал, заложил руку за борт фрака. В черных глазах его застыло выражение холодной жестокости. — Я, как полноправный пайщик, требую немедленного вывоза информатора и письма за границу. Боюсь, инспектор Яви, эта неподкупная полицейская ищейка, доберется до нас.

— Одного не понимаю, — прохрипел Эгрон, — почему мы до сих пор не убрали свидетелей. Они могут провалить все дело, если попадутся полиции.

— Такая опасность есть, — подтвердил Роттендон. — Главарь их знает виллу и меня. Но не думаю, чтобы они попались и все выложили.

— Бросьте молоть чепуху, Роттендон! — презрительно бросил Чепрэ. — Достаточно взять кого-либо из них, и они выведут полицию на нас.

— Правильно. Дайте команду своим людям, чтобы они сегодня же убрали всех троих.

Все помолчали. Это был приказ. Эгрон, по молчаливому соглашению компаньонов, стал главой дела. Он выключил телевизор и раскурил сигару. В комнате стало совсем тихо.

— Всякое убийство, — нарушил тишину Роттендон, — влечет за собой расследование.

— Надо убивать так, — жестко ответил Чепрэ, — чтобы не оставалось ни убитых, ни следов убийств. Такие убийства не влекут за собой расследований.

— Может, вы покажете моим людям, как можно убивать, не оставляя следов? — ехидно спросил Роттендон.

Чепрэ вспыхнул.

— Не забывайтесь, господин Роттендон! Я представитель семейства Чепрэ. У нас достаточно денег, чтобы научить кое-кого убивать как следует. Если вы не научили своих, пусть учатся.

— Все мы представляем здесь достойные фамилии, — примирительно прохрипел толстяк, — и у всех денег более, чем достаточно. Чепрэ прав. Свидетели должны исчезнуть бесследно. Роттендон, они знают только вас, поэтому и дело возлагается на вас.

— Хорошо, — коротко бросил Роттендон. — А как быть с линским компаньоном?

— Он в равном с нами положении. Что касается выезда за границу, то торопиться не следует. Не исключено, что аппарат у полиции, и мы можем попасться при таможенном досмотре.

— А если обойтись без таможни?

— Не выйдет, Чепрэ. Не забывайте, что в игру включился Интерпол, а он не будет с вами церемониться. Попробуйте только незаконно пересечь какую-нибудь границу, и вас быстро запрячут куда следует. Не забывайте, в какое время мы живем. К сожалению, в мире не все выглядит так, как нам хотелось бы. Но одному из нас слетать туда следует. Нужна даже не одна база, а несколько. Думаю, Роттендон, вы не будете возражать, если эту миссию возьмет на себя Чепрэ.

— Нет, конечно.

— Значит, так и решили. Лететь можно сегодня же.

Эгрон поднялся с кресла, раскурил очередную сигару. Курение ему было категорически запрещено, но он ничего не мог с собой поделать. Страсть курильщика была сильнее протестов больного сердца.