Мужчина-загадка - Дженис Кей Джонсон

такой же, как у него. Она ни за что не признается ему, что перепугалась, когда услышала выстрелы.

Они отошли друг от друга и двинулись вперед. До Клер не сразу дошел смысл его слов. Что значит: его подстрелили? В него попала пуля, да? В его случае — снова. Конечно, если у него сильное кровотечение, ему наверняка хватит ума попросить ее ненадолго остановиться, чтобы сделать перевязку.

Дождь почти прекратился; над морем поднимался туман. Они проплыли еще около часа. Адам подал сигнал остановки и указал на довольно ровный берег. Клер понимала, что во время прилива часть берега уходит под воду, но сейчас там можно ненадолго остановиться.

Она накрыла мокрое бревно куском брезента, и они сели. Адам нехотя задрал дождевик — он выглядел так, словно его левый рукав изрезали ножом — и позволил ей осмотреть рану. Кровотечения не было, но вид раны ей не понравился.

Покосившись на Клер, он сказал:

— Я постараюсь не обращать на нее внимания, пока мы не остановимся на ночлег.

Клер смерила его суровым взглядом:

— Давай хотя бы перебинтуем ее поверх рубашки. Сейчас некогда искать аптечку, но твою рану нужно хотя бы закрыть. Если на открытую рану попадет соль, ты не обрадуешься.

С пристыженным видом он протянул ей свой нож и нетерпеливо ждал, пока Клер отрежет несколько полос сравнительно чистой материи. Как только перевязала рану, она помогла ему продеть руку в изрезанный рукав дождевика.

Потом они перекусили тем, что было под рукой: миндалем, сухофруктами и злаковыми батончиками. Адам принял ибупрофен, взятый из запасов бедного Кайла Шеппарда.

Перед глазами Клер маячило тело Кайла, подвешенное к ветке дерева. Она изо всех сил старалась прогнать страшную картину. Забыть… Нет, она никогда не забудет ни вида его тела, ни того, что с ним пришлось сделать.

После того как убрали в каяки остатки импровизированного обеда, они еще немного посидели на бревне. Клер ужасно не хотелось никуда двигаться. Они одержали маленькую промежуточную победу, но Клер хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Чтобы их немедленно спасли. Она хотела, черт побери, принять горячий душ! Поспать в настоящей постели. Хотела сознавать, что власти делают свое дело и угроза ядерной атаки больше не их с Адамом забота.

Она продрогла, хотя была тепло одета, и ее беспокоило, что Адаму хочется плыть дальше не больше, чем ей.

— Как ты? — спросила она наконец.

Как и ожидала, он кивнул. Но потом, помолчав, добавил:

— Немного потянул спину, и еще…

— Огнестрельное ранение? — язвительно спросила она, вспомнив недавно прочитанный детектив из запасов Майка.

— Да. — Глаза Адама улыбались, хотя его губы не двигались. — Теперь, когда мы остановились, рука как будто одеревенела. И рана печет.

— У тебя шок.

— Злишься на меня? — усмехнулся он.

— Да.

— Нет. Я понимаю, что ты делал свое дело. Просто… я ждала тебя и услышала выстрелы. А ведь ты не вооружен… — Клер поняла, что ей не хочется выражать свои тогдашние чувства словами. Она была близка к тому, чтобы сделать то, что она поклялась не делать.

Улыбка у него пропала, и лицо стало… Она не могла решить, каким. Возможно, он встревожен. Из-за того, что она напомнила о его опрометчивом поступке?

Или из-за того, что он подверг ее опасности?

Он, наверное, очень сильный. При его работе по-другому нельзя. После подобных операций у него остаются шрамы не только на теле, но и в душе. И все же он не загрубел настолько, чтобы лишиться сострадания, которое он испытывает даже к их преследователям.

Когда Клер снова посмотрела на Адама, то заметила, что он постарался убрать все эмоции.

— Ты насчет маршрута не передумала? — отрывисто спросил Адам.

— Нет. Лучшего варианта у нас по-прежнему нет.

Они уже все обсудили. Если сразу же не заметят вблизи других судов, пойдут по проливу на юго-запад в сторону Налау. По проливу Налау можно добраться до Фитцхью, одной из крупнейших внутренних водных артерий. Там им наверняка встретится круизный лайнер или паром. Клер, правда, не ожидала, что придется плыть так далеко; остров и пролив Налау популярны среди рыбаков. Она читала, что там есть даже несколько домиков, рассчитанных на любителей спортивной рыбалки.

Адам кивнул:

— Нам отлично подойдет большой рыболовецкий траулер.

Она поморщилась:

— Если бы я тогда не выронила трекер…

Он схватил ее за руку и заглянул в глаза:

— У тебя были все основания испугаться после того, что ты увидела. В такой ситуации у любого дрогнула бы рука.

— Да, но…

Он снова перебил ее:

— Даже самые тщательно спланированные операции часто идут не так. Просто так бывает. Ты больше чем возместила то, что проклятая штуковина выскользнула у тебя из рук. Ты спасла мне жизнь! Несколько дней ты ведешь нас вперед. Если бы у тебя тогда не хватило мужества, я бы не выжил.

Она решила, что Адам прав: она облажалась в одном, но с тех пор многое сделала правильно. Пора раз и навсегда перестать критиковать себя. Самокритика подогревалась воспоминаниями о Девине, который постоянно был ею недоволен. Пора забыть о неадекватном придурке, которому для поднятия настроения непременно нужно унижать других.

А кроме того, она еще никогда не спасалась от контрабандистов-убийц в обществе федерального агента!

— Ты улыбаешься.

Клер заглянула ему в глаза.

— Спасибо, что поднял мне настроение. Предлагаю наконец пересесть в каяки и двигаться дальше.

Прежде чем она встала, он положил ей на плечо перевязанную руку, притянул Клер к себе и поцеловал в лоб. Она сидела совершенно неподвижно; сердце на миг перестало биться. Ей было очень приятно.

Как, возможно, и ему.

Подогреваемый надеждой на скорую встречу с береговой охраной, Адам решил, что сил ему хватит.

Впереди замаячила серо-зеленая масса — Клер сообщила, что это Ураганный остров. Из тумана выплывали крошечные, поросшие деревьями утесы. Ни один из них не был достаточно велик для того, чтобы называться островом. Они передвигались в настоящем лабиринте.

Как она его и предупреждала, чем шире делался пролив, тем больше тут было похоже на открытый океан; на смену мелким завихрениям пришла океанская зыбь. Адаму удавалось не упускать ее из виду, а волны были не такими большими, чтобы он не сумел двигаться дальше, но грести стало труднее. Боль от новой раны была такая, как будто треснула кость. Он понимал, что кости целы, просто, наверное, пуля задела мышцы и связки.

От напряжения напомнила о себе и старая рана. Боль охватывала не только плечо и торс, но и распространялась по всему телу. Адам старался не обращать на