Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом - Андрей Анисимов

– Мака Игоревна, идите в жопу. – И закрыл за собой дверь.

Пока Павел Вислоухов уехал встречать афганцев в Москву, Вере пришлось занять кресло в конторе их компании. Это был уже не кооператив с магазинчиком и лесопилкой, а многопрофильная строительная фирма. Два дня в офисе казались женщине бесконечными, а муж все не возвращался. Закончив работу в восемь вечера, она почувствовала, что голова гудит и легким не хватает воздуха. Вера помнила, что Павел запретил ей одной навещать дом Олега на Вороньем холме. Но за последнюю неделю не выпало ни капли дождя, и она понимала, что огород и газон требуют полива. К тому же ей так хотелось после замкнутого пространства конторы побыть на зеленом участке, ощутить запах политой из шланга травки, посмотреть с холма на спокойный изгиб реки, и Вера решилась мужа ослушаться.

До площади Ленина она добралась на автобусе. Плотник лесопилки Гриша предлагал ее подвезти, но Вера увидела в окно, как из-за поворота вынырнул автобус, и решила работника не утруднять. А от центральной площади до деревни Щеглы теперь ходила маршрутка. Богатенькие хозяева коттеджей Макограда обычно пользовались личным транспортом, но членов их семей и прислугу маршрутка выручала, а те, в свою очередь обеспечивали заработком двух водителей “Газелей”.

Ее высадили прямо возле сада Голенева. Но Вера сразу на участок не пошла. Она выбралась на обрывистый берег Глуши и замерла от красоты закатной дали. Солнце еще висело над лесом, и на небе ни одного облачка. Только у самого горизонта бело-золотистый след, оставленный самолетом. На противоположном берегу Глуши, где обычно загорали туристы, сегодня не было никого. Только вдали, в районе бывшей мельницы купца Прохорова наблюдалось некоторое оживление. Там катались на лодках и всплески от весел, отраженные закатным солнцем, слепили глаза золотыми искрами.

“До чего прекрасна наша земля, и какое счастье на ней жить, и как жаль, что человек не может жить вечно” – думала женщина, наполняясь тихой радостью. Напряжение от тяжелого рабочего дня с претензиями заказчиков, прогулом двоих рабочих столярного цеха, нехваткой сырья и браком поставщиков, все уплывало и растворялось в этом вечернем царстве природы. Полюбовавшись на родные просторы, Вера вернулась к воротам коттеджа, открыла ключом железную калитку, вошла и на всякий случай постояла на дорожке, прислушиваясь, нет ли кого на участке или в доме. Но и тут тишину нарушало лишь чириканье птиц да далекие звуки музыки, доносившиеся от лодочной станции под Щеглами.

“Господи, как и тут хорошо”! – Подумала Вера, вздохнула всей грудью и направилась к дому. В правом его крыле имелось нечто вроде кладовки, в которую вела отдельная дверь. Там хранился садовый инвентарь и ее рабочая одежда. Ключ от кладовки, не желая таскать с собой, она прятала под камень в саду, и чтобы переодеться, заходить в дом нужды не возникало. Здесь же лежали шланги и находился кран для поливки сада. Облачившись в старенькое платье и переобувшись в старомодные босоножки, она размотала шланг и, оставив его на газоне, пошла включать воду. Повернув кран, вернулась на газон и поняла, что вода не течет. Предположила, что водопровод перекрыл Павел, когда был тут до нее. Чтобы проверить свою догадку, предстояло спуститься в котельную, что располагалась в подвале коттеджа, рядом с сауной. Для этого пришлось войти в дом с парадного входа. Стальная дверь запиралась на два замка, комплект ключей она всегда носила в сумке на одной связке со своими, от квартиры. Верхний замок открыла легко, а нижний открываться не хотел. Не сразу сообразила, что нижний замок вовсе не заперт. Решила, когда приедет Павел, она его за это отчитает.

В холле воздух застоялся, и появился едва уловимый неприятный запах. Но решила не проветривать, чтобы не канителиться с окнами на обратном пути. Вера не рассчитывала тут долго задерживаться – она польет огород, газон, цветы, и обратно домой.

В сауну с котельной вела лесенка из кухни. Вера спустилась вниз и стала шарить по стене в поисках выключателя. На что-то нажала и поняла, что часть стены начала медленно сдвигаться. Из темного прохода потянуло свежим воздухом. Пока размышляла, что бы это могло значить, стена встала на место. Она снова протянула руку, стараясь отыскать выключатель. Наконец нащупала, попробовала зажечь свет, но и электричество не работало.

“Зачем он все отключил?” – не без раздражения подумала она о муже.

В холле на тумбочке стоял канделябр с пятью свечами. Канделябр подарила на новоселье Голеневу его бывшая подружка Мака. Рядом с ним всегда лежал коробок спичек. И сейчас спички оказались на месте. Вера вынула из канделябра одну свечку, решив, что для включения водопровода света от нее хватит, и чиркнула спичкой.

Последнее, что она успела увидеть, был яркий, обжигающий свет. Взрыва она уже не слышала. Через мгновение весь холл превратился в огромный факел. Грохот и звон вылетевших стекол услышали соседи, а затем увидели черный дым, что повалил из окон коттеджа.

Пожарные приехали быстро. Бывший мэр Постников, еще при жизни, успел выбить для города новые машины, способные быстро сбивать огонь. Но первый этаж, пока расчеты развернули технику, успел выгореть, и пламя уничтожило столовую, пол и перекрытия над спальней Олега. Комнаты мальчиков на втором этаже пострадали меньше, а крышу и спортивный зал на третьем удалось спасти.

Опознать обгорелый труп в столовой пожарные не смогли, но по одной босоножке, которую огонь почти не тронул, поняли, что в доме погибла женщина.

Причину возгорания тоже определили быстро. Оно произошло из-за утечки газа. Кто-то из жильцов дома забыл выключить газовую плиту. О чем и был составлен соответствующий акт.

Олег сидел в самолете, откинув голову и прикрыв глаза. В Боинге пассажиры имели достаточно комфорта, и их коленки не упирались в спинку кресла сидящего впереди соседа. Но Голенев удобствами не наслаждался, он обдумывал план предстоящей операции.

Отправив молодежь к рыбаку Тодди на остров, он отзвонил Скворцову, попросил его организовать анализ ДНК найденным в легковушке останкам и предупредил, что покидает свой дом на полуострове Гоувер. Оставив координаты почты, куда будет наведываться раз в неделю Тодди Сорси, Олег попросил больше с ним по телефону не связываться. Он имеет адреса снятых афганцами квартир и сам найдет их, когда окажется в Москве.

– Вы не хотите выпить со мной немного виски? – Улыбнулась соседка, откинув плед, под которым дремала все время, что они летели.

– Пытаюсь последние дни сохранять голову трезвой. Но если вам необходима компания, могу составить. – Ответил Олег, не выказав от предложения особой радости. Соседка не обратила на это внимания:

– Это так любезно с вашей стороны. – И она жестом подозвала бортпроводницу. Та подкатила к ним тележку с напитками, и по просьбе молодой женщины налила в два высоких стакана по порции виски.

– Меня зовут Эллис. – Представилась она и, приподняв свой стакан, сделала небольшой глоток: – Знаете, мне всегда холодно. А виски так приятно согревают нутро…

– Рад за вас. – Ответил Голенев и подумал, почему бы этой замерзающей деве не поспать еще часок до посадки. Ее активная доброжелательность мешала ему думать. Но Эллис желала беседы:

– Вы часто бываете в Петербурге?

– Никогда не был. В первый раз лечу.

– Странно, вы же русский. Или я ошибаюсь?

– Акцент выдает? – Поинтересовался Олег. За годы, проведенные в Англии, язык он освоил неплохо. Даже профессор Слоун хвалил его произношение. А тут, кажется, прокололся. Она рассмеялась:

– Язык тут ни при чем. Вы так схватили стакан, что я сразу поняла – вы русский. У меня был знакомый русский моряк. Он так же зажимал лапой напитки. Я всегда боялась, что он раздавит стекло и порежет руку.

– Возможно, – ответил Олег.

– Жаль… – сказала она.

– Жаль, что я русский?

Она снова рассмеялась:

– Жаль, что вы первый раз в Петербурге. А то бы я попросила вас быть моим гидом.

– Выходит, мне не повезло. – Ответил Олег, но грусти в его голосе она не услышала.

– Вас это вовсе не огорчает. Вы не любите женщин?

– Наоборот, очень даже люблю. Но не женщин, а женщину. Я же не мусульманин.

– Браво, вы меня с ходу очаровали. – Она допила виски и захлопала в ладоши: – Вы верный муж и отец большого семейства. Это прекрасно! Но я же не предложила вам ничего, кроме прогулки по городу. Я сама замужем и мужу стараюсь не изменять.

– Получается?

– Семь лет получалось. А дальше посмотрим по его поведению.

– Брали бы мужа с собой и следили за его поведением лично.

– Я бы с удовольствием. Но он в Ираке. Он у меня военный. – И Олег увидел, как ее лицо тут же изменилось. Подобное выражение он ни раз наблюдал во время проводов у жен своих боевых друзей. И это же выражение заметил у Иры, перед расставанием на причале. В тревоге за любимых женщины отличаются мало – сделал он интернациональный вывод: