Агент Низа - Марчин Вольский

– Никто не устоит против ее чар! – улыбнулся ректор. – Но надо быть по меньшей мере осторожным. Ваше Нижайшество, попробуйте подойти к ней.

Агент взглянул на кошачий эскорт. Кошки, казалось, дремали. Он сделал шаг вперед. Мумия тихонечко свистнула. Лежащие на земле бинты ожили. Довольно было нескольких секунд и спеленатый, словно рулет, Мефф лежал на ковре, а огромный скарабей спешил улечься ему на лицо, чтобы заткнуть рот и нос.

– Достаточно! – захохотала мумия. Бинты опали, как засохшие листья.

– Теперь моя очередь, – сказала Женщина-глиста.

– Пропустим, – остановил ее хозяин, – специальностью этой дамы является переваривание в течение четверти часа любой органической субстанции.

– Благодарю, – буркнул гость и краем глаза заметил очередное вылезавшее из рядов паскудство. – А это специалист по каким делам?

– У меня магнетическое влияние на женщин, – сказал скромно приближаясь Мистер Приап. – А поскольку вы не дама, придется поверить на слово.

В очередной раз Мефф поздравил себя. Отличники оказались отличными. И прежде всего давали сто очков вперед своей молодостью всем, завербованным ранее. Он уже собирался произнести сакраментальное «Беру», когда со страшным грохотом на пол коридора свалилась огромная сосулька, а за ней плеснуло немного воды.

– Неужто у вас именно сейчас оттепель? – спросил Мефф с легкой улыбкой.

Бельфагор замер.

– Исключено. Мы регистрируем все более низкие среднегодовые температуры. По нашим прогнозам ледниковая эпоха в масштабе половины земного шара наступит не дальше, чем через тысячу лет. Мы идем ей навстречу. Ад, с того момента как была изобретена шкала Кельвина, поджимает человечество как со стороны абсолютного холода, так и со стороны неограниченного жара.

– Да, да, – добавил Гном, – такая концепция зиждется на солидных основах.

Тут снова послышался глухой гул, нечто среднее между ударом и стоном. Сильный толчок бросил беседующих на стены. Ненадолго погас свет. Однако никто, кроме Фаусона, не прореагировал.

– Что это было? – беспокойно спросил он.

– Ничего, – ответил, продолжая улыбаться, Бельфагор. – Естественные напряжения внутри материкового льда, связанные с понижением температуры.

Он сделал шаг вперед. Но Мефф секундой раньше заметил то, что сейчас ректор пытался неловко прикрыть ногой. Листочек бумаги. Фаусон бесцеремонно отстранил чертового педагога и поднял листок, на котором печатными буквами было написано:

ЗДЕЗЬ ЕЗДЬ ЧИЛАВЕК!

Совершенно неожиданно на Меффа свалились обязанности следователя. Конечно, он мог к удовольствию собравшихся махнуть рукой на анонимку, но того не допускали ни серьезность его положения, ни сознание, что, быть может, это одна из тех ловушек дядюшки, с помощью которых тот собирался испытать Фаусона в деле. Мефф принялся лихорадочно вспоминать детективные рассказы Чандлера и С. С. ван Дина, пытаясь сообразить, как это делается.

Тем временем красный от ярости Бельфагор расхаживал перед строем своих питомцев, ворча:

– Кто? А ну, признавайтесь немедленно! Любопытно, что его интересовало больше: обнаружение человека в упыриных рядах или авторство злостного доноса?

Никто не вылезал с признаниями, только через некоторое время Гном поднял вверх два пальчика:

– Как всем известно, я всего лишь полудемон, но, вероятно, не об этом речь.

– Никто не знает, о чем речь. Это обычнейший поклеп.

– Сеяние хаоса! – добавил Фантомас.

– И подстрекательство! – уточнила мумия.

– А все-таки, чья это работа? – бросил Гипермен.

– И кому это надо? – бухнула Женщина-глиста.

– Посему, доберемся до истины и очистим атмосферу, – прервал коллективную декламацию Фаусон.

– Мы в вашем распоряжении! – сказал Приап, не обращая внимания на яростный взгляд принципала.

Мефф раздумывал минуту. Проще всего было бы испытать каждого святой водой, капелька которой сваливала с ног самого сильного из исчадий Ада.

Да, но где взять эту богоубийственную жидкость (с формулой Н2 Oсв ) в самом центре империи тьмы? А если попробовать зеркальный тест?

Как известно каждому, даже начинающему демонологу, упыри, призраки, дьяволы и вся нечистая сила не отражаются в зеркале, причем причину сего явления не могут объяснить самые лучшие знатоки оптики.

Не отражаются, и все тут.

Испытал это на себе и наш герой. После посвящения в дьяволы он замечал, как его отражение в зеркале с каждым днем становится все менее четким. По мере того, как сатанинство захватывало его личность, контуры лица, рук делались все туманнее. Хуже всего было с утренним туалетом. Меффу пришлось привыкать причесываться и чистить зубы наощупь. С бритьем было немного лучше, хоть и дьявольски комично выглядело собирание бритвой пены с абсолютно пустого пространства над воротником…

– Принесите зеркало, – сказал он начальственным тоном.

– Вы слышали, что сказал Его Нижайшество, – подогнал Бельфагор.

Все разбежались. Ректор взял Фаусона под руку.

– Думаю, что-нибудь отыщут, – сказал он, – хотя это будет нелегко. Не развешивают зеркала в доме, в котором ничего не отражается. Что я еще могу сделать для Вашего Нижайшества?

– Я хотел бы немного подумать. В одиночестве! – раздраженно ответил Мефф. Лакейская услужливость хозяина действовала ему на нервы. Он чувствовал, что совершенно напрасно ввязывается в самую гущу персональной борьбы и сведения счетов.

«Как люди, совсем как люди», – подумал он с горечью о своих коллегах по профессии.

Поскольку ректор отошел, а от студентов не было даже и следа, Мефф решил прогуляться. Он свернул с главного коридора, направляясь по крутой лестнице, ведущей куда-то вглубь. Прошел, может, несколько десятков шагов, когда уши уловили совершенно новые звуки, шуршание, шум, плеск. Еще несколько метров и искусственные стены уступили место естественным пещерам ледника. Все здесь плыло, по стенам сочились струйки, образуя каскады, потоки… И все стремилось вниз, где темнело зеркало незамерзающего озерка. Так вот как выглядела снизу конструкция якобы замороженного намертво Ледового Замка. То и дело с хрустом оползали подтаявшие столбы.

«И как еще все это держится?» – подумал Мефф, чувствуя над собой миллионы тонн льда…

И именно тогда на него напали. Косматые лапы стиснули ему тело, а шею обожгло горячее дыхание. Напал белки медведь. С огромной силой он потащил Фаусона к озеру. Мефф, хоть и не был готов к борьбе с животным, отчаянным усилием высвободил одну руку и прыснул за спину огнем. Медведь взвыл человеческим голосом и отскочил. При этом он ударил Меффа так, что спасительный баллончик упал на пол и покатился по наклонной плоскости. Однако нападавший не намерен был воспользоваться минутным преимуществом. Теперь было хорошо видно, что в шкуре медведя сидит человек. Он вытащил скрытый в складках пистолет. Фаусону хотелось рассмеяться. Это была детская игрушка. Водяной пистолет, какими пользуются в некоторых странах для обливания во время празднования второго дня Пасхи. Тем не менее, когда коготь «медведя» потянул за спусковой крючок и тонкая струйка достигла Меффа, он почувствовал страшное жжение, а одновременно обессиливающий холод.

«Святая вода! – пронеслось у него в голове. – Я погиб, если он попадет мне в лицо».

Но «медведь» не повторил выстрела. Со стороны лестницы послышались многочисленные голоса. Он опустил оружие и нырнул в темную щель. Все еще дрожа, Фаусон на ватных ногах опустился ниже и отыскал свой баллон. В этот момент загорелись огни и группа отличников сбежала вниз. На некотором расстоянии за ними следовали Гном и Бельфагор.

– К сожалению, Ваше Нижайшество, – старались перекричать они друг друга, – мы не нашли зеркала. Испытание провести невозможно.

– Не беда, – ответил он, – Подойдите к краю воды. По очереди!

Первым сообразил Фантомас. Он замер на полушаге. Тут же поняли и другие. Опустилась тишина, которую нарушал лишь плеск тысяч струй и ручейков.

– Приказываю! Станьте лицом к воде. Все!

Чудища, которые после пяти лет интенсивного обучения должны были вызывать ужас, сейчас вызывали только сочувствие. Напуганные, неуверенные, они робко зыркали друг на друга.

– Ну, давайте! – повторил Представитель Низа.

– Вы слышали, что сказал Его Нижайшество? – заскрипел Мистер Приап. – Подходите к воде поочередно.

Первым двинулся Черный Тигр. Медленно-медленно, но не успев дойти до озерка, расплакался. Идущий за ним Гипермен не плакал, а в неожиданном приступе отваги крикнул:

– Не стану позориться! Я – человек!

– И я, и я! – вдруг закричали Мумия и Женщина-глиста, причем одновременно с отчаянием в их голосах звучало изумление, словно каждая, раскрывая себя, не имела понятия, что остальные тоже не были истинными упырями. Последним подходил Фантомас. Он стоял в тени, но когда взгляд Меффа пал на него, опустил голову, затем сорвал безликое лицо, являя помятую физиономию совершенно обычного человека.