Золотые пауки (сборник) - Рекс Стаут

– Вы Бернард Левин? – обратился к нему Вульф.

– Да, сэр, – подтвердил тот, облизывая губы.

– Вот этот господин, сидящий у моего письменного стола, – инспектор Кремер из нью-йоркской полиции. Он находится у меня по долгу службы, но лишь в качестве наблюдателя. По своей инициативе и под свою личную ответственность я задам вам несколько вопросов. Вы можете отвечать на них так, как находите нужным, или не отвечать вообще. Вам ясно это?

– Да, сэр.

– Я – Ниро Вульф. Вы видели меня раньше?

– Нет, сэр. Но я, конечно, слыхал о вас и…

– Чем вы занимаетесь, мистер Левин?

– У нас с братом магазин мужской одежды в Ньюарке.

– Почему вы оказались здесь? Как это произошло?

– В магазин позвонили по телефону, и какой-то человек сказал, что…

– Одну минуту. Когда это было?

– Сегодня, часа в четыре дня. Он сказал, что на прошлой неделе, в среду, его жена купила в нашем магазине фетровую шляпу и коричневый костюм, и спросил – помним ли мы об этом? Я ответил, что помним и что именно я обслуживал ее. Тогда он попросил меня, во избежание ошибки, сообщить ее приметы и…

– Минуточку. Сообщил ли он вам приметы своей жены или попросил вас дать ему приметы вашей покупательницы?

– Как я уже сказал, он никаких примет мне не сообщил, а попросил меня это сделать. Я так и поступил. Потом он спросил, буду ли я в магазине, если он заедет с тем, чтобы, может быть, поменять шляпу. Я ответил утвердительно. Примерно через полчаса или чуть позже он действительно приехал, предъявил удостоверение частного детектива на имя Орвальда Кетера, сказал, что это не его жена покупала костюм у меня и что он расследует одно дело. Он добавил, что работает у знаменитого частного детектива Ниро Вульфа, должен выяснить кое-что, касающееся этого костюма и шляпы, и ему хотелось бы, чтобы я поехал с ним в Нью-Йорк. Такая просьба представилась нам довольно неприятной, так как мы с братом не любим всяких осложнений.

– Предлагал ли вам мистер Кетер какую-нибудь награду? Обещал ли он заплатить вам?

– Нет, он просто уговорил меня. Говорить он умеет! Из него получился бы хороший коммивояжер. Мы вместе с ним приехали сюда на метро.

– И вам известно зачем?

– Нет, он прямо ничего не сказал, а пояснил, что это нечто важное, касающееся того костюма и шляпы.

– Он не намекал, что вам придется опознать женщину, которая их купила?

– Нет, сэр.

– Он не предъявлял вам чью-нибудь фотографию?

– Нет, сэр.

– Не сообщал чьи-либо приметы?

– Нет, сэр.

– В таком случае, мистер Левин, я хочу спросить вас – видите ли вы в этой комнате кого-нибудь похожего на женщину, которая приобрела в вашем магазине в прошлую среду коричневый костюм и фетровую шляпу?

– Конечно! Я увидел ее сразу же, как только вошел сюда. – Он показал пальцем на Джин Эстей.

– Вы уверены в этом?

– На все сто процентов.

– Достаточно? – обратился Вульф к Кремеру.

У Джин Эстей, сидевшей, как я говорил, между Стеббинсом и женщиной-полицейским, было некоторое время для размышления. Еще только увидев Левина, она не могла не сообразить, что факт приобретения ею костюма и шляпы доказан неопровержимо, ибо брат Левина, разумеется, подтвердит его показания. Она не стала ждать ответа Кремера, а ответила сама.

– Да, это факт! – крикнула она. – Я была такая дура, что купила костюм и шляпу для Клэр Горан.

Тут стало ясно, что Вульф был прав, рассадив дам между женщинами-полицейскими. Как только миссис Горан вскочила, чтобы броситься на Джин Эстей, ее тут же перехватила соседка. Пэрли Стеббинс предоставил своей коллеге-даме заниматься Джин Эстей, а сам уделил все внимание Деннису Горану, намеревавшемуся броситься на выручку к супруге. Горан сбросил с плеча тяжелую руку Стеббинса и вскочил со стула:

– Это клевета! – пропищал он, показывая дрожащим пальцем на Джин Эстей. – Она лгунья и убийца! А ты, Иган, знаешь об этом. Ты знаешь и о том, как она нас обманула, и о том, что он пообещал сам свести с ней счеты. Дурак он был, что понадеялся справиться с ней. Теперь она пытается пришить убийство мне и хочет тебя тоже примазать.

– Как бы не так! – прохрипел Иган. – Пусть эта стерва сядет на электрический стул!

– Вы поймали меня, Вульф, будьте вы прокляты! – продолжал Горан. – Я не болван и могу сказать, что моя песенка спета. Ни моя жена, ни я абсолютно ничего не знали об убийствах. Я мог подозревать кое-что, но точно я ничего не знал. Теперь я расскажу все, что знаю.

– А я не хочу этого знать, – сурово ответил Вульф. – Я с вами закончил. Мистер Кремер, уберите, пожалуйста, отсюда всю эту нечисть. Мои слова относятся, разумеется, только к тем, кто их заслужил.

Глава семнадцатая

Спустя три дня, в пятницу, часов в одиннадцать, когда я печатал письмо одному коллекционеру орхидей, в кабинете появился Вульф, спустившийся из оранжереи. Вместо того чтобы усесться за письменный стол, он подошел к сейфу, открыл его и что-то оттуда вынул. Я стал наблюдать за ним – мне не нравится, когда он что-то делает сам и устраивает беспорядок в сейфе. Взял он, как оказалось, записную книжку с адресами и фамилиями нелегальных иммигрантов и направился к двери. Я встал, чтобы пойти за ним, но он повернулся ко мне и сказал:

– Оставайся здесь, Арчи. Я не хочу превращать тебя в соучастника преступления.

– Вздор! Я хочу посидеть в камере вместе с вами.

Вульф прошел на кухню, достал из шкафа большую сковороду, поставил ее на стол и аккуратно застелил дно фольгой. Я сел и стал наблюдать за ним. Он открыл книжку, вырвал лист, скомкал его и бросил на сковороду, затем сделал то же самое со вторым, третьим и так далее. Когда на сковороде оказалось листов десять – двенадцать, он поджег их и стал подбрасывать новые листки, которые вырывал из книжки.

– Ну вот! – удовлетворенно проворчал он и отошел к раковине, чтобы вымыть руки.

Я выбросил пустой переплет в мусоропровод.

Честно говоря, я тогда подумал, что Вульф несколько поторопился: следствию могли понадобиться дополнительные свидетели. Однако прошло уже несколько месяцев, и все обошлось. Горан и Иган осуждены, а чтобы признать Джин Эстей виновной в особо тяжком преступлении, присяжным – семи мужчинам и пяти женщинам – потребовалось всего только четыре часа.

Не рой другому яму

Перевод Д. Попова

Глава первая

– Наш племянник Артур был юношей романтического склада, – произнесла миссис Бенджамин Рэйкелл, едва разлепив тонкие строгие губы. – Он полагал, что быть коммунистом – это очень романтично.

Ниро Вульф, расположившийся за своим столом в кресле повышенной грузоподъемности (обычная мебель вряд ли выдержала бы человека, который весит одну седьмую тонны), хмуро взирал на нее. Я же на своем месте, вооруженный блокнотом и ручкой, позволил себе тайком ухмыльнуться, не без толики сочувствия. Разгневанный донельзя, Вульф тем не менее пытался держать себя в руках. Сегодня утром секретарь «Рэйкелл импортинг компани» договорился со мной по телефону, что глава их фирмы нанесет визит на Западную Тридцать пятую улицу, где на первом этаже старого особняка из бурого песчаника и располагается наш кабинет. Однако о том, что мистер Рэйкелл явится в сопровождении супруги, и речи не шло. А теперь супруга эта – я уж молчу о том, что созерцать ее было мало радости, – постоянно вмешивалась в разговор и изрекала банальности: одного этого было вполне достаточно, чтобы Вульф разозлился на любого мужчину, а на женщину – тем более.

– Однако, – возразил он, стараясь говорить не слишком язвительно, – вы же сами только что сказали, будто ваш племянник вовсе не был коммунистом, а, наоборот, вступил в Коммунистическую партию по заданию ФБР.

Вульф бы с величайшим удовольствием выгнал дамочку взашей. Но дом его насчитывал целых пять этажей (считая подвал и полные орхидей оранжереи на крыше), да вдобавок ему еще приходилось платить жалованье Фрицу – нашему повару и дворецкому, садовнику Теодору и мне, Арчи Гудвину, правой руке и первому помощнику знаменитого сыщика. А теперь учтите, что никаких других источников дохода, кроме гонораров частного детектива, у Вульфа не имелось, а Рэйкеллы уже внесли задаток: их чек на три тысячи баксов покоился сейчас под пресс-папье у него на столе.

– Вот именно, – нетерпеливо подтвердила миссис Рэйкелл. – Разве не романтично работать на ФБР? Но Артур был настоящий патриот: он хотел служить своей стране, именно за это его и убили. А романтика тут совершенно ни при чем.

Вульф скривился и решил не обращать внимания на не слишком логичное заявление клиентки. Его взор обратился на ее мужа, мистера Рэйкелла. Пожалуй, жена назвала бы его коротышкой, из-за коротких рук и ног, однако замухрышкой он точно не был, ибо недостаточность длины конечностей компенсировалась длинным и широким туловищем и большой головой. Опущенные уголки рта придавали посетителю скорбный вид.