Рыцарь золотого веера - Алан Савадж

была большая честь: шёпот замечаний пролетел по комнате и стих. Уилл взошёл на помост, не забыв сесть на ступеньку ниже принца, и разложил свои карты. Он рассказал обо всём путешествии Токугаве, который, очевидно, заинтересовался повествованием. Казалось, Уилл рассказывает уже целую вечность, но Иеясу слушал с неослабевающим вниманием перевод Сукэ, говорившего негромким, сухим тоном, не меняя положения тела, хотя Уиллу пришло в голову, что тот должен испытывать поистине мучительные ощущения от такой позы. И на протяжении всего рассказа — час шёл за часом, его собственный желудок уже подводило от голода, — придворные и стража, находившиеся в комнате, ожидали так же терпеливо, почти не двигаясь, не произнося ни слова.

Наконец рассказ закончился, и Уилл перевёл дыхание. Он чувствовал, что сейчас мог бы выпить целую бочку воды.

— Мой господин говорит, что ты рассказал замечательную историю, — заметил Сукэ. — Рассказывание историй — большое искусство, которое высоко почитается в Японии, и в этой области ты мастер.

— Она может быть замечательной, господин Косукэ, но вы можете сказать принцу, что каждое слово в ней — правда.

Сукэ перевёл, и Уилл снова ощутил на себе тот оценивающий, внимательный взгляд. Наконец Иеясу кивнул и отдал распоряжение Сукэ. Министр нахмурился и ответил, не переводя. Снова глаза Иеясу стали жёсткими, и он повторил приказание — не повышая голоса, но другим тоном.

Сукэ поклонился.

— Уже поздно, и мой господин Иеясу считает, что ты достаточно высказался. Мы уходим. Делай, как я.

Министр низко поклонился и, выпрямившись, поднялся на ноги. Уилл проделал то же самое. Иеясу снова заговорил.

— Подожди, — перевёл Сукэ. — Он хочет знать, что было на борту твоего корабля. Всё, что там было.

— У меня есть здесь опись груза, — сказал Уилл. — Она довольно обширная, но, если господин принц желает потратить ещё час…

— Он желает.

Уилл перечислил всё, что было на борту судна. Иеясу внимательно слушал перевод Сукэ. Уилл закончил списком оружия и боеприпасов, вызвавших такой переполох в Бунго. Иеясу кивнул, размышляя о чём-то.

— Мой господин доволен твоим рассказом, — сказал Сукэ. — Теперь мы удаляемся, Уилл Адамс. Но мой господин желает, чтобы ты оставил здесь свои карты и инструменты.

Он заметил обеспокоенность Уилла.

— С ними ничего не случится, их вернут в надлежащее время.

Снова поклон, затем он последовал за Сукэ, который пятился к выходу через всю комнату, словно в присутствии правящего монарха. Стражники открыли дверь, выпуская их из комнаты.

— О Боже! — Уилл вытер пот рукавом со лба. — Сколько же сейчас времени, господин Косукэ? Мне показалось, что мы пробыли там целую вечность.

— Сейчас наступил час крысы, — ответил Сукэ. — Другими словами, по португальским понятиям начался новый день.

— Миновала полночь? Бедный Мельхиор, должно быть, уже уснул.

Сукэ кивнул и провёл его через комнату, лицо его приобрело необычно суровое выражение. Следующие двери распахнулись, и они вышли в одну из прихожих, покинутую всеми вельможами, так что, кроме двух стражников, в ней никого не было. Сукэ провёл Уилла через эту комнату и остановился. Из двери в правом углу появились три женщины.

— На колени, — прошептал Сукэ. — На колени, Уилл Адамс. Быстро.

Уилл на секунду заколебался и медленно опустился на колени, затем склонил голову. Он услышал почти беззвучный шорох, вдохнул нежный аромат и увидел направляющуюся к нему пару великолепных ножек, обутых в сандалии. Кимоно было белое. Все их кимоно были белые.

Ближайшая к нему женщина сказала что-то, Сукэ ответил.

— Ты можешь выпрямиться, Уилл Адамс, — сказал он. — Но не вставай.

Уилл выпрямился. Увидев Асаи Ёдогими, он потерял дар речи. Он не был готов к такой красоте. Магоме Сикибу была очаровательным ребёнком, но явно восточной наружности. Конечно, эта женщина тоже имела восточную наружность — такая же невысокая, как остальные, но её красота, подчёркнутая блестящей белой краской, покрывавшей каждый дюйм её лица от подбородка до лба, выходила за рамки и расы, и цвета кожи, и, как ему подумалось, религии.

И, как перед этим с Иеясу, он почувствовал перед собой личность, значительно более сильную, чем все те, кого он знал прежде. И более жёсткую. Взгляд её чёрных глаз наводил на мысль о стали. Он вспомнил, как однажды стоял у самой обочины дороги, по которой верхом на лошади прогарцевала королева Елизавета в сопровождении своей свиты. Совершенно случайно он поймал её взгляд в тот момент, когда она поравнялась с ним. О красоте тут и речи не могло быть: он почувствовал совершенно определённое разочарование. Однако величественность её взора, абсолютная уверенность в себе в значительной мере компенсировали тусклую внешность. Сразу чувствовалось, что едет хозяйка всего окружающего. И сейчас он ощутил то же чувство — эта женщина владела этим замком и всем, что в нём находилось. И к тому же она была прекрасна.

Стоявшая рядом женщина была, очевидно, её сестрой — немного ниже ростом, те же точёные линии лица и фигуры. Но не было у неё ореола власти.

Сукэ заговорил снова, но Ёдогими прервала его взмахом веера и что-то сказала. Третья женщина, стоявшая до этого позади двух принцесс, вышла вперёд.

— Боже милостивый! — вырвалось у Уилла, прежде чем он смог взять себя в руки. Конечно же, это ему снится. Он, наверное, заснул, повествуя Иеясу о своих приключениях. И вот он снова видит свой старый сон — потому что эта девушка была японкой не более чем наполовину. Выше своей госпожи, распущенные чёрные волосы с сильным рыжеватым отливом, лицо, о котором любой мужчина мог бы мечтать во время своего самого романтического ночного свидания. Хотя она была очень молода, не возникало никаких сомнений в её женственности. Если кимоно принцессы скрадывало всю её фигуру ниже плеч, то у девушки оно подчёркивало её грудь и округлые бёдра. И ноги у неё длинные — это было видно. Женщина. Воплощение всего, чем женщина должна быть или могла бы быть, и это воплощение стояло перед ним после тридцати пяти лет неудовлетворённых желаний.

А стояла ли она хоть однажды у ванны, в которой купали обнажённого мужчину? О Господи, придай мне сил, подумал он.

— Ты тот самый человек из-за моря? — спросила она на прекрасном португальском. — Моя госпожа Асаи Ёдогими приветствует тебя в Японии от имени квамбаку.

Уилл облизнул губы. Как пересохло в горле!

— Это счастье — оказаться здесь, — ответил он. — Я благодарю вашу госпожу за её добрые слова.

Девушка перевела, и Ёдогими улыбнулась. У Уилла от удивления открылся рот — её зубы были выкрашены в чёрный цвет. Он быстро взглянул на девушку — у неё