Почти как три богатыря - Николай Шмигалёв

Жадно слизнув солёную влагу с губ, жаброухий сфокусировал свой взгляд на человеке и осмысленно оглядел пришлых.

– Вода есть? – опять принялся за своё чешуйчатый.

– Повторяю – воды нет, – закатил глаза к порозовевшему небу Полисей. Сам, от одного только слова «вода» готовый грохнуться в обморок, он всё ещё старался шутить. – Мы идём налегке.

Существо перевело взгляд на Искалибура.

– Может, скотине твоей кровь пустим: попьём да умоемся? – со знанием дела предложило оно.

И как это я сам не догадался, подумал было Полисей, но сразу же отмёл дурные мысли.

– Слышь, ты, корабль пустыни, я, за такие слова, сейчас тебе кровушку пущу, – сурово произнёс королевич. – Искалибур мой самый преданный друг и сгубить его никому не дозволю, даже ценой собственной и уж тем более чуждой формы жизни.

Услышав своё имя в разговоре на повышенных тонах, конь подозрительно прищурился, переводя взгляд с одного на другого собеседника.

– Прости за глупую идею, не знал что всё так строго, – хрипло извинилось существо. – Всё равно нам здесь не выжить без жидкости.

– А что у вас тут случилось, озеро пересохло? – приняв извинения, перешёл к опросу случайного свидетеля королевич.

– Какое озеро посреди пустыни! – дёрнул плавником чешуйчатый. – Первый раз слышу подобную чепуху. Скажешь тоже.

– Просто я предположил, что ты, судя по внешности, имеешь прямое отношение к водоёмам, – пояснил Полисей. – Как минимум что-то из класса земноводных.

– Сам ты земноводное, – обидчиво фыркнуло существо. – Я чисто морской житель. Разрешите представиться, сеньор Ихтиандро: обитатель глубин, чемпион океана по скоростному погружению, первый покоритель Марининской впадины.

– Что-то морем и впадинами у вас тут и не пахнет.

– Так я не местный, я вообще здесь по злому умыслу оказался.

– Это как тебя угораздило?

Ихтиандро огляделся по сторонам и показал знаками королевичу нагнуться пониже. Полисей присел рядом с ним на корточки.

– Слышал ли ты про морскую кудесницу Соню, по прозвищу Золотая Рыбка? – тихонько проговорил «морячок» и опять зыркнул по сторонам.

– Кто же не слышал, про неё много всяких мифов, слухов да сплетен ходит.

– Это все, правда! – прошептал чешуйчатый. – Она даже одного забитого флотского пенсионера, неводом случайно словившего её на очередном деле, который, кстати, милостиво пожалел её, хотя мог по морским законам джунглей и на жарёху пустить, «в благодарность» по миру пустила. Обобрала дьяволица, его, ослеплённого желаниями, ещё и корыто последнее разбила.

– Это серьёзное преступление!

– Вот и я ей так сказал при встрече, когда услышал про её последнюю афёру, – Ихтиандро закатил выпученные глаза и вздрогнул, вспоминая тот злополучный день.

– И эта мымра тебя, подводника до мозга костей, после критики, сюда, в центр мирового безводья, закудесила, – догадался королевич, тут и дедуктивного метода применять не надо, последствия очевидны.

– Нет, не после этого, – сплюнув песок, ответил «подводник». – Это она ещё стерпела. Ей не понравилось, что я в финале своей гневной речи её «дохлой форелью» обозвал, и мои запоздалые уверения, что это случайно вырвалось, аргументом не послужили.

– И тогда она тебя, с помощью своей магии, «катапультировала» прямиком сюда? – опять «включил», подзабытый дедуктивный метод королевич.

– Нет!

– Только не говори, что ты ещё что-то успел ей ляпнуть! – изумился отважности собеседника Полисей.

– Да нет же, – задёргал жабрами Ихтиандро. – То было последнее, что я успел сказать ей там, под водой. Только телепортировала она меня в другое место, которое в паре морских миль отсюда будет, а сюда я уже сам дополз. Искал если не воду, то, хотя бы, какую-нибудь тень, перекантоваться до сезона дождей. А где ей, тени, в пустыне взяться.

Ну, ничего, ничего, немного отлежусь и дальше поползу. Идти сил уже давно нету, а добраться до обидчицы надо, да и свои всполошатся, могут шума ненужного наделать. Сейчас, сейчас.

Чешуйчатый Ихтиандро вздохнул, вновь откинул голову на песок и закрыл глаза.

Королевич, подивившись такой силе духа у морского существа, оказавшегося в экстремальных, а точнее, враждебных его физиологии условиях окружающей среды, окончательно зауважал последнего и перевёл взгляд на стоявшего рядом коня.

– Вот, Искалибур, бери пример с камрада Ихтиандры, – уважительно похлопал он обитателя глубин по плавнику. – Во враждебной среде находится человек, а не сдаётся как некоторые. Поэтому давай, прекращай малодушничать, дорогой, возьми себя в. копыта. Надо помочь товарищу. Двоих я вас не утащу, у самого силёнок уже почти не осталось, а с твоей помощью, друже, мы и сами выкарабкаемся, и этого бедолагу вытащим из этого ада.

Конь, хоть и не понял всей человеческой речи, но суть дела уловил: не стал артачиться и изображать обмороки. Позволив любимому хозяину закинуть себе на спину что-то бормотавшего в забытьи про воду Ихтиандро, Искалибур, преодолевая усталость, побрёл вслед за продолжившим путь королевичем.

Так, в довесок к своим неприятностям, горе-следопыты взвалили на себя (опять же, и в прямом и переносном смысле) дополнительную «общественную нагрузку» в лице совершенно чужого представителя подводной фауны.

(Эх, не понимаю я, что за люди – сами по уши в беду врюхались, ещё к кому-то со своей безвозмездной помощью лезут. Ребята, ну нельзя же так, в нашем цивилизованном обществе так не принято. У нас нынче популярный девиз «каждый за себя», исключение только при получении благ, тогда только «один за всех». Ну, будем надеяться, что не надорвутся они, а одумаются и бросят эту обузу с жабрами, а то ведь, того и гляди, сгинут все вместе и всё, конец интриге).

На подходе к границе очередного королевства Василевс Премудрый, проверив наличие своего пачпорта и служебной ксивы, напомнил также и соратникам, чтобы приготовили документы для досмотра на контрольно-пропускном пункте. Царевич достал свои бумаги, а вот у Сероволка заминочка вышла, и, судя по всему, вышла боком. Обыскав все карманы, сапоги, носки и сумку с припасами, Яков расстроенно вздохнул.

– У меня, кажись, документы спёрли! – сказал цыган, ещё раз похлопав себя по карманам. – Вы ничего не заметили там, в городе?

Его товарищи отрицательно покачали головами.

– Тэк-с, зашибись! – стал нервно расхаживать поперёк дороги цыган. – Всё, приехали! Куда я теперь подамся без ксивы и пачпорта? В гастарбайтеры? В проститутки?

– Погоди краски сгущать, Яша, – потирая в раздумье переносицу, сказал Василевс. – В проститутки с твоей-то внешностью? Не смеши нас. А без документов тебе точно хана, ты сильно на кавказца смахиваешь, а этих, сам знаешь, везде тщательно проверяют.

Сероволк от слов колдуна, зло зарычал.

– Эврика! – радостно воскликнул Царевич, наблюдая за нервничавшим цыганом. – Ты же после поцелуя с принцессой Аликантронией получил дар оборачиваться в волка двадцать четыре часа в сутки. Вот и воспользуйся им.

– Не понял, чем воспользоваться?

– Даром своим необыкновенным, – пояснил Иван. – Обернись волком и через границу под видом нашего домашнего питомца перейдёшь.

– Думаешь, проканает?

– Ой, да кто там будет смотреть на «овчарку», – поддержал идею Царевича колдун. – У нас бумаги в порядке, а у тебя в шкуре волка ксиву никто требовать не будет. Не совсем же они здесь чокнутые.

– Ну, давайте, попробуем, – неохотно согласился Яков, понимая, что другого выхода нет. – Только долго мне в волчьей шкуре нельзя, могу потерять контроль над собой и покусать кого-нибудь.

– Не волнуйся, в цивильных странах процедура пограничного досмотра – сиюминутное дело, – успокоил Василевс оборотня. – Границу пройдём, а там проще будет.

Окончательно убеждённый цыган не стал откладывать своё обращение в долгий ящик, завертелся волчком и превратился в матёрого, приличных размеров хищника.

– Слышь, Яша, – погладил его по холке Царевич после окончания трансформации. – Да на тебе таком не то что скакать, поле вспахать можно. Может, прокатишь до границы?

Серый зверь глухо зарычал и покосился жёлтым глазом на Ивана.

– Всё, понял! Молчу! – мигом сползла с лица Царевича улыбка.

– Хватить болтать! Двинули к пропускному пункту! – разрядил не особо-то и «заряженную» обстановку Василевс, и вся троица поспешила на приступ очередного пустяшного на их взгляд препятствия.

В отличие от отечественного, обшарпанного блок-поста, иноземный пограничный терминал (по-другому и не скажешь) выглядел более презентабельно и, я бы даже сказал, респектабельно: блестел свежим ремонтом, имел таблички на всех пристройках, и охранялся улыбчивым швейцаром (в этих местах так стражников величали, если кто опять не в курсе).

Швейцар был весь как на подбор: плечист, красив и мускулист (не то что некоторые), вместо лат был наряжен в парадный макинтош, а на его голове красовался картуз с гербом местного короля Пропистона – орлана, клюющего в темечко двуглавого медведя (тут тоже никакой политической подоплёки, просто их королю именно эта картинка по душе пришлась).