Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа - Григорий Александров

Уважаемые товарищи!

Приветствую новую гражданку Союза ССР Волгу Ивановну Жабкину. Желаю ей и Вам здоровья.

Гр. Александров[244].

ЗРИТЕЛЬ – Г. АЛЕКСАНДРОВУ (1940 г.)

Так не оставьте нас надолго!С тех пор, как вышла «Волга-Волга»,Прошло уж с лишком года два.И нам уж верится едва,Что новый фильм появится опять,Боюсь сказать, лет через пять![245]

Г. АЛЕКСАНДРОВ, Л. ОРЛОВА, «ДВОЕ» КУМАЧЕЙ – И. ДУНАЕВСКОМУ

(фототелеграмма)

Кандидата дружно поздравляем,Жизнь, как Волга, полная течет.Мы другой такой страны не знаем,Где искусству слава и почет.Не дремать! Идти к победам новым,Чтобы песня лилась, как ручей.

Москва, 16 мая 1938 г.[246]

Г. АЛЕКСАНДРОВ – И. ДУНАЕВСКОМУ

13 августа 1938 г.

Дорогой маэстро!

Очень рад был получить Ваше письмо. День железнодорожника был образцом беспорядка и неорганизованности. Мне он стоил много сил и нервов и многое помог понять для дальнейшей работы. Т. Т. Данилин и Фейтланд очень славные люди, но очень неопытные в театральных делах. Они очень неловко себя чувствуют в отношении Вас, но очень Вас уважают и ценят при этом.

Теперь отвечаю на Ваши вопросы.

Первое. Я собираюсь 1 сентября уехать в Крым (Мисхор). Но для того, чтобы уехать, я должен закончить фильм «Физкультурный парад»[247]. Вы мне срочно нужны для того, чтобы решить и сделать музыку.

Второе. Вы мне также очень-очень нужны по железнодорожному делу. Я предполагаю к октябрьским праздникам создать большое массовое представление силами железнодорожных ансамблей «Веселые железнодорожники» и играть это представление в театре народного творчества 15–20 раз.

К 24 августа я должен дать план этого спектакля, и для этого Вы совершенно необходимы.

Третье. О фильме также необходимо поговорить с Вами[248].

Четвертое. Кроме всего прочего, просто соскучился о Вас и очень буду рад Вас видеть.

Одним словом, скорее приезжайте. Приезжайте 17-го, а 18-го будем на празднике авиации. Это чертовски интересно.

Крепко целую и жду. Ваш Гриша.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – ДИРЕКЦИИ «МОСФИЛЬМА»

Несмотря на Вашу поддержку, картину закончил[249].

С. ЭЙЗЕНШТЕЙН – Г. АЛЕКСАНДРОВУ (1940 г.)

Frei cher ami[250].

Примите мои самые горячие извинения в том случае, если я огорчил Вас вчера. Поверьте, при нежной моей любви к Вам, мне было бы очень неприятно предполагать, что Вы на меня обиделись.

Но поставьте себя на мгновение в мое положение. Допустим, что Вы хотели показать мне впервые «Помещение № 1» на Калужской, и до Вас доходят сведения, что туда забрался Иван Пырьев, скажем, выкинул 5/6 обстановки, а взамен оставшейся 1/6 насрал по всем комнатам. Неужели же прежде, чем повести меня в эту обстановку, Вы не проверили бы размеры катастрофы?

Достигнутое превзошло все самые пылкие предположения – впечатление такое, что в картину срало не меньше ста слонов – до такой степени страшен контратип и чудовищен кретинизм тех, кто монтировал мой материал. Материал не только изгажен, но и так испошлен, как могут испошлить кретины-монтажеры.

Поверьте, мне очень тяжело – 14 лет труда и 10 лет травмы – и не усугубляйте еще это Вашим недружелюбием.

Забудьте вчерашний вечер, как я пытаюсь забыть то, что могло быть частью моей картины и превратилось в труху. Надеюсь повидать Вас. Вечером буду звонить в 7–8 и смогу заехать к Вам».

Г. АЛЕКСАНДРОВ – И. ДУНАЕВСКОМУ

8 мая 1941 г.

Дорогой, уважаемый (черт бы Вас побрал!) Маэстро!

Вы совершенно забросили Москву и не удостоили своим приездом даже тот знаменательный момент, когда мы получили дипломы Сталинских лауреатов[251]. Но все бы это ничего, если бы мне не надо было поговорить с Вами о следующей картине «Звезда экрана» («Весна». – Ю. С.). Дела со сценарием двигаются очень хорошо. Есть уже полная ясность об основной песне. Несмотря на Ваши замечательные высказывания на Сессии Верховного Совета, в газетах и журналах о массовой песне[252], песня для нашей картины нужна очень камерная, так сказать, песня индивидуального пользования.

Картина эта будет необычайно интересна, такова должна быть и музыка.

Кроме того, мне нужно с Вами встретиться и потому, что мне посчастливилось быть и в гостях у Политбюро и говорить с товарищами Сталиным, Молотовым и Ждановым по вопросам нашего искусства. На днях у нас будет официальное совещание по киновопросам[253].

Очень прошу Вас телеграфировать мне, будете ли Вы до 15-го в Москве или нет.

Если нет, может, мне удастся приехать на один день в Ленинград.

Мельком слышал о Ваших успехах с ансамблем пионеров[254] и с опереттой[255], с которыми я вас сердечно поздравляю.

Целую Вас и, помимо всяких дел, хочу видеть просто.

Ваш Гриша.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – ХУДСОВЕТУ «МОСФИЛЬМА»

Отзыв о сценарии «Смелых дел мастер».

В таком виде пускать нельзя. Трудовые моменты людей, окружающие действия Рыбкина, отсутствуют. А перед нами поставлена ясная и определенная задача показывать в наших фильмах трудовой ритм (хотя бы на фоне страны, борющейся за повышение производительности труда) и новую трудовую дисциплину. Считаю необходимым доработать сценарий, исходя из задач, поставленных перед советским киноискусством на совещании в ЦК ВКП(б).

Насытить атмосферу фильма трудовым ритмом упорного труда, который характерен для нашего времени.

Рига, Кемери 26 мая 1941 года[256].

Г. АЛЕКСАНДРОВ – Л. СВЕРДЛИНУ[257]

Алма-Ата, 15 марта 1942 г.

Дорогой Лев!

Жизнь – это фонтан! Поэтому, как вам известно, я уже худрук Бакинской киностудии. Но, кроме того, я подготовил очень интересный сценарий – «Голубая звезда»[258]. В этой картине имею вас в виду на героя – главную мужскую роль – советника нашего полпреда в Иране.

Сценарий очень интересен, как и роль. Скоро пришлю для ознакомления. Работать начнем в мае с. г. Напишите мне ваши намерения: сможете ли работать с нами.

Фильм будет снимать Бакинская студия. Я буду в Алма-Ате еще дней 20. Жду от вас ответ.

Сердечный привет от Любови Петровны.