К югу от Авалона - Кеннет Дун

он ни черта в вопросе не понимает. Считает, что он лучше всех знает, что хорошо для Мэри.

– Как и всякий отец. К тому же мистер Блэквуд успешный бизнесмен, им свойственна некоторая напористость.

– Успешный бизнесмен? – Алистер изобразил некое подобие хохота, правда, очень тихого, видимо, чтобы не разбудить мать наверху. – Не смешите меня. На самом деле это деньги его второй жены, мачехи Мэри. Она потеряла родную мать, когда была совсем крохой, та умерла от туберкулеза. Они жили очень скромно, это она прекрасно помнит. А потом ее отец ухитрился подцепить богатую вдову. Какая-то звериная импозантность в нем есть, не находите? Та была просто без ума от падчерицы и в итоге оставила ей все наследство. Да-да, все деньги у Мэри. Мужу она выделила лишь небольшой процент ренты с капитала. Ну и само собой он был опекуном дочери, пока ей не исполнилось двадцать пять. Мэри давно бы уже могла получить полный доступ к деньгам и делать все, что ей вздумается, но она не может бросить отца. Считает, что он без нее пропадет. Мы с ней поэтому так и подружились, потому что… очень привязаны к своим родителям. Это мало кто понимает. Мэри надеялась, что когда отель станет прибыльным, и у отца появится постоянное дело, она сможет уехать.

Наверху прозвенел колокольчик.

– Мама проснулась и ей пора принимать лекарство, – обреченно сообщил Алистер. – С ней сиделка, но она доверяет делать уколы только мне.

Направляясь дальше по дороге я подумал, что надо бы проверить эту информацию о наследстве Мэри Блэквуд. Если отец зависит от нее финансово, то возможно в его интересах саботировать собственное предприятие – чтобы как можно дольше удерживать дочь подле себя. Забавно, как Блэквуд сумел меня обмануть. Я ни секунды не сомневался, что он типичный пример хваткого предпринимателя.

А, может, саботажем занимался как раз тихий Алистер. Мать умирает, а Мэри – его единственный друг и романтический интерес. Что ему стоило, накачав мать морфием, обрядиться в кимоно и ходить по берегу, пугая постояльцев отеля. В качестве последнего акта устрашения он решил устроить разгром в кабинете Блэквуда, но случайно натолкнулся на беднягу Адоре. Или принял Адоре за самого Блэквуда, решив окончательно избавить любимую девушку от отца-прилипалы.

Я помотал головой. На очереди были Чадвики – худшие из всех, по мнению местного садовника.

Глава 26

Наконец я приблизился к особняку Си Си Лутца, тому самому, где жил Обината. Я понял, почему писатель так любил это место, оно создавало полное впечатление оторванности от цивилизации.

Дорога здесь уже начинала заворачивать на главный холм, так что дом был построен не на ровном месте, а вплотную к горе, поэтому располагался террасами – с дороги была видна только крыша и немножко мансарды, зато здесь из всех окон, с балкона и террасы должен был открываться потрясающий вид на море.

Лужайки, как и сада вокруг дома не наблюдалось, все заросло бурьяном и кустами. Хозяева явно предпочитали естественный пейзаж, а, может, им просто было все равно, потому что двери и окна были наглухо закрыты ставнями, словно обитателям дома претила сама идея дневного света и свежего воздуха. На секунду я подумал, что они просто уехали с острова, но на мой стук дверь приотворилась, и я увидел недовольную девушку в проеме, закрытом на цепочку.

– Мы не разговариваем со свиньями, – с ходу заявила она прямо мне в лицо.

– Я не из полиции. Просто интересуюсь привидениями.

– Нэш, – крикнула она. – Нэш, иди сюда. Тут еще один псих из этих. Эй, вы из постояльцев Блэквуда?

– Да, но…

– Ух ты. И не побоялись прийти в самое логово разврата? Или думаете, что у нас тут в самом разгаре Черная месса?

– Да не стой в дверях, Дон, впускай овечку, – раздался изнутри хриплый голос.

Девушка сняла цепочку, и я протиснулся за ней в дом. В отличие от остальных особняков, вход тут располагался сбоку, как и холл с лестницей, зато весь первый этаж занимала огромная гостиная, которую новые хозяева умудрились сделать еще больше, снеся перегородки межу помещениями.

Окна были не только закрыты, но и занавешены черной тканью, зато помещение освещали галогеновые лампы. Слова насчет Черной мессы уже не казались преувеличением – все присутствующие, как мужчины, так и женщины, были одеты в черные одежды. На Дон Чадвик была длинная черная хламида и накидка, волосы спускались на лицо, выкрашенное белым гримом. Ее муж Нэш был одет в черную водолазку, несмотря на тридцатиградусную жару. Не удивительно, что Блэквуд подозревал именно их.

– Вы уже слышали о событиях сегодняшней ночи в отеле Блэквуда?

– Я же сказала, мы не разговариваем со свиньями. Я захлопнула дверь у них перед носом, – вскинулась Дон.

– Молочник рассказал, что там сегодня ночью убили какого-то старикашку, – томно протянула девица в черных кожаных брюках и кожаной жилетке.

По крайней мере, я выяснил, что они пьют молоко.

– А мы тут причем? Мы против насилия.

– Это кто вообще? – подал сонный голос еще один молодой человек в черном. – Засланный коп?

В помещении отчетливо ощущался запах марихуаны. Я ни капли не сомневался, что если эти ребята зачем-то решили бы вломиться в комнату Блэквуда, они бы произвели куда больше шума и бардака.

– Нет, я не коп. Просто интересуюсь потусторонними явлениями и местными проклятиями. Вам что-то о них известно?

– Бабкины суеверия. Напустили всех собак на бедного японца. Мало им Хиросимы.

– А вы знаете, что вы живете в доме писателя Честера Клода Лутца? Того самого, кто привез Обинату на остров?

– Нет. Вообще-то дом принадлежит агенту Нэша. Он сдает его нам для репетиции очередного перформанса.

– А это интересно, – вдруг парень в водолазке забегал по комнате. – Надо больше узнать об этом Обинате. Я хочу посвятить ему новую инсталляцию. Назову ее «Чужак на Тире».

Остальные бросились к Нэшу и начали бурно обсуждать предстоящий проект, совершенно забыв о моем существовании.

Я вздохнул пары каннабиса, плавающие по комнате, и стал постепенно двигаться к выходу.

– Подождите, – крикнула мне Дон Чадвик. – Эй, вы, как вас там, любитель привидений. Вы нам нужны. Мы хотим услышать историю Обинаты.

– Обратитесь в городскую библиотеку, – посоветовал я.

Я чувствовал себя слишком усталым, чтобы идти дальше в город и вести какие бы то ни было разговоры. Поэтому я вернулся в отель, зашел в свой номер, с наслаждением принял ванну, лег в кровать и начал заносить в блокнот краткий итог всех бесед с соседями и событий прошедших суток.

За