Кодекс Охотника XXXI - Юрий Винокуров

могли встретить всю мощь богинь, которые уже начали растворяться в запретном мире.

К слову, когда-нибудь я узнаю, зачем все боги так заинтересовались этим миром. Потому что та цена, которую они платят, ну… она очень близка к тому, чтобы заплатить своей жизнью. Ну, или, точнее, если говорить о богах, то своим существованием.

А вот со мной было совсем по-другому.

Не знаю, изначально ли это был план Кодекса, который действовал на пару со Вселенной, или случайно так вышло. Но изначально, переродившись здесь без всех своих сил, а лишь с умениями, я потихоньку набирал эти силы. Набирал их здесь и сейчас.

Да, по факту я ещё был далёк от своего пика, но, даже не говоря обо всех местных, я вполне был в силах противостоять практически любой угрозе, зашедшей в этот мир.

Как там говорится? «Это моя корова, и мы её доим». Ну, если бы у меня были какие-нибудь поэтические или писательские способности, я бы перефразировал эту фразу, прицепив его к слову «мир», но, к сожалению, и то, и другое у меня напрочь отсутствует.

И да, звание «Охотника на Костяных Валькирий» просто так не выдаётся.

Начнём с того, что я понятия не имел, за каким хреном этих чудовищ назвали «валькириями». Похожи ли они были на тех прекрасных дев, которые работали у Одина на полставки, спасая нужные ему души? И близко нет! Они даже на мои истребители не были похожи!

Скорее, они походили на костяных драконов, не являясь ими самими.

Скорее всего, имя им дал какой-то Охотник, который был то ли с бодуна, то ли у которого было всего в голове две извилины: вдоль и поперёк. Учитывая, что множество моих братьев подходило под это описание одновременно, особенно в первой его части, то это мог быть кто угодно.

Скажем так, у этого чудовища были: кости, крылья и меч. Ну, или, чуть реже, копьё или топор. Ах, да! У него ещё не было члена! Видимо, этого было достаточно для неведомого Охотника, который и нарёк их Костяными Валькириями.

В общем, как я и сказал, титул я получил не просто так. Ведь какие титулы и достижения бывают в этом мире? Первое — что придумывают сами люди, это относится к чему-то материальному, ну, или репутационно-пафосному. А есть то, что дарит Кодекс. Ну, или Вселенная, учитывая, что это практически одно и то же.

Так вот, этот конкретный титул относился к выданному Кодексом. А в отличие от человеческих забав, когда Кодекс награждал своего сподвижника титулом, то это были не просто красивые слова, а кое-что действительное.

Конкретно в моём случае это заключалось в дополнительной ауре ужаса и своеобразного бессилия, работающей исключительно на этих костяных тварей. Которая вместе с моей силой, опытом и умением находить слабые места делала меня чрезвычайно неудобным врагом для этих тварей.

Да-да, именно такой была награда за спасение дюжины миров, куда вторглись эти твари. Поэтому, когда, прорвав ткань Мироздания, в наш мир влезла первая из них, я уже был готов. При этом я сразу же почуял неладное и усмехнулся ещё раз.

Да. Ходили слухи, что Костяной Скульптор был как-то связан с Костяными Валькириями. Ну, оно как бы и по названию было похоже, и по роду деятельности.

Изначально даже Старейшины наши думали, что это его ручные шавки. Но выяснилось, что нет. Для шавок даже такого сильного существа, как Костяной Скульптор, они были чересчур сильными.

Сошлись на том, что их возникновение и развитие происходило примерно по одним законам. Учитывая, сколько у Многомерной Вселенной было в запасе всяких заначек и что она периодически халтурила и стремилась к унификации, то это имело право на жизнь.

Но то, что сейчас я увидел… нет, не подтвердило догадку Старейшин в том, что они его гончие собачки, но подтвердило то, что они точно каким-то образом взаимодействуют. Потому что Костяная Валькирия, которую я увидел, была заряжена. И заряжена очень неприятной хренью.

— План меняется! — рявкнул я в рацию. — Ни в коем случае не убивать! Ломайте их! Жгите! Корёжьте! Но они должны быть живы! Всем ясно?

— Сандр, ты не помогаешь, — раздался расстроенный голос Волка, который уже получил все инструкции и готовился порезвиться.

— Считай, что задание несколько усложнилось, — хмыкнул я. — Кто убьёт хоть одну из этих тварей, будет наказан. Жестоко наказан! — угрожающе произнёс я.

Но, расслышав многочисленные смешки в эфире, я невольно улыбнулся. Мои угрозы воспринимают, как очередной вызов.

Ну что я мог сделать? Убивать своих людей я точно не буду. Усложнять им жизнь — так они такие же маньяки, как и я, им только это в радость. Хотя при этом я чётко понимал, что приказ дошёл до всех, и они его обязательно выполнят. Ну, этого-то мне и было достаточно.

А я же сосредоточился и выпустил подаренную Кодексом ауру, дабы она охватила всё место боя.

То, как она действовала, видно было невооружённым взглядом. Стремительно проломившаяся в наш мир Валькирия вздрогнула и на секунду оцепенела. А когда в неё полетели подготовленные техники моих гвардейцев, то, кажется, она наконец поняла, что ей не совсем рады.

Но тут уж началось основное веселье. С хлопками внутрь начали прорываться другие Валькирии, и вот тут уж мои ребятки развернулись по полной.

— Командир, это «Акула», — раздался сильно расстроенный голос капитана моей летающей уберпушки.

— Да, Акула… — уточнил я.

— То есть мне нельзя по ним стрелять?

Похоже, капитан «Акулы», да и весь ее экипаж, расстроился больше всех. Я на секундочку призадумался. Ну нет, с моей аурой от них ничего не останется.

Но нельзя же расстраивать капитана и экипаж, которых после такой легендарной битвы все будут подначивать во время празднования победы?

— По мелочи не надо, — сказал я. — Погоди немножко. Сейчас выползет действительно что-то интересное, и вот тогда будь готов.

— Слушаюсь, командир! — радостно сказал капитан и отключился.

— Гхм, Александро, — послышался голос Бурбулиса. — То есть это всё мелочь?

Я безошибочно повернулся на его голос и увидел, как в небе одна из Валькирий, яростно трепыхаясь крыльями, пикирует на землю. Ну как пикирует — позорно падает, потому что у неё на загривке сидит Бурб и отковыривает одну конечность за другой.

— Ну, а сам-то ты как думаешь? Тебе сильно сложно?

— Ну, на четвёрочку, — немного подумав, сказал Бурб.

— Из пятёрочки? — улыбнулся