Импровиз. Сердце менестреля - Владислав Русанов

– Не дворянина, а старого, облезлого пса, который грызет кормящую руку, – ответил Мэтт. – Я давно хотел выбить ему зубы, да вот не представлялось возможности. Итак? Я жду извинений.

Одоэн молчал. Лицо его наливалось багровым, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

– Мое терпение не безгранично… – подстегнул его альт Ставос, слегка усилив давление на шпагу.

– Да пошел ты! – каркнул Одоэн, расправляя плечи и выплевывая на седую бороду кровь.

Его слова еще звучали, а клинок «серебряного барса» пробил горло и, судя по тому, как остекленели глаза старого вояки, вошел между позвонками.

– Так будет с каждым, – многозначительно произнес пран Мэтт, глядя на рухнувшего, будто сноп, противника.

– Собаке собачья смерть! – поддержал его альт Ругор, обернувшись к прихлебателям в поисках поддержки.

Одобрение не заставило себя ждать. Свист, смешки, хлопки в ладоши.

Всегда спокойный и сдержанный альт Террил ощутил вдруг такую ярость, что перед глазами поплыли красные круги. Он неторопливо стянул одну за другой обе перчатки, шагнул вперед.

Первая звонко хлестнула по щеке Бегана альт Ругора, который замер с открытым ртом, хлопая ресницами, как дурочка-провинциалка, впервые привезенная родителями на герцогский бал.

Даже не оглядываясь на него, Коэл шагал дальше, пока не поравнялся с праном Мэттом. Победитель сегодняшней дуэли стоял, гордо расправив плечи, и улыбался во весь рот. Кривые и желтые зубы выглядывали между синюшными губами, обрамленными коротко подстриженными бородкой и усами. С трудом удержавшись, чтобы не ткнуть кулаком, альт Террил швырнул перчатку.

Выражение торжества на лице альт Ставоса сменилось недоумением, потом злостью и возмущением.

– Да как вы…

– Здесь и сейчас, – отчеканил Коэл. – Оба. Одновременно. Выбор оружия за вами. Мой секундант – Деррик альт Горран из Дома Лазоревого Кота. На ваших мне плевать. А эту мразь, – он широким жестом обвел настороженно замолчавших зрителей, – я буду вызывать. По одному, по двое, по трое. Пока не перебью всех. Спасется лишь тот, кто уберется прочь отсюда раньше, чем я досчитаю до двадцати. Итак, праны, к сожалению, не могу назвать вас ни благородными, ни почтенными, каков будет ваш ответ?

Представитель Высокого Дома молчал, кусая губы. Он очень не хотел принимать вызов, но и отказаться, не потеряв лицо, перед сворой лизоблюдов тоже не мог.

– Ну, давайте же, не тяните… – послал им улыбку голодного тигра Коэл. – Я даю вам фору. Вас двое, я один. Или вы хотите, чтобы я назвал вас тру…

– Я согласен! – почти выкрикнул пран Мэтт. Его глаза метали молнии, а пальцы судорожно сжимали эфес, намекая, что противнику не следует ждать пощады.

– Я тоже, – кивнул альт Ругор. А что ему оставалось делать?

– Отлично!

Коэл развернулся к ним спиной и, сбросив плащ, принялся расстегивать застежки дублета, не забыв подмигнуть ошарашенному Деррику. В ответ он получил взгляд, наполненный уважением, какого, по всей видимости, ни один гвардеец не удостаивал дворянина, служившего в страже.

indeciso espirando

Гвен альт Раст не повел Ланса далеко. По коридору, через караулку с очагом, дубовым столом и двумя низкими топчанами, на которых скорее всего, отдыхали от трудов праведных надзиратели, в небольшую, уютную комнату, обставленную со вкусом и претензией на утонченность. Резной стол с дубовой натертой столешницей, два кресла с высокими спинками, подлокотниками и обитыми кожей сиденьями. На стене шкура снежного барса из Карросских гор. У окна, забранного частой решеткой, клетка со щеглом – черная полумаска на красной «мордашке» придавала птичке вид трагерского любовника, собравшегося лезть в окно к предмету воздыханий по веревочной лестнице… Тут Ланс вспомнил, что он все еще вызванный на допрос преступник, и прекратил пялиться по сторонам.

– Присаживайтесь, пран альт Грегор. – Сыщик указал на кресло, обходя стол и усаживаясь с той стороны, где стоял бронзовый чернильный прибор в виде сторожевой башни Аркайла, а в лотке возвышалась груда пергаментных свитков. Ланс с сомнением глянул на дорогую кожу сиденья. – Не волнуйтесь. Запачкаете – почистят.

– Благодарю. – Менестрель уселся, поерзал, устраиваясь поудобнее.

Альт Раст взял щипцы, выудил из теплящегося очага уголек, раздул его и зажег две ароматические свечи, к которым испытывал сильное, а по мнению некоторых дворян излишнее, влечение. По комнате распространился тонкий запах кедровой живицы. После уселся напротив Ланса, сцепил пальцы и уперся локтями в столешницу.

– Не буду ходить вокруг да около, пран альт Грегор. Ваше положение очень серьезно. Я хоть и поклонник вашего таланта, но не в моих силах чем-то помочь.

– Я никогда не бегал от ответственности, пран альт Раст. Коль попался, нужно принимать наказание. Кстати, благодарю за высокую оценку моего скромного творчества.

– Я хочу, чтобы вы осознавали. Суд вынесет смертный приговор. Это ясно как божий день.

Ланс сглотнул. Ничего себе известие. И это после того, как отношения с Браккарой заметно охладились.

– Вообще-то я намерен требовать суда в дворянском собрании, а не обычного, разбирающего дела мещан. Следует напомнить, что это был честный поединок. В присутствии секундантов и свидетелей.

– Да? – Альт Раст склонил голову к плечу.

– И он сам напоролся на мой клинок. Вы же фехтовальщик, пран Гвен, вы должны понимать, что так бывает, когда оба дуэлянта делают выпад. У меня шрам на щеке от его шпаги…

– Похоже, мы не понимаем друг друга, – вздохнул альт Раст, нырнул под стол, вытащил кинжал в ножнах.

На взгляд Ланса, ножны и оружие друг другу не подходили.

– Этот кинжал находился при вас в ночь ареста. Он знаком вам?

Менестрель внутренне напрягся. Не хватало еще, чтобы всплыла история его стычки с Гворром. И дело даже не в оскорблении особы правителя – и без того, если захотят осудить, то осудят, дворянское собрание может лишь смягчить приговор или на самый худой случай назначить казнь, достойную благородного прана, а не разбойника. Но Ланс не мог себе позволить, чтобы неосторожное слово скомпрометировало Реналлу.

– Это мой кинжал.

– Вы уверены?

– А разве может быть иначе, если его нашли при мне?

– Ну, тут я могу вам возразить. Мне частенько приходилось ловить людей с вещами, которые им не принадлежали.

– Вы хотите меня оскорбить?

– Нет, просто делюсь жизненным опытом. Так вы продолжаете утверждать, что оружие ваше?

– Вы позволите взглянуть поближе?

– Нет, пран альт Грегор, не позволю. При всем уважении. Вы – обвиняемый в убийстве, а я – глава сыска. Давайте соблюдать определенные правила.

– Ну, тогда как я могу с уверенностью заявить, мое ли это оружие? Не знаю…

– А я вам подскажу. Здесь на крестовине клеймо – единорог, вставший на дыбы. Насколько я помню, герб вашего Дома – Багряная Роза. А Единорог…

– Если я скажу вам, что мы помирились в праном Гворром и обменялись кинжалами в знак вечной дружбы, вы все равно мне не поверите.

– Не поверю. А должен?

– Не знаю… Я бы и сам не поверил. Разве что спросить у прана Гворра. – Ланс невесело усмехнулся. – Или правильнее будет сказать, у герцога Гворра. Подозреваю, пока я тут общаюсь с грабителями и убийцами, там, наверху, уже прошла коронация.

– Нет, не прошла. Уж не знаю, обрадую я вас или огорчу.

– То есть как это не прошла? Что помешало наследнику вступить на престол? Неужели нашелся претендент, имеющий больше прав?

– Нет, – заявил Гвен серьезно и с оттенком грусти. – Пран Гворр умер.

– Как?

– Вот у вас я и хотел бы выяснить некоторые подробности.

– Откуда мне знать подробности, сидя в тюрьме? Я еще не настолько вхож в преступный мир…

– Пран альт Грегор. Наследника престола, прана Гворра из Дома Черного Единорога, нашли мертвым в ту ночь, когда вас арестовали. С вашим кинжалом в груди. – Гвен альт Раст вытащил из-под стола еще один кинжал. Вынул первый, с клеймом единорога, из ножен и сунул на его место новый. Клинок скользнул легко и без задержки, как щеголь в сшитый по размеру камзол. – Сумеете ли вы объяснить мне, как это вышло? И какое отношение вы имеете к смерти прана Гворра?

– Полагаю, мой рассказ о том, как у меня украли кинжал, вас тоже не удовлетворит?

– Возможно, удовлетворил бы, если бы не это. – Гвен кивнул на кинжал герцога. – Вам придется придумать более убедительное объяснение.

– Да вот как-то ничего не приходит в голову.

– Это плохо.

– Я понимаю. Но что поделаешь…

– Ну, пран альт Грегор, вы могли хотя бы попытаться убедить меня, что повстречались с его светлостью во время попойки в городе. Кстати, не стану утверждать, что это было совершенно невозможно…

– А вы предпочтете какое из двух объяснений? Дружба и обмен оружием или пьяная ссора и неосторожный удар в потасовке?

– Конечно, для собственного спокойствия мне хотелось бы поверить в первое. Но… Исходя из жизненного опыта и зная ваш нрав и нрав его светлости, я, скорее, поверю во второе.