Легенды Шаннары. Служители темных сил - Терри Брукс

Им потребовался почти целый час, чтобы добраться до огромного старого дерева с настолько густой кроной, что даже в такой дождь земля оставалась сухой в радиусе двадцати футов от ствола. Деревья поменьше теснились вокруг великана, как детишки, что жмутся к матери, и, несмотря на непогоду, под сенью каштана было спокойно и уютно. Усталые и замерзшие, юноша и девушка подошли к стволу и сбросили на землю поклажу. Затем, не обменявшись и словом, они, став по разные стороны ствола, сняли промокшую одежду, выжали ее и надели чистую и сухую, которую достали из заплечных мешков.

— Разведем огонь? — спросила Пру, когда оба вернулись на прежнее место. — Хотя бы высохнем и согреемся. Если ты полагаешь, что это безопасно, конечно.

Пан действительно так считал, а потому не стал возражать. Он быстро собрал сучья, валяющиеся на сухой земле рядом с деревом, а потом отошел чуть дальше, чтобы запастись дровами на ночь. Достав из мешка кремень и трут, он развел огонь, и вскоре над кучкой щепок и сухого мха взвились маленькие язычки пламени. Костер оказался очень кстати, учитывая сырость и надвигающуюся темноту, и его веселый треск перекрывал ровный шум дождя. Пру разложила их съестные припасы, и вскоре они принялись с жадностью поглощать скромное угощение — как выяснилось, оба успели изрядно проголодаться.

Мысли Пана вновь вернулись к дому и череде событий, которые вынудили их покинуть его. Он задумался над тем, как так получилось, что случай и обстоятельства сыграли столь значительную роль в приключениях, выпавших на его долю в последнее время. Однако он ни чуточки не сожалел о случившемся; он понимал, что было настоящим везением то, что они вовремя заметили грозившую долине опасность и предприняли все, что было в их силах, чтобы предотвратить ее, тогда как остальные предпочли вообще ничего не делать. К несчастью, они стали беглецами, но ведь это не навсегда! Все постепенно наладится, ведь рано или поздно они докажут свою правоту. Ему была присуща свойственная молодости убежденность, что в жизни для всего найдутся время и место. Нужно просто проявить терпение и немного подождать; нужно просто верить.

— Это неправильно, что они так поступили с нами, — негромко произнесла Пру, не поднимая глаз. — Скил Эйл и его сторонники набросились на нас, как на диких зверей. И ты знаешь, что это неправильно.

— Знаю. Но Эйл не из тех людей, которых терзают угрызения совести. Для него правильно то, что позволяет ему оставаться лидером секты «Дети Ястреба».

— Хоть кто-то уже мог бы догадаться, что его нравственный компас сломан. Неужели его приспешники настолько слепы?

Пантерра пожал плечами.

— В какой-то степени, думаю, так оно и есть. Они боятся, что их вера может поколебаться, и поэтому находят способы логически объяснить необъяснимые вещи. Их вера должна оставаться незамутненной. Никому не захочется отказываться от того, во что верил всю жизнь, пусть даже ты сознаешь, что это необходимо.

— Но ты полагаешь, что у Эльфов другое отношение к таким вещам. — Девушка сказала это с утвердительной интонацией.

— Думаю, что Оруллианы поймут нас правильно. Как и некоторые другие семьи. Если нам удастся убедить хотя бы их, у нас появится шанс и остальным доказать свою правоту.

Они еще немного поговорили о том, что им предстоит сделать в самом ближайшем будущем. Пан и Пру сошлись на том, что завтра, придя в Арборлон, они усадят Оруллианов перед собой и расскажут им все. Безо всяких заминок, церемоний и околичностей — просто выложат им свою историю, а дальше пусть братья сами решают, как им поступить.

Вскоре глаза у них начали закрываться, и они закутались в одеяла. Небо по-прежнему было затянуто тучами, вокруг царила кромешная тьма. Воздух оставался сырым и прохладным, и даже земля под кровлей каштана уже не казалась сухой. Дрожащая Пру подползла к Пану и, свернувшись в клубочек, прижалась к нему, чтобы согреться. Он приподнял край своего одеяла и укрыл их обоих.

— Спасибо, Пан, — прошептала девушка.

В этот момент он подумал: «Какая же она еще юная!» Пру обладала потрясающими способностями, но ей исполнилось всего пятнадцать, и она, в сущности, была совсем ребенком.

Он бережно погладил ее по голове, а потом обнял и прижал к себе, рассчитывая, что так девушка быстрее согреется и успокоится.

— Спи, — прошептал он.

А потом он заснул сам.

В предрассветной мгле Скил Эйл вышагивал по деревушке Гленск-Вуд, не делая попыток остаться незамеченным. Напротив, он шел как уверенный в себе человек, который давно выбрал свой путь и знает, что его ждет впереди.

Скил Эйл обладал многочисленными талантами и добродетелями, он был Серафиком, в конце концов! Помимо всего прочего, он был очень осторожен, а еще амбициозен, безжалостен и мстителен. Он оставался фанатиком учения своей секты, вечно поглощенным внутренней борьбой между тем, что считал правильным, и тем, что полагал необходимым. Но все эти его качества уравновешивались предусмотрительностью. Он никогда не забывал о том, как важно соблюдать осторожность и не действовать в спешке. Другие могли действовать сгоряча, под влиянием момента, презрев терпение и полагая, что одной силы достаточно, чтобы защитить их от тех, кто желал им зла, но он был не настолько глуп.

К сожалению, вчера он нарушил свои принципы, когда отправил наемного убийцу убрать мальчишку и девчонку, которые принесли дикую и нелепую весть о тварях из внешнего мира. Подобные россказни могли вызвать разногласия среди истинно верующих и бросить тень сомнения на веру, к которой он приобщил их, а этого допустить было никак нельзя.

Итак, он действовал в спешке, в чем потом и раскаялся. Наемный убийца, очевидно, оплошал, поскольку исчез без следа, а мальчишка и его подружка ушли неведомо куда. И вот теперь ему предстояло исправлять собственные ошибки, уже без излишней торопливости и соблюдая необходимую предосторожность. Он должен был исправить положение, действуя решительно, но осмотрительно, и он знал, как это сделать.

Он уже долгое время оставался лидером секты «Дети Ястреба». А Серафиком он был еще дольше, хотя об этом, кроме него, никто не знал. Он с рождения обладал необходимыми качествами и с раннего детства осознал в себе этот талант. Будучи преданным приверженцем учения секты, он ждал, когда ее руководители заметят его и приблизят, чтобы использовать во благо его способности. А потом он решил привлечь к себе внимание и начал выступать на собраниях, как правило, не спрашивая разрешения и зачастую сталкиваясь с едва прикрытым презрением. Но его ораторское искусство было отменным, а рвение — заразительным. Пока лидер секты и его клевреты обдумывали, что с ним делать, истинно верующие потянулись к нему.