Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Мать-настоятельница перевела дух, только когда принцесса тоже оказалась в ее доме. Так спокойнее.

Кто их знает, этих придворных, если там одна предательница, может, и все остальные не лучше? Просто молчат до поры? А потом как выползут, да как решат принцессу отравить, например? Если с королевой не получилось!

Нельзя так рисковать, это слишком опасно!

По дороге они не разговаривали, а в доме, принцесса тут же потребовала провести ее к матери, и увидев королеву на кровати кинулась к ней.

— МАМА!!!

Ее величество глаз не открыла.

Сквозь сон поднялась рука, ласково прошлась по волосам Анны, упала девочке на плечо. Анна сбросила плащ, разулась — и скользнула к матери под одеяло. И мать-настоятельница невольно улыбнулась. Ей Богиня детей не дала. Евгения сама сделала такой выбор, и не жалела, но вот что-то в ее душе эта картина затронула. Что-то такое… может, Мария и королева. Но дочь она любит, и заботится, и девочка свою мать любит…

И от этого становится теплее.

Евгении такое тоже досталось, была в ее жизни и материнская любовь, и забота, и ласка. И отцовская тоже, и любовь, и выучка, потому она и настоятельницей стала. Монашескую стезю она сама выбрала. Но иногда, когда вот такое видела… жаль, что детей у нее нет.

Жаль…

— Ваше высочество, умоляю меня выслушать. Сегодня ночью ее величество постучала в мой дом. Она была в ужасном состоянии, платье порвано, вся в синяках… она сказала, что ее пыталась убить эрра Лизанда.

— Они с мамой ушли вместе. Эрра сказала, что у нее письмо от отца.

Евгения поежилась.

Вот только в семейные разборки королей ей влезть не хватало! Но может, это еще и не оно? Просто заговор? Мало ли, кто и что скажет?

— Об этом ее величество ничего не сказала. Сказала про эрру, и упала в обморок. Или уснула, вы видите, она просто измотана. Ей надо отдохнуть. Эрру мы взяли под стражу, и я умоляю ваше высочество пока никому и ничего не рассказывать.

— Пусть мама придет в себя, тогда и решит, — согласилась Анна.

— Да, ваше высочество.

— Но я останусь с ней.

— Я потому вас и позвала. Ваше высочество, вы понимаете, что эрра может быть не единственной заговорщицей? И что могут покушаться и на вас?

Анна помрачнела. А вот об этом она не подумала. А ведь и такое может быть…

— И что тогда делать?

— Дождемся, пока ее величество проснется. И примем ее решение.

Анна кивнула.

Она, конечно, умная, и смелая, и вообще почти взрослая, но это как-то слишком сложно для нее. Хотя одно Анна знает.

Если мама… если с мамой…

Страшные слова Анна даже произнести не могла. Но если что — она будет стоять рядом с палачом. До последнего вздоха убийцы!

Мальчишки — они мальчишки везде. Особенно если им по пятнадцать — шестнадцать лет. И вот эти трое…

Что такое служка?

Да прислуга в храме «за все». Подай — помой — протри — пошел вон — не мешайся…

Все равны пред лицом Многоликого, но некоторые равнее других.*

*- Оруэлл. Скотный двор, изм. Прим. авт.

В храм служить приходят разными путями. И мы сейчас не о монастырях говорим, а именно о храмах. В монастыре человек пропадает для мирской жизни. А вот в храме…

Кто-то скажет, что личный духовник короля, к примеру, пропал для мира? И мир его тщетно пытался отыскать? Или наставник их высочеств?

А ведь тоже лицо духовное.

Да-да, и за этим тоже приходят служить в храм.

Есть светская карьера, и в ней громадную роль играют деньги, связи, титул… да много чего! А есть церковная.

Вот что делать парню из бедной семьи? Если он умен, хитер, желает пробиться выше, мечтает о власти… а родители, к примеру, обычные иссы? Ладно, это не так страшно, что иссы, они тоже разные бывают, к иным и короли прислушиваются. Но если родители бедны, как крысы?

Если у них своих семеро по лавкам?

Если единственная судьба, которая тебя ждет — это подмастерье в Гильдии, и еще какой тебе попадется мастер? И сможешь ли стать мастером ты сам? Кто-то и по сорок лет в подмастерьях, испытания пройти не может. В Гильдии свои заморочки, знаете ли…

И что ты будешь тогда делать, Бертран Тук?

Нет, не так. Что ты можешь сделать?

Ты грамотен и неглуп, ты хочешь власти и денег, ты их заслуживаешь! Да еще как заслуживаешь! Неужели ты хуже того жирного и спесивого эррского сынка, который проезжает мимо на лошади, оглядывая мир с таким видом, словно тот ему по гроб жизни должен, а долги не отдает? И почему?

Просто потому, что его родители из благородных, и у них есть деньги, а твой папаша-сапожник в промежутках между пьянками наплодил нищеты… мастер-то он хороший, да поди, прокорми такую ораву! Да обуй, да одень, да на вино еще денег найди…

Но разве это повод считать, что Бертран хуже того жирдяя?

И повод ни к чему не стремиться, жить, как отец? Тоже пить, работать и делать детей? И так всю жизнь до самой смерти? Может, потому отец и пьет, что ему эта жизнь тоже не нравится? Не видит он из нее выхода, вообще не видит, вот и захлебывает тоску вином, а мог бы что-то изменить… да что тут изменишь? Когда и жена, и дети, и делать-то ничего другого не умеешь?

Для себя Берт такого не хотел. Отец уж уговаривался устроить смышленого мальчишку подмастерьем к старому приятелю, когда Берт сам решил свою судьбу. И сбежал в храм.

Понимал, что нигде больше он не пробьется. А там… там был шанс стать кем-то большим, чем запойный сапожник, и Берт вцепился в него руками и зубами.

Нельзя сказать, что жизнь у храмовых служек очень легкая и приятная. И бегать им приходится постоянно, и достается им за всех, и не платят им в храме ни медяка. Дают одежду и кормят — и довольно с них. Ночевать они все одно домой приходят. Но родители Берта и тому рады были. Хоть об одном ребенке голова не болит. Хочет он Богу служить? Да и пусть его, вон еще шесть осталось. Второго в ученики пристроим, все легче будет.

Так и получилось.

И двое братьев жили совершенно по-разному. Алик сидел в мастерской у учителя, смотрел пока за его работой, ну и по хозяйству помогал, по городу бегал, по его поручениям, такое подай-принеси-вон отсюда! Ему пока и того было достаточно.

А Берт не просто бегал. Он учился.

И не только молитвы учил смышленый парень. Любая книга, попавшая ему в руки, мгновенно прочитывалась, да не просто так. Мальчишка смотрел, наблюдал, впитывал…

А еще — заводил друзей.

Рано или поздно он добьется своей цели. Ему нужна власть — и у него будет власть. Только вот одиночка на троне не усидит. И это Берт тоже вычитал в одной из умных книг.

Нельзя быть одному.

Понятно, что правитель всегда одинок. Но это говорилось о другом.

Правитель никому и никогда не открывает свои мысли, свою душу и свою спину. И это правильно. Но у правителя должны быть единомышленники. Должны быть те, кому он сможет доверять — достаточно, чтобы не проверять постоянно. Так, регулярно, не чаще раза в год… ладно, раз в полгода.

К примеру, сесть на трон можно.

Но у тебя должна быть команда: свой казначей, свой главнокомандующий, свой главный сборщик налогов, свой… да много кого! Один ты с государством не управишься, это нереально. А значит — свои люди.

Люди, которых ты давно и хорошо знаешь, знаешь, где можно их применить, какие у них сильные и слабые стороны, чем можно их держать, на каком крючке… цинично?

Да вот как-то так.

И подбирать их надо уже сейчас.

Так попал в команду Бертрана туповатый, но сильный Ром. Сам Берт был достаточно щуплым, и от пинков за пакостность характера, его спасала только помощь Рома.

Так попал в приближенные Берта и Эрк Гридас. Эрк силой не отличался, зато денег у него хватало. Гридасы не бедствовали, папаша Эрка торговал полотном, и сыночку денег на расходы не жалел. Он бы его и к семейному делу пристроил, да сам Эрк к торговле не был способен.

Не дано.

Такое тоже бывает, нельзя человеку лавку доверять. А вот где подслушать, где подсмотреть — это Эрк мог. И как он обо всех новостях узнавал? Льстивый, услужливый, в меру подлый… Бертрана он пока устраивал. Лучше держать такого как Эрк рядом с собой. И приглядывать, и деньгами пользоваться, которых Эрк особенно не считал, покупая то пирожки на всех, то эля.