Начальник милиции – 2 - Рафаэль Дамиров

Я всматривался в обстановку и просто-таки нутром чуял некую странность. Что-то мы упустили. Что же?

Я не сыщик, но надо соображать. Интеллигент — невысокого роста… Я подошел к табурету, который валялся на боку под люстрой. Криминалист его уже измарал дактилоскопическим порошком, отработал на предмет следов рук (хоть и безуспешно), и я его взял без перчаток. Поставил под люстру. Посмотрел наверх, потом вниз.

— Что-то не так, товарищ кинолог? — поинтересовался следак.

— Сан Саныч, — ответил я.

— Что?

— Называйте меня Сан Саныч. И да… что-то не так. Мне вот, например, не дает покоя одна каверзная деталь. А табуретка не слишком ли низкая для совершения суицида?

— Как это низкая? — следак отложил планшетку с протоколом и подошел ко мне.

— Мы не примерили ее… Не поставили под ноги повешенному. Он точно с нее бы достал до петли?

— Конечно, — уверенно кивнул следак. — Потолок тут высокий, это верно, но и петля низко свисает. На глаз видно, что все в порядке… Если так можно выразиться.

— А я бы все-таки проверил, Федор Леонидович, — закинул я горстку сомнений в умы присутствующих и следака.

— Сан Саныч прав, — поддержал меня Загоруйко. — Нужно проверить.

— Как вы себе это представляете? — следователь скептически улыбался. — Бред… Видно же было, что с табурета можно запросто влезть в петлю. Снова вешать тело на люстру?

— А почему нет? — пожал я плечами, подошел к Леночке и спросил: — Мадемуазель, у вас не найдется еще перчаток? Будем покойного взад вешать.

— Конечно, — сверкнула улыбкой медичка и выдала мне перчатки.

Несмотря на скептицизм Федора Леонидовича, тело мы снова водрузили на прежнее место. Я торжественно поставил под ноги Интеллигента табурет. Наступила двухсекундная тишина. Все переваривали увиденное. Ведь ноги трупа висели в воздухе и разве что скребли носками по табуретке — но пятки точно не доставали до сиденья.

— Его сначала задушили, а потом повесили, — предположил Гужевой, высказав уже очевидное.

— Нет, — замотала головой медичка. — Я внимательно осмотрела шею, странгуляционная борозда одна, других следов давления на кожных покровах нет.

— Чертовщина какая-то, — проговорил участковый.

Его я даже и не заметил, до этого он скромненько стоял и отмалчивался в углу.

— Получается, он подпрыгнул в петлю, — констатировал я. — Сомнительный способ повеситься.

— Ну почему же прыгнул? — ходил вокруг висящего трупа следак. — Он мог просто встать на носочки. Как вы считаете, Леночка? Дотянулся бы Куценко? Смог бы сунуть голову в петлю?

— Думаю, да, — поддержала версию суицида судмед.

Но я не сдавался и продолжал накидывать сомнений.

— Согласитесь, товарищи, странный способ покончить с собой — вставая на носочки, тянуться в петлю. Проще было бы эту самую петлю пониже опустить. Перевязать другой конец, который к козырьку кровати примотан.

— Это все домыслы, я за свою практику такого насмотрелся… Какими только способами люди суицид не совершали, — возражал прокурорский. — Один раз даже выбросился из окна чудик.

— А что в этом такого удивительного? — спросил Валентин, поправляя очки.

— Все удивительное,– усмехнулся следователь. — Во-первых, этаж второй. Во-вторых, он прыгал три раза подряд, пока не свернул себе шею. Вы спросите, а почему? Это мы быстро выяснили. Он боялся высоты, и поэтому не решался прыгать с более высоких этажей. А вы говорите — не мог на носочки встать и повеситься. Суицидники — народ очень странный. И нам их не понять.

Прокурорский, вроде, прав, но он не знает всей этой предыстории с Интеллигентом. Куценко сегодня только освободился и ушел от меня — и сразу в петлю. Я в такие совпадения не верю, однако следаку не могу ничего поведать. Хрен знает, что он за человек и на чьей стороне играет. А я уже сказал, что с хозяином этой квартиры не знаком.

Что же делать? К бабке не ходи — отказной состряпают. Но если его повесили, на теле должны же быть какие-то следы борьбы? Вот тут и выход. Надо более тщательно исследовать труп.

Точно… когда будут проводить вскрытие, я наведаюсь в морг и напрошусь там поприсутствовать. Буду над душой стоять у Леночки, попрошу, чтобы с максимальной тщательностью она провела исследование тела. Придется ее цветами задобрить, чтобы к вскрытию допустила. Или тортиком… или тем и тем. Вон какая фифа, тортик может и не проканать… О! Придумал! Колготки ей подгоню. Ни одна девушка в СССР не устоит перед колготками. Хорошие качественные колготки — товар дефицитный. Надо будет Эдика озадачить насчет них, пусть достанет… Эдик! Он же меня ждет.

Я скоренько попрощался с участниками следственного действия и спустился на первый этаж. Навстречу мне попался Вовка.

— Ты чего так быстро вернулся? — вскинул я на него бровь, будто это был мой собственный оболтус, и я за него в ответе.

— Да у нас отработка сегодня короткая была. Училка заболела, ее трудовик заменял. Сказал, что доски перетаскаем — и свободны. А мы даже не успели их перетаскать, он нас потом сам еще раньше отпустил. После того, как к нему в мастерскую химичка наведалась.

Я покивал, как будто прекрасно знал и трудовика, и химичку. И то, какая там химия между ними.

— Слушай, Вовка… А Куценко вообще давно тут живет?

— Давно, сколько себя помню.

— А кто к нему ходит, ну то есть — он один всегда дома сидит или к нему частенько гости наведываются?

— А рупь дашь, скажу.

— Я лучше твоему отцу скажу, что у него сын вымогателем растет. И что уже один рубль ты сегодня заработал как нетрудовой доход.

— Бате не говори! Не надо! — встрепенулся пионер. — Да никто к нему не ходил, вроде. Какой-то необщительный твой друг.

— Он такой. Ага… И прямо никогда-никогда к нему никто не приходил?

— А! Вспомнил! Видел один раз, с месяц назад, мужик к нему какой-то наведывался. Я еще удивился, что из квартиры голоса. Обычно там тихо, как в могиле, а тут — голоса. Твой друг дверь забыл замкнуть. Ее сквознячком и распахнуло. Вот прям как сегодня.

— И о чем они говорили?

— Откуда я знаю, подслушивать же нехорошо!

Я посмотрел на него и прищурился с самым серьезным видом.

— Говори уже, рубль дам.

— Да я правда не слышал. Мне