Боевые маршруты - Фёдор Полынин

Григорий Пантелеевич нередко сам водил в бои большие группы самолетов. Приходилось сдерживать смельчака.

- Не рискуйте без надобности, - все время внушали мы Кравченко. - У вас же хорошие обстрелянные кадры командного состава: Маслов, Обухов, Сапрыкин, Ефремов, Топаллер.

- Кадры-то есть, да самолетов кот наплакал, - отшучивался в таких случаях Кравченко.

На аэродроме Карачев базировался 20-й истребительный авиаполк, летавший на самолетах Як-1. По тому времени это была замечательная машина, превосходившая по ряду показателей вражеские истребители. Полком командовал майор С. Н. Найденов, получивший боевой опыт в сражениях с японцами на Халхин-Голе. Был он кряжист, спокоен, неутомим. Под стать ему был и военком полка батальонный комиссар Марков, с виду суровый, но милейший человек. Командир и военком крепко дружили, а это сказывалось и на людях. Взаимная выручка, товарищеская взаимопомощь стали здесь доброй, нерушимой традицией.

В ходе боев полк Найденова, как и другие части, терял и самолеты, и людей, по мы его старались держать в постоянной боевой форме. С запасными частями для машин было туго. Как выйти из положения? И вот инженер подал мысль: на станции часто останавливаются эшелоны с разбитой военной техникой, в том числе с самолетами. Все равно они пойдут на переплавку. Что, если в этом железном ломе покопаться? Мысль дельная, и мы горячо поддержали инженера. Бригада специалистов через день притащила со станции столько запасных частей, что нам потом надолго хватило латать подбитые машины. Хорошо помогали нам в этом командиры районов авиационного базирования П. П. Воронов, П. М. Ботнер, В. В. Смышляев.

Ремонтники буквально вершили чудеса. Столько выдумки и изобретательности проявляли они, что мы диву давались. Притащат, бывало, самолет к авиационной ремонтной мастерской, на нем живого места нет. Все искорежено, снарядами разворочено. По всем правилам машину полагалось списать в утиль. А они нет. Клепают, сваривают, выпрямляют - глядишь, самолет ожил. Вид у него, конечно, неказистый, весь в заплатах, но летчики не гнушались и такими машинами. "Нам хоть на палке, лишь бы воевать", - шутили остряки.

Помню, приехали с Ромазановым в одну из таких мастерских. Смотрим, Ил-2 стоит. Хвост наполовину обрублен, одна плоскость почти начисто оторвана, в фюзеляже зияют большие рваные отверстия. Под остеклением фонаря видим: чья-то голова торчит. Подходим ближе. Летчик сбрасывает фонарь, быстро спрыгивает на землю, представляется.

- А вы зачем здесь? - спрашиваю пилота.

- Как зачем? - удивляется он. - Самолет пригнал на ремонт. Прямо из боя.

- Где же вы сели?

- А вон на той поляне, - указал он рукой на широкую прогалину между лесными массивами.

Мы посмотрели на машину и покачали головами. Летчик рассмеялся:

- Сам удивляюсь, как она держалась в воздухе.

- Но вам-то здесь зачем быть? - спрашивает его Ромазанов. - Оставьте самолет и поезжайте в часть.

- Извиняюсь, товарищ полковой комиссар, самолет не брошу, - нахмурился летчик.

- Это почему же?

- "Безлошадным" походил вдоволь. Хватит! А у машины и ремонт-то невелик.

- Хорош "невелик", - рассмеялся я. - Хвост новый поставить, да крыло заменить, да весь фюзеляж залатать.

- У ремонтников золотые руки, товарищ генерал, - стоял на своем летчик. Они это мигом.

Я сам видел эти золотые руки в деле. Нередко, случалось, подбитые штурмовики садились на вынужденную в поле, капотировали и от ударов носом в землю гнули винты. Новых винтов под рукой не оказывалось. В таких случаях ремонтники прибегали к весьма своеобразной "технологии". Погнутый винт вставляли между двумя рядом стоящими соснами и выпрямляли. Сейчас такой технологический прием может вызвать улыбку, но тогда это считалось в порядке вещей.

...Нас тронула приверженность летчика к боевой машине, и мы не стали настаивать на его возвращении в часть. Все равно без самолета ему делать там нечего.

- Только сообщите о себе, где находитесь, - подсказал я. - Иначе будут считать погибшим.

- Это мы сейчас, мигом. - И летчик бодро зашагал к штабному домику, откуда можно было позвонить по телефону.

- Да разве такой народ можно победить? - задумчиво спросил Ромазанов. И сам же ответил: - Никогда!

В этом я тоже был убежден не меньше Ромазанова. Да и весь остальной состав ни на минуту не сомневался, что, как ни тяжело нам сейчас, враг все равно будет остановлен, а затем разбит. Конечно, мы не думали тогда, что война протянется почти четыре года.

Самолеты тогда были дороже золота. Идут жаркие бон, мы несем потери, а восполнять их, по существу, нечем. Теми крохами техники, которые мы получали, заполнить брешь было невозможно. Я даже завел специальную тетрадь, в которой ежедневно отмечал, сколько же у нас остается боевых самолетов. По каждой дивизии, по каждому авиационному полку. Горько было сознавать, что цифры эти становились все меньше и меньше.

В тех условиях надежда была только на ремонтников. У них дни и ночи пропадали наши инженеры, политработники. Нередко они и сами становились у станков, брали в руки молоток, ключ, зубило, помогая мастерам в работе. Подлатали машину, вдохнули в нее жизнь, и снова она уходит в бой. Ни минуты простоя. Этой роскоши война не позволяла. Ремонтников отмечали наградами так же, как и летчиков. Они этого заслуживали. Нередко мастера-солдаты не уходили со своих рабочих мест сутками.

Однажды на наши настойчивые просьбы пришел наконец положительный ответ: вам направлена новая авиационная мастерская. Как же обрадовались главный инженер ВВС фронта военный инженер 1 ранга П. А. Лосюков и его заместитель И. Ф. Горохов: теперь дела с ремонтом машин пойдут живее.

Но не успела эта мастерская развернуться, как попала под воздушный налет. Посыпались бомбы и раскидали, разнесли драгоценное оборудование. Да еще шестерых квалифицированных специалистов потеряли: двух убило, четырех ранило.

Когда мне доложили об этом, я напустился на инженеров:

- Как же вы не сумели ее сберечь?

- Все сделали как надо, - сокрушенно развел руками Лосюков. - Мастерская развернулась в лесу, сверху машины закидали ветками. Как немцы о ней пронюхали -- ума не приложу.

Лосюков и Горохов были квалифицированными инженерами. Их энергии, предприимчивости мы во многом обязаны тем, что самолетный парк поддерживался на уровне, позволявшем выполнять боевые задачи. Когда приходилось отступать, Лосюков и Горохов принимали энергичные меры, чтобы ни одной машины на аэродромах не осталось. Те, что не поддаются ремонту, уничтожали. С остальных неисправных машин снимали крылья, фюзеляжи их подцепляли к тракторам и грузовым автомашинам и отправляли в тыл.