Странная цивилизация - Цаплин Владимир

Распространение персональных компьютеров и доступность Интернета не имеют прямого отношения к знаниям. Подавляющее большинство пользователей не отдают себе отчета в невероятной сложности этой системы и даже не догадываются о том объеме исследований, изобретений, открытий и действительных знаний, которые потребовались для ее реализации. Знание «вообще» - невозможно, без понимания динамики добывания знаний конкретных, т.е. без понимания той глубинной и бесконечной цепи из открытий и изобретений, благодаря которым они, конкретные знания, появляются. Знание невозможно без сознательных и последовательных усилий по «узнаванию», без личной работы по пониманию и формированию последовательной и адекватной картины мира. Ни компьютер, ни интернет этой функции выполнить сами по себе не в состоянии. Они, безусловно, способны облегчить этот процесс, но лишь при непременном условии: у будущих пользователей будет сначала воспитана соответствующая потребность - получать знания. Будут воспитаны представления о том, что знания и творчество являются высшими ценностями, но требуют напряженного труда и личных усилий. Если этого понимания нет, то вполне может наступить момент, когда в результате появления новой мифологии, которая ввиду легкости и доступности придет на смену знанию, пользователь «информационной структуры» начнет творить молитву перед каждым включением компьютера, как сегодня творят благодарственную молитву перед трапезой. Какое отношение это имеет к формированию общества, основанного на знаниях? Скорее наоборот, люди превращаются в безразличных и зависимых потребителей, в своем большинстве даже еще менее продвинутых, чем их предки в предшествующие эпохи, в силу того простого факта, что «знать» теперь требуется гораздо больше и неизмеримо более сложных вещей.

Знание, в какую бы эпоху его не рассматривать, остается вещью в себе, даже если находит прикладное применение (исключая фундаментальные и академические области научных исследований). Поэтому квалификация современного общества, как «постиндустриального и информационного» означает лишь большую экономическую эффективность благодаря применению более совершенных приемов производства, но не достижение социальных целей и гармоничного развития.

Компьютер и интернет, действительно, являются мощнейшими и совершенно неожиданными изобретениями, но полагать, что они автоматически определят суть и структуру цивилизации будущего представляется либо наивным, либо методологически неправильным.

Опасение Тоффлера, что с развитием технологии возрастет зависимость от «компьютерного чипа» - правильно и не раз отмечалось. И чем более развита технология, тем эта зависимость сильнее. Достаточно вспомнить 1977 год, когда в Нью-Йорке, вследствие аварии на электростанции, неожиданно более чем на сутки(!) выключилось электричество и многомиллионный город погрузился в темноту. А в августе 2003 года уже почти 50 миллионов человек на восточном побережье США и Канады на десятки часов остались без электроэнергии вследствие системной аварии в управляющих цепях. Аналогичная ситуация сложилась в Москве в 2005 году, когда неожиданно под землей остановились поезда метро и погас свет. Разрушение двух зданий Международного Торгового Центра в сентябре 2001 г. в результате террористического акта, резко ограничило пропускную способность телефонной связи крупнейшего мегаполиса мира, приостановило электронные операции с кредитными картами, а устарелость систем тепло и водоснабжения каждый год «замораживает» и оставляет без воды десятки тысяч людей и т.п. Чем искусственнее окружающая нас среда, тем сильнее мы зависим от технологии, от ее надежности - и от ее сбоев, если она их допускает. …Гомеостаз двулик: это рост нечувствительности к возмущениям извне, вызванным «естественными» причинами; но вместе с тем это и рост чувствительности к возмущениям внутренним, вызванным разладкой внутри самой системы - писал С. Лем.

Это лишнее подтверждение тому, что будущее человечества должно определяться социальностью целей, которая невозможна без возрастания рациональности и качества мышления человека, а развитие и внедрение новой технологии должно лишь способствовать этому и ускорять этот процесс.

Остановимся на некоторых взглядах других адептов постиндустриализма. Высказывается предположение о естественной трансформации капиталистического способа ведения «информационного» хозяйства во что-то более прогрессивное. Не существует ни одного неоспоримого довода, который позволил бы превратить это предположение в достоверный прогноз. Отношение к собственности можно изменить не заменой слов, а только национализацией или прямым выкупом, если исключить из арсенала средств экспроприацию. Любой вид человеческой деятельности, в том числе и «познавательно-информационный», протекает в рамках определенной материальной структуры. И совершенно ниоткуда не следует, что распоряжение этой структурой, со всеми вытекающими последствиями, не будет носить тот же частнособственнический характер, что и ныне. Как и раньше, капитал будет покупать людей-носителей знаний и информации либо непосредственно, либо опосредованно, через право владеть инфраструктурой производства и приложения знаний и информации. Ученый не сможет работать без лабораторного оборудования и помещения, которыми будет владеть не он и, следовательно, не он же будет распоряжаться результатами. Единственное, что ему доступно - это пытаться как можно выгоднее продать свои знания, но это не повлияет на возможность распоряжаться результатами. Владение знаниями оторвано от распоряжения инфраструктурой развития знаний и их приложения.

Высказывается и противоположная точка зрения, что всемирное развитие получит финансовый рынок или «вселенское казино». Т.е., если убрать словесный камуфляж - торговля деньгами. Другими словами - глобальное ростовщичество, как «признак формирующегося нового миропорядка»?! Ау, люди, задумайтесь над своим «светлым» будущим!

Термин «информация» становится столь же малопонятным, как и слово энергия в рассуждениях целителей, парапсихологов и экстрасенсов. Слова «информация», «сеть» и их производные превращаются в лексическую основу новой мифологии, утверждающей, что технология становится над ее создателями. И ведь движение к этой антиутопии будет происходить с соблюдением права на «равные возможности», «без сословных привилегий» и на основе всепоглощающей «терпимости» к чужому мнению, каким бы оно ни было! …Потому что на любое мнение можно будет не обращать внимания, ведь нет закона, обязывающего учитывать чужое мнение. А особенно разговорчивым доступно объяснят, что они подрывают стабильность системы, основанной на праве на частную экономическую инициативу и незыблемость права не зарабатывать, а делать деньги.

Встречающееся упование на сохранение религиозных, национальных и этнических сообществ, как естественных составляющих грядущего «информационно-сетевого общества», представляется по меньшей мере странным. Если продолжать уповать на эти «ценности», как могущие обеспечить «самобытность, устремленную в будущее», то здесь уместно напомнить, что деструктивный характер именно этих явлений слишком хорошо известен.

В том-то и может состоять прогрессивный характер развития общества, чтобы уничтожить эти исторически сложившиеся и во многом мифологические водоразделы между человеческими социумами. Интеграция человечества, как высшая цель глобализации, невозможна без дискредитации именно религиозных, национальных и т.п. мифов в массовом сознании. Поэтому утверждения о формировании этих видов «самобытности», как зародышей будущей цивилизации, представляются, как минимум, ошибочными.

По поводу угрозы технологической безработицы, неизбежной при традиционном отношении к росту населения и производству: никакое переучивание здесь ситуацию не спасет. Развитие технологии должно приводить к сокращению рабочего времени при неизменной численности сотрудников (или даже росте!) и их зарплаты, а не только к попыткам переучивания и приложения своих сил в другой сфере производства. Но это невозможно при существующей экономической системе.

Возражение вызывает и сомнительность утверждений, что перемещение капиталов в регионы с более дешевой рабочей силой дает бедным странам доступ к капиталам и современным технологиям, что приводит к постепенному выравниванию экономической ситуации в мире. Технологичность общества определяется не только и не столько конечным продуктом, сколько способностью разрабатывать такую продукцию и создавать собственную компонентную базу. Именно это требует большого числа высококлассных специалистов, что в какой-то мере можно интерпретировать, как технологичность общества. А использование большого числа дешевых и хорошо выдрессированных рук не приведет ни к выравниванию экономической ситуации в мире, ни, тем более, к интеллектуализации. Даже если допустить, что произойдет заметный экономический подъем стран, ныне используемых в качестве резервуара дешевой рабочей силы, то это лишь будет означать сокращение емкости этого резервуара. За счет чего же тогда сможет капитал наращивать свои прибыли? Уж не возвращением ли этих производств в метрополии, где обычный водопроводчик получает больше учителя?!