Будь со мной нежен - Лилия Орланд

бледность. Но вставать с постели ему по-прежнему не разрешали, и папа откровенно мучился от безделья, с тоской переключая каналы висевшего на противоположной стене плоского телевизора.

– Лисичка! – обрадовался он мне. – Может, хоть ты им объяснишь, что я уже совершенно здоров? А держать в больнице здорового человека – это противозаконно.

– Попробую, пап, – я обняла его и крепко прижала к себе.

– Дедушка вчера звонил. Спрашивал, чем мы с тобой занимаемся.

– Надеюсь, ты не проговорился? – я затаила дыхание. Ни к чему деду знать, что мы профукали компанию, а его сын слёг с инфарктом.

– Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь? – отец сделал вид, что обиделся.

И я улыбнулась, уж слишком забавное выражение появилось на его лице. Оно тут же сменилось иным, ещё более милым, стоило заглянуть в палату медсестре Виктории.

Пока она помогала отцу принять удобное положение на кровати, ставила перед ним поднос с едой, всё время ласково касалась его, легко поглаживая.

Похоже, тут у них всё взаимно.

– Ну, выкладывай, – потребовала я, когда она ушла. – У вас это серьёзно? Мне придётся назвать её мамой?

Отец смутился и покраснел, а я рассмеялась. Легко и радостно. Неужели в нашей семье грядут перемены?

– Я пока не знаю, как она ко мне относится, – пробормотал всегда уверенный в себе глава крупной строительной компании.

– Ты ей точно нравишься, пап, – я погладила его по плечу. Пусть хоть у кого-то из нас всё сложится в личной жизни.

– Как ты себя чувствуешь? – он тут же уловил перемену в моём настроении.

Я не хотела разговаривать на эту тему, поэтому перешла к тому, зачем пришла.

– Пап, мне нужен доступ к делам компании, – постаралась не позволить голосу скатиться в просительные нотки. – Я хочу вместе с вами заниматься нашим делом. Приносить пользу семье. И понять, как нам справиться с Борисовым.

– Конечно, – отец вовсе не выглядел обескураженным. – Честно говоря, я удивлён, что ты так долго тянула. Я сегодня же свяжусь с нашим юристом, он подготовит документы.

Вот так всё просто? Неужели я давно могла настоять на своём и работать вместе с ними?

– Пап, скажи, только честно, если бы я отказалась учиться на искусствоведческом, а пошла на строителя, вы бы с дедом меня поддержали?

– Ну конечно, мы же хотим тебе только добра. Но строительный бизнес тебя никогда не увлекал так, как искусство. Мы же видели, что в музее тебе интереснее.

– А почему мне не сказали? – я начала возмущаться. – Что у меня есть выбор? Я же не знала о вашем тайном плане.

– Если ты чего-то не хочешь, Лисичка, тебя никто не сможет заставить. Ни я, ни дедушка, ни… – тут он замялся и виновато посмотрел на меня, – ни кто-либо ещё…

Ну конечно, никто не может заставить! Я вспомнила Борисова и то, что он вытворял со мной. Между ног тут же стало жарко. Я отошла к окну, чтобы отец не заметил выражения моего лица.

Начавшийся ещё вчера снегопад продолжал укутывать город в белое покрывало. Прохожие спешили по своим делам. И только я стояла, поражённая, словно громом, своим открытием.

Вадим заставлял меня? Принуждал к сексу? Насиловал? Нет. Я сама хотела его. Каждый раз. Возбуждалась при одной мысли о нём, о том, что он со мной сделает.

Я окончательно запуталась. Что происходит между нами? Между мной и Борисовым. Только ли он обладал властью надо мной? Или я тоже могла сделать свой выбор?

Повернулась к отцу и заметила, что он пристально наблюдает за мной.

– Что ты решила? – спросил он.

– А разве решаю я? – усмехнулась, всё ещё сомневаясь.

– Только ты, – убеждённо ответил отец.

– Мне нужно подумать.

Я направилась к выходу.

– Я подпишу бумаги сегодня же, – догнал меня голос отца.

– Спасибо за доверие, – шепнула я, стараясь не выпускать стремившиеся наружу слёзы.

Всё-таки у меня замечательный папочка.

К концу дня секретарша отца принесла мне подписанную доверенность. Теперь я могла управлять компанией моей семьи. Правда, серьёзные решения я бы не смогла принять в одиночку, их должен был одобрить Вадим Борисов.

Он был повсюду. В моей компании, моих мыслях, моих снах. В моём телефоне было полно смс-сообщений от него. Я старалась удалять их, не читая. Но первые строки, доступные взгляду, мои глаза читали без позволения.

«Алиса, мне очень жаль, что я…»

«Милая Алиса, ответь же мне наконец…»

«Я сожалею о том, что сделал…»

«Почему ты не отвечаешь? Я же…»

Я не собиралась ему отвечать. Сбрасывала звонки от него. Всё глубже погружалась в дела компании. Каждый день навещала отца. Разговаривала по телефону с дедушкой. Оба они вскоре должны были оказаться дома. Вместе со мной.

Я с нетерпением ждала этого момента. И старалась выбросить Борисова из головы.

Я не знала, что скажу ему, когда он вернётся. И каждый раз, когда Вадим снова напоминал о себе, я говорила, что не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом когда-нибудь в другой раз.

30

Так прошла неделя. И наконец настал тот самый день, когда мы с Сергеем Ивановичем забрали отца из больницы.

Вики с ним не было. Но, поскольку папа не выглядел огорчённым, я решила повременить с расспросами.

Когда другая медсестра прикатила инвалидное кресло и предложила отцу сесть туда, он попытался возмутиться. Но эта женщина оказалась невосприимчива к его чарам. Буркнув, что так велел доктор, она почти насильно усадила папу в коляску и повезла к выходу. Я шла следом, тихонько посмеиваясь, до того уморительным было его ошалевшее от подобного произвола лицо.

Возле машины уже ждал Сергей Иванович, нетерпеливо вытаптывая снег. Приятно было видеть, как он прямо просиял при виде отца. Скорее подскочил к дверце, чтобы начальник не мёрз на морозе лишние секунды. Да и папа радостно улыбался, пожимая руку верному водителю.

В общем, домой мы приехали в приподнятом настроении. Отец всю дорогу нетерпеливо поглядывал в окно, ожидая поворот к нашему дому. Я тоже после долгих отлучек предвкушала, как перед глазами появится этот знакомый с детства вид.

Предупреждённая с утра кухарка, приготовила нам лёгкий ужин из диетических продуктов.

Папа ворчал, нос удовольствием ел домашнюю пищу, по которой явно успел соскучиться. Хотя, по моим наблюдениям, кормили в клинике весьма неплохо.

Затем я проводила отца в его комнату, помогла раздеться и лечь в постель. Он продолжал ворчать, что не хочет, чтобы с ним обращались как с инвалидом. Но я видела, что внимание ему приятно.

– У тебя испортился характер после