Танго в раю - Донна Кауфман

И в первый раз за долгие годы ей на ум пришла мысль о том, чтобы вернуться в свою страну. Прошло так много времени с тех пор, как она бежала оттуда, но теперь, когда рядом с ней Джек, у нее наверняка хватило бы мужества и сил встретиться снова с призраками своего прошлого. И тут же перед ней появился Мархам, который теперь участвовал в предвыборной кампании на пост президента. Мысль о том, что этот человек может добиться такой власти, была просто невыносима, но вряд ли она могла хоть как-то повлиять на ход событий, предъявив претензии десятилетней давности, претензии, которые в свое время обернулись против нее же самой и отравили всю ее дальнейшую жизнь.

«Конечно, можно было вернуться в Штаты вместе с Джеком и жить там под чужим именем», — подумала Эйприл. К тому же разъездной характер его работы позволил бы им проводить какое-то время в Мексике, а какое-то — в США.

— У тебя никогда не возникает желания связаться с отцом?

Этот вопрос заставил ее вздрогнуть как раз в тот момент, когда грузовик наскочил на очередную кочку, и голова ударилась о дверцу машины. Потрясение, вызванное неожиданным вопросом, было мгновенно вытеснено болью от этого, не менее неожиданного, столкновения.

— Ты не ушиблась? Я не хотел напугать тебя. Наверное, я был слишком погружен в свои мысли и не подумал о том, как прозвучит мой вопрос.

— Я не ушиблась, — ответила она, рассеянно потирая висок, слабая боль в котором постепенно проходила. — Ты действительно напугал меня, хотя, по-моему, твой вопрос совершенно справедлив. — Она не стала говорить ему о том, как до странности одинаково мыслили они в данный момент. — Очень долгое время у меня и в самом деле не возникало такого желания. Но после того как умер дедушка Морган, я очень много думала об этом. Дела в «Лазурном Рае» шли довольно успешно, и я уже не так боялась власти, которой обладал мой отец.

— И все же ты не стала связываться с ним. — Эта фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение.

— Не стала, ты прав. Но совсем не из боязни или той злости, которая еще осталась во мне. Принимая во внимание его положение в обществе, я даже могу понять, почему он тогда принял такое решение. Но я не могу избавиться от чувства обиды — ведь он просто-напросто предал меня. — Она повернулась лицом к Джеку. — Кроме дедушки, который находился за тысячи миль от меня, у меня был только отец, Джек, и он бросил меня на растерзание волкам. Мне кажется, я не смогу простить его за это.

— Я все понимаю, mi tesoro. Я не часто вижусь с моим отцом да и с братом тоже. Но одна мысль о том, что они у меня есть, прибавляет мне уверенности. Наверное, это и называется чувством родного дома. И то, что произошло между вами, очень печально. — Эйприл отвернулась от него и стала смотреть в окно. — Я больше никогда не буду затрагивать эту тему.

Следующие несколько миль Эйприл усиленно придумывала, что бы такое сказать, чтобы снова вернулась та легкая, беззаботно-насмешливая атмосфера, в которой начиналось их обратное путешествие. Но почему-то в голове теснились только невеселые мысли. Вот например, сколько дней осталось Джеку пробыть в «Рае»? И этот подсчет потянул за собой вереницу других столь же пессимистических вопросов, которые, всплыв на поверхности, грозили засосать ее в свое болото. А захочет ли он, чтобы она поехала с ним в Штаты? Захочет ли он вообще продолжать их отношения?

Неожиданно грузовик свернул на обочину, и этот внезапный маневр выбил ее из колеи тоскливых мыслей.

— Что ты делаешь? У нас что, спустила шина?

— С шинами все в порядке. И, предупреждая твой вопрос, хочу сказать тебе, что бензина у нас предостаточно.

— В таком случае, почему ты так резко съехал с дороги, будто случилось что-то ужасное?

— Потому что так и есть. Случилось.

Его уклончивый ответ неожиданно вывел ее из себя, но прежде чем она успела взорваться, он спросил:

— Ты говорила Кармен, в котором часу мы приедем?

— Нет. Мы оба отлично знаем, что такое путешествие по Мексике. Здесь ничего нельзя планировать заранее. Почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что… — мягко сказал он и взял ее за руку. Потом открыл дверцу со своей стороны и подтянул ее к себе.

— Ну хорошо, сдаюсь. Потому что… почему?

— Смотри. — Он повернул голову в сторону скалы, немного наклонившейся над океаном, и, показав на нее рукой, ответил:

— Мне кажется, я нашел для нас тень. Самое время сделать остановку.

Снова повернув к ней лицо, он стал внимательно смотреть на нее, улыбаясь и прикрывая глаза ладонью от яркого полуденного солнца. Она не смогла устоять перед этим взглядом, и уже в следующую секунду ее губы растянулись в ответной улыбке. Он спрыгнул на землю, и она протянула руки, чтобы положить их ему на плечи, собираясь прыгнуть вслед за ним. Но Джек остановил, поймав ее ладони.

— Здесь вся земля усыпана камнями. Давай. — Он повернулся и подставил ей свою спину.

— Что — давай?

— Ты что, предпочитаешь весь день провести здесь, задавая мне вопросы, или все-таки соизволишь сесть мне на спину и отправиться в путешествие верхом?

— Да ну тебя! Так бы сразу и сказал.

Он прищелкнул языком и вплотную придвинулся к кабине грузовика, но Эйприл замерла на месте.

— В чем дело? — спросил он через плечо.

— Знаешь, вполне возможно, что мои туфли не годятся для того, чтобы ходить в них по камням, но эта юбка уж точно не предназначена для того, чтобы ездить верхом.

Джек повернулся к ней, и Эйприл, ожидая увидеть на его лице насмешливую улыбку, приготовилась спрыгнуть на землю. Но его большие руки не дали ей ускользнуть, крепко сжав ее бедра. Покрутив головой, Джек быстро осмотрел дорогу, хотя был уверен на все сто процентов, что в ближайший час на ней не появится ни одного автомобиля, и, заскользив ладонями по ее ногам, поднял вверх ее юбку. Сделав вид, что не слышит взволнованного, прерывистого дыхания, он повернулся к ней спиной, и его джинсы коснулись ее тонких шелковых трусиков. Потом его руки подхватили ее под колени. И Эйприл обвила ногами его бедра.

— Держись за мою шею.

Она послушно обхватила его руками. Когда несколько минут спустя он отдал ей то же самое приказание в благодатной тени огромных валунов, Эйприл не заставила его повторять дважды.

Свернув на дорожку, ведущую к бунгало Джека, Эйприл вынула из волос черную заколку и быстро расчесала пальцами спутавшиеся пряди. Глупо улыбаясь и совершенно не волнуясь, что ее кто-нибудь мог увидеть, она запрыгала вверх по ступенькам крыльца.

У них оставалось еще пять дней. И пять восхитительных ночей. Джек настоял на том, чтобы оставить за собой свое бунгало, что вначале вызвало у нее подозрения: не хочет ли он отдалиться от нее после их совместной поездки. Но все ее подозрения быстро развеялись, и теперь она не могла не признать, что ей доставляло удовольствие пересматривать свое рабочее расписание на день, чтобы выкраивать время для нанесения неожиданных визитов в его отдаленный домик.

Остановившись перед дверью, Эйприл огляделась, но Джека нигде не было видно.

— Должно быть, он все-таки дома, — взволнованно прошептала она. Ей удалось освободиться от дел на целый час, проводить который в одиночестве совсем не хотелось. Взявшись за ручку двери, она заставила себя выбросить из головы мучившую ее мысль о том, что отпуск Джека подходил к концу. То, что он не сказал, что хочет остаться здесь, еще ничего не значило. «Но он ведь не сказал и того, что уезжает», — решительно напомнила она себе и толкнула входную дверь.

— Джек? — Ответом ей была тишина, но как только до ее уха донесся шум воды из душа, на лице Эйприл расцвела улыбка. Она вспомнила тот день, который теперь казался невероятно далеким, когда почти голый, мокрый Джек, с которого сбегали капли воды, застал ее за просмотром сделанных на свадьбе фотографий. Теперь вся эта ситуация казалась смешной и какой-то нелепой. Теперь она знала, что Джек никогда не обидит, никогда не сделает ей больно.

Решив, что ей тоже не помешает освежиться, Эйприл направилась к ванной, но не успела она сделать и нескольких шагов, как вдруг за ее спиной раздался стук в дверь. Она мгновенно остановилась и, резко повернувшись назад, оказалась лицом к лицу с улыбавшимся Домингесом.

Хотя она и не делала никакого секрета из своих отношений с Джеком, Эйприл все же казалось, что ей удавалось вести себя так, что никто ничего не замечал. И вот теперь, оказавшись в такой неловкой ситуации, ничего не оставалось делать, как широко улыбнуться Дому, который — в этом она была уверена — ни в малейшей степени не выкажет своего удивления. Итак, с улыбкой на лице, словно действие происходило в ее кабинете, а не в личном бунгало гостя, она сказала:

— Привет, Дом. Что случилось?

— Hola, senorita Эйприл. Все в порядке. Я просто принес письмо Джеку. Он просил меня сразу же сообщить о его получении.