Белое Пламя - Анна Тьма

– Ах да, ну конечно же, кто же будет девчонку-то слушаться и серьезно воспринимать! Дракон – он внушительнее, если что, сожрет и не подавится, да и такой серьезный старик тоже больше уважения вызывает… Наивная! Да тебя твои собственные боги отнюдь не всегда слушаются, хоть и видят драконом и воином.

Едва слышный серебристый смех был ему ответом. Хотя, может, это журчала вода в фонтане. «Сыграй…» – шепнул серебристый голосок журчащей воды.

Ален улыбнулся, достал свирель.

– Ладно. У тебя ведь все только просят чего-нибудь. «Дай мне того, дай мне сего… счастья, здоровья, богатства, победы…» И всякую дрянь в качестве даров приносят. Надоели, да? Сыграю. Я же знаю, как ты любишь музыку.

И юноша заиграл. В звуках флейты звучали трубы, скрипки, барабаны и арфы, контрабасы и эльфийские лиры… Музыка будто кистями на полотне рисовала фрегат, плывущий в небе, матросов, бегающих по палубе, капитана, гордо стоящего у руля. Фрегат попадал в бури и встречался с пиратами, дрался с морскими демонами и падал в бездну… Но всякий раз чудом ухитрялся спастись. И вот фрегат завис на краю пропасти, за которой кончался мир… что с ним будет дальше? Даже боги не знали ответа. Ален вложил в эту музыку всего себя. Без остатка. Все тревоги, страхи, потери, горечь, любовь, радость, смех и боль…

Целый час не умолкала чудесная флейта. Час завороженно слушали музыку боги. Потом мелодия неторопливо пошла на убыль и смолкла. Маг спрятал флейту. Немного посидел, прикрыв глаза. Затем поднялся и махнул Создателю рукой в перчатке.

– Пойду я. А то меня Areshinielite уже заждался. Пока, богиня! – Ален снова взглянул на статую и хмыкнул: – Девчонка, а рядишься в деда…

К пяти часам вечера друзья успели выбрать и купить два десятка лошадей, все как на подбор – красивые, статные, стройные жеребцы и кобылки. Определив свою покупку в конюшню на постоялом дворе, командоры бродили по вечерней ярмарке в поисках лошади для Алена. Он с некоторых пор стал очень придирчив в выборе коней.

Темнело нынче рано, и народ начал понемногу расходиться и разъезжаться.

Устав от бесконечных скитаний, волшебник остановился и поежился. Кожаная куртка, стянутая в рукавах и застегнутая под горло, грела, но стальные пластины, вшитые в жилетку, доставляли определенное неудобство. В итоге теплолюбивый Ален замерз.

Так и не выбрав лошадь, маг и эльф отправились на постоялый двор.

На постоялом дворе было тепло, светло, и желудок сводило от запахов еды.

Побросав рюкзаки в снятых комнатах, друзья спустились в корчму. Арэн – с желанием промочить горло чем-нибудь покрепче, Ален – с намерением набить желудок чем-нибудь повкуснее. В итоге столик командоров был заставлен лучшей едой и самыми дорогими винами.

– Пьяница, – откомментировал маг.

– Обжора, – не остался в долгу лучник.

Через полчаса, изрядно опустошив стол, друзья смаковали вина.

– Каспианское фиалковое! – Стрелок поднял бокал. – Настоящее фиалковое вино должно быть глубокого синего оттенка и не менее двадцати градусов крепости.

Арэн пригубил вино, удовлетворенно кивнул и несколькими большими глотками осушил бокал. Ален, наблюдавший за ним краем глаза, поперхнулся на половине бокала.

– Орочья морда, – откашлявшись, просипел он.

– Мальчишка, – хмыкнул Волк.

– Зато я не алкоголик.

Эльф мелодично рассмеялся и подлил Алену вина. Обреченно вздохнув, маг закусил жареным птичьим крылышком. Арэн поднял бокал, наполненный до краев.

– Я пью за тех, кто ушел, – произнес он. – За тех, кто положил свои жизни, чтобы все остальные могли жить. За тех, кто сражался вместе с нами, командор. За тех, кого мы помним. За наших братьев. За великих командоров, офицеров и солдат. До дна!

– За Анжея и Леона… До дна! – шепнул ветеран, прежде чем начать пить.

В итоге примерно через час Ален обнаружил у себя на коленях хохочущую девушку, которую он держал за талию. У Арэна на коленях таких было две. Эльф что-то рассказывал, и девушки звонко смеялись.

– Орочья рожа, – пробормотал Ален, прикладываясь к бокалу. – Что же ты делаешь?

Еще через некоторое время парень обнаружил у себя в руках лиру и понял, что они с эльфом на пару распевают фронтовые песни. Выругавшись, волшебник снова осушил бокал. Кажется, на этот раз там было что-то значительно крепче каспианского фиалкового.

– Я дорожу тобой, как братом, – с трудом выговорил Ален, когда они уже сидели на крыльце постоялого двора. – С тех пор как умерли Леон и Анжей, ты, демонов соглядатай Феникса, делаешь мою жизнь несколько веселее.

Эльф, сидящий рядом, повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд.

– С чего ты взял, что я – соглядатай?

– Хе-хе… – Волшебник мотнул головой, пытаясь заставить себя мыслить. Но в голове висел алкогольный туман, а перед глазами все кружилось. – T’tek Tor’mirroy не слепец, хоть и плохо видит. Я знал это уже давно. Ты, командор, теперь служишь в тайной разведке. Принц-полукровка, Белый Волк…

И вдруг забилась, завыла, затосковала в груди дикая боль так сильно, что на глазах выступили слезы. Ален взглянул на друга и, боясь не пересилить себя, спросил:

– Кто ты? О боги, я уже полгода хочу задать тебе этот вопрос, беловолосый! Почему, скажи во имя Купола, мне так больно рядом с тобой? Я пытаюсь вспомнить тебя, себя, но я не могу! Арэн… А, демоны, это же не твое имя, Волк! Но я не помню твоего! Кто ты?! Кто?..

– Я не знаю… – Лучник с трудом фокусировал взгляд на маге, и в зеленых глазах отражалась та же невыносимая, дикая тоска. – Просто не знаю… – Он откинул голову и посмотрел на небо. – Я ведь хотел тебя об этом спросить еще при нашей первой встрече. Откуда я тебя знаю, маг? Кто ты такой? Кто я такой?

«И откуда, во имя Купола, эта боль?» – добавил про себя эльф.

Они умолкли, с одинаковой тоской глядя в небо.

– Не этого мира дети мы, беловолосый… Не этого. Немного времени, гора упрямства – и я все выясню. Но, знаешь, что бы ни случилось дальше, ты мой друг. Лучший друг. – Ален улыбнулся.

– Ты псих, волшебник… – Арэн невесело рассмеялся. – И мой лучший друг.

– Псих-волшебник и принц-полукровка… – Ален тоже рассмеялся. – Хороша компания!

– Ну так выпьем за это! – Эльф протянул магу свою бутылку, друзья чокнулись.

Как Ален добрался до кровати, он не помнил.

…Густая, вязкая тьма окружала его. Но Ален мог легко видеть себя. Кажется, сам он светился.

– Знакомый пейзажик, – пробормотал юноша, пробуя ногой поверхность, на которой стоял.

Это был отполированный камень, судя по всему черный мрамор. Шуршание песка и шелка по мраморному полу заставило его до предела насторожиться.

– Я иду за тобой… – прошептал голос, отдаваясь эхом.