Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья

Из-за спины раздался тихий старческий голос:

– Миленочка, я все это уже перепробовала. И кричала, и требовала, и пыталась выбраться. Все без толку. Палата скорее всего звукоизолирована.

– А почему Выпевания не срабатывают? – Ее голос дрожал, то ли от сдерживаемого гнева, то ли от страха. – У меня не получается даже открыть замок…

– Они как-то заблокировали его. Я даже не представляю, как такое возможно… Тем более для неКрылатых.

– Но надо же что-то делать! Не сидеть же, сложа руки… – Милена Игоревна быстро отошла от двери, приблизилась к подруге, стоящей у окна, и порывисто обняла ее. – Конечно, я не имею в виду, что ты ничего не делаешь. Просто… – Она замолчала, обдумывая очередную идею. – А из окна ты пыталась звать на помощь?

Пожилая женщина сочувственно похлопала ее по спине. Она тоже через этого проходила – мучительная невозможность повлиять хоть на что-то сводила с ума. Милена отстранилась и, удерживая подругу на вытянутых руках, всмотрелась в ее морщинистое лицо.

– Я рада, что ты нашлась. Хоть для этого мне и пришлось потеряться самой, – она нервно улыбнулась. – Выглядишь, конечно… Как будто мы и правда сто лет не виделись.

Старуха отмахнулась.

– Это пройдет… Но даже если бы все было необратимо… Я готова на что угодно, лишь бы эти мерзавцы отпустили Анюту.

Она сжала сухие кулаки, испещренные старческими пятнами.

Милена Игоревна помрачнела.

– Значит, это все, – она неопределенно обрисовала рукой в воздухе, – ради дочки… Я не решалась спрашивать, где она.

– Ну а ради кого еще? Ее, – Алена кивнула в сторону лежащей без сознания больной, третьего человека, находившегося в закрытой комнате, – я первый раз вижу. Неужели я бы стала так выкладываться ради незнакомки?

– Хорошо, что Тема в безопасности… – пробормотала Милена и добавила уже громче, – Так ты даже не знаешь, кто это? Даже ее имени?

Алена пожала плечами.

– Я не спрашивала, да он бы, наверное, и не сказал… Во всяком случае – настоящее имя.

– Он?

– Тот, кто выходит со мной на связь. Мужской голос. Звонит по видеосвязи и трусливо прячет лицо.

Милена хмыкнула.

– Ну это-то как раз добрый знак. Хоть какой-то шанс, что, когда все закончится, тебя… точнее, теперь уже нас не закопают где-нибудь в лесочке за КАДом.

– Я рада, что ты не унываешь, дорогая моя, – вздохнула пожилая женщина. – Во мне, кажется, уже не осталось ни капли оптимизма. Выжата досуха, в прямом и переносном смысле.

Милена Игоревна ободряюще сжала ей плечо и подошла к пациентке, лежащей на кровати. Безжизненное тело окутывала паутина проводов. Кислородная маска наполовину скрывала черты лица. Сквозь болезненно бледную, сухую, как пергамент, кожу просвечивали синие венки. Милена обошла койку, дотронулась кончиками пальцев до груди незнакомки, поправляя чуть сползшую простынь, всмотрелась в показания приборов, равномерно гудящих в изголовье.

– Я далека от медицины, но даже мне понятно, что эта женщина, кем бы она ни была, давно спит беспробудным сном. Если бы дело было в каких-то физических повреждениях, то… – она задумалась. – Сколько раз ты ей пела Лучезарную Песнь?

– По одной Песне на каждый день моего пребывания в этом чудесном гостеприимном месте…

– Что?! – возмущенно воскликнула Милена. – Но это же просто глупо! И бессмысленно! Для исцеления даже самых серьезных травм достаточно одной, максимум двух песен!

– Это понимаешь ты, это понимаю я… – философски пожала плечами Алена Петровна, – А наши похитители не понимают. Они считают, что я специально не выкладываюсь в полную силу, и поэтому состояние пациентки не улучшается. Хотя после того, как мне показали мою Анютку… – Ее голос задрожал. – Я не спорила и делала все, что мне говорили.

Она отошла от окна и опустилась в кресло у кровати пациентки. Все движения ее старческого тела были медленными и немного неуверенными. Как будто Алена села за руль крошки-фиата после внедорожника и пока не привыкла к изменившимся габаритам.

– Похитители? Считаешь, их несколько? – уточнила Милена.

– Сомнительно, что все это можно провернуть в одиночку. Подумай сама. Все эти меры предосторожности. Охранник у двери. Медперсонал, который ежедневно проверяет больную и приносит мне еду.

– Но как? Откуда они узнали о… – она осеклась и передернула плечами.

– Можешь не стесняться. Большой Брат круглосуточно следит за нами, – Алена махнула рукой в сторону небольшой камеры под потолком. – И поверь, произнесенное вслух слово «Полукрылые» – не самое удивительное, что он видел и слышал за последние несколько дней.

Обе женщины замолчали, размышляя каждая о своем, и в палате повисла тишина, нарушаемая лишь негромким попискиванием медицинской аппаратуры. В задумчивости Милена подошла к больничной койке, на которой пришла в себя несколько часов назад, и присела на край.

– Давай рассуждать логически. Если тот, кто все это затеял, каким-то чудом откуда-то узнал о Полукрылых и наших способностях, – несмотря на комментарий про камеру, она все же понизила голос на последних словах, – то наверняка должен знать и предел наших возможностей. Мы не можем воскрешать мертвых. И в таких случаях, как этот… результат либо есть, либо нет.

Алена развела руками:

– Логика – вещь хорошая. Но, как показывает практика, не у всех она имеется.

– Ладно, тогда попробуем с другой стороны. Расскажи мне все еще раз. С того момента, как ты оказалась здесь. Подробно…

Углубившись в разговор, подруги не заметили, как тихо загудел и зажегся экран телевизора, висящего на стене. Мужской голос раздался внезапно.

– Дамы, добрый день!

Милена вздрогнула и обернулась на монитор, светящийся ровным синим светом. Затем встала с кровати и подошла ближе, положив руку на спинку кресла, воинственно вздернула подбородок. Алена, напротив, поджала губы и отвернулась к окну, всем видом демонстрируя нежелание общаться.

– Милена Игоревна, рад видеть вас в добром здравии!

– Кто вы такой? Что вам от меня нужно? – с вызовом проговорила учительница, игнорируя вежливое приветствие.

– О, поверьте, мое имя вам ни о чем не скажет, а что касается второго вопроса… Полагаю, что вы уже и сами обо всем догадались, не правда ли? А о чем не догадались, коллега просветила.

Милена Игоревна помолчала, собираясь с мыслями, а затем кивнула в сторону женщины в коме, опутанной проводами:

– Думаете, я смогу чем-то помочь больной? После всего, что уже сделала Алена?

– А вы сможете? – вкрадчиво поинтересовался собеседник.

– Боюсь, вас неверно проинформировали о моих способностях. – Ее голос сочился ядом. – Максимум, что я могла бы, это избавить ее от ангины. Но полагаю, вы и сами уже догадались, что такая помощь вашей подопечной не требуется.

Говорящий не смутился.

– О, я уверен, вы придумаете, как применить свои хоть и небольшие, но тем не менее впечатляющие таланты.

– Послушайте… – Милена терпеливо вздохнула. Как взрослый, пытающийся объяснить ребенку, что есть противное зеленое брокколи очень полезно. – Если бы что-то можно было исправить или излечить, Алена Петровна бы уже это сделала. Вы только посмотрите на нее! Во что она превратилась за эти несколько дней! Вот чего ей стоит ваша упертость! Она только растратила силы впустую.

– Поэтому я очень рассчитываю на вас, дорогая Милена Игоревна. В конце концов, один ка-ла-дрий, – произнес он по слогам, – хорошо, а два лучше.

И незнакомец засмеялся, довольный своей шуткой.

– Да как же вы не понимаете! – Милена с досадой хлопнула рукой по спинке кресла. – Даже если опустить тот факт, что ваши действия незаконны… В некоторых случаях ни два каладрия, ни пять не смогут изменить ситуацию. Так что я категорически отказываюсь принимать в этом участие.

– Вы не в тех условиях, чтобы торговаться.

– А я и не торгуюсь, а пытаюсь донести до вас элементарную информацию. Продолжать в том же духе и надеяться на излечение больной – бессмысленно.