Физрук-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Через пятнадцать минут мы были уже у ворот базы. Проблемы начались тут же. Я посигналил, но ворота остались запертыми. Я выбрался из салона и поднялся по металлическим ступеням к проходной. Охранник за стеклом уставился на меня, как на пустое место.

— Ворота открой! — сказал я ему.

— А ты кто такой?

— Сумарокова привез.

— А он кто такой?

— Позвони Ивану Северьяновичу, он знает.

— Не велели беспокоить.

— Чирик! — сказал я.

— Чё?

— Чирик даю, звони.

— Я при исполнении. Звоню в милицию!

Это был тупик. В кино обычно супергерой разбивает стекло, вытаскивает охранника из будки и сворачивает ему шею. И делает это одной левой. В жизни все сложнее. И не потому, что я боялся милиции. В конце концов, Курбатов обещал меня прикрыть от проблем с законом, но с какой стати я должен бить этого немолодого мужика, который и впрямь находится при исполнении? Вахтер даже не клюнул на деньги, а ведь зарплата у него вряд ли больше восьми червонцев, да и те, небось, отнимает жинка, не отходя от кассы.

— Послушай, тебя как зовут? — спросил я.

— Николай Михалыч, — пробурчал тот.

— Николай Михайлович, вон видишь мужика в машине? Начальник у меня — зверь. Сам не отдыхает и другим не дает… Приспичило ему твоего шефа повидать…

— А кто он, твой-то?..

— Народный контроль, слыхал?

— Ну-у… слыхал, конечно…

— Да, внезапная проверка работы предприятий и учреждений. Сам понимаешь, нас не пустишь, начальника своего все равно не убережешь, а у самого будут неприятности.

— Что ж ты сразу не сказал? То-то я смотрю, «Волга» черная… Проезжайте!

Я вышел из проходной, спустился к машине. В это время ворота с железным лязгом начали отъезжать вбок.

— Вижу, переговоры со строптивым вахтером прошли успешно, — проговорил Илья Ильич.

Мы въехали во двор. Вышли из машины и направились в административное здание. На этот раз охрана внутри оказалась менее упертой, нежели внешняя. На самом деле на таких базах может оказаться серьезная вохровская охрана, так что любой жесткий вариант проникновения мог обернуться не просто арестом, а провалом всей операции.

К счастью, вахтер без вопросов разблокировал турникет. Мы с Сумароковым прошли по длинному коридору. Двери по обе его стороны были теперь закрыты, и никто не выскакивал из них и не мчался, очертя голову, размахивая накладными. Когда я отворил дверь приемной заведующего базой, товарища Заболотного И. С., секретарши за ней не оказалось. А вот худой и скрюченный Иван Северьянович, на свою беду, оказался на месте. Илья Ильич не оставил меня за дверью, как в прошлый раз, а любезно пригласил внутрь.

— Что вам надо? — не слишком любезно осведомился хозяин кабинета. — Кто вы такие?

— Грубо, грубо, Иван Северьянович, — сказал Сумароков. — Моего молодого спутника ты точно видел, а обо мне — наверняка, слыхал.

— Я сейчас вызову охрану, — пригрозил завбазой.

— Глупо. Охрана нас, как видишь, пропустила. Мужики понимают, с кем имеют дело, а ты, видимо, — нет… Хочешь, чтобы завтра на стол в прокуратуре легла подробная летопись всех твоих воровских делишек?.. Вижу — не хочешь. Ну, это и понятно. Хищение в особо крупных размерах государственной собственности — это вышку схлопотать можно. А у тебя не только жена — Инна Тарасовна, но и, как водится у солидных людей — две любовницы. Назвать имена, адреса, а также — сколько под половицами у каждой про черный день спрятано тысяч?

— Не надо, — угрюмо буркнул Заболотный.

— И правильно! — одобрил Сумароков. — А то ведь расколят тебя менты, и все подчистую конфискуют. Ничего сынуле твоему, ленивому и тупому, на джинсы и кооперативную квартиру не останется.

— Да хватит уже! — выкрикнул завбазой. — Сколько?

— Пять сейчас и пятнадцать — к концу месяца.

— Это разбой! Нет у меня с собой таких денег!

— Излишнее сопротивление увеличивает сумму взноса.

— Нету, клянусь!

— Александр Сергеевич, — обратился Илья Ильич ко мне. — Будьте любезны. Видите, несгораемый шкаф стоит?..

— Ключи не дам! — взвизгнул папаша Тарасика. — Там документы!

— Оставь ключи при себе, — хмыкнул Сумароков. — А свои липовые накладные прибереги для ОБХСС… Сдвиньте этого мастодонта на полметра вправо.

Я подошел к шкафу. Примерился. Налег плечом. Центнер, не меньше.

— Не надо, — буркнул Заболотный. — Не трогай.

Пожав плечами, я отошел в сторонку. Завбазой дрожащими пальцами, вставил ключ в замочную скважину в дверце несгораемого шкафа, с натугой отворил ее и долго копался. Наконец, выудил несколько денежных обандероленных пачек. Выложил перед вымогателем. Илья Ильич сорвал полоски с банковскими штампиками и ловко пересчитал наличные. Кивнул. Дескать, все правильно. Сунул купюры во внутренний карман пиджака. Повернулся к хозяину кабинета спиной. Тот быстро схватил мраморное пресс-папье и замахнулся…

Глава 18

Я перехватил его запястье и стиснул. Пресс-папье с грохотом обрушилось на стол. Сумароков стремительно обернулся. Видно было, что он изрядно струхнул, но все-таки сумел взять себя в руки.

— Хотел добавить к другим своим статьям, еще и покушение на убийство? — с кривой улыбкой осведомился Илья Ильич, обращаясь к хозяину кабинета. — Это будет стоить тебе лишних две штуки к концу месяца. И учти, за ними приедут не столь интеллигентные люди, как мы, так что держи деньги наготове, а это (он ткнул пальцем в пресс-папье) — убери.

И он снова повернулся к ограбленному спиной и двинулся к выходу. Я отступил следом, пятясь к двери, чтобы не выпускать Заболотного из виду. Тот больше не дергался, сидел, скрючившись за столом, спрятав лицо в ладонях. Да, как я не уверял самого себя, что не стану шакалом, но когда действуешь с Сумароковым заодно, думать так — проблематично. Хоть, конечно, этот ворюга, Северьяныч, доброго слова не стоит. Не помешай я ему, наверняка бы огрел вымогателя по макушке, и стал бы убийцей. Но…

Ладно! Где наша не пропадала! В конце концов, я ведь постановку играю, а не заделался рэкетиром.

Мы вышли с Ильей Ильичом во двор. Ворота беспрепятственно отворились, выпуская «Волгу». Вскоре мы были уже в черте города. Мой пассажир молчал почти всю дорогу и заговорил только, когда я притормозил возле гостиницы.

— Сегодня вы спасли мою жизнь, Александр Сергеевич, — сказал он. — Эта услуга стоит «Волги», так что считайте, что мы в расчете.

— Я должен за это благодарить?

— Ни в коем случае! — отмахнулся Сумароков. — Запомните — в среде по-настоящему деловых людей деньги и вещи стоят существенно меньше таких вот услуг. Так, что и моя настоящая благодарность еще впереди. До свидания!

Он пожал мне руку, его ладонь была чуть влажная, еще не отошел от произошедшего. Он выкатился из салона и хлопнул дверью.

Пошел он к черту, со своей благодарностью! Я чуть-чуть подождал, а после открыл все дверцы, чтобы проветрить машину и когда в салоне стало холодно, закрыл их и поехал в школу.

До начала занятий в секции оставалось всего десять минут. Я успел. И увидев своих пацанов, обрадовался им, как родным. Да, все они очень разные. И в их душах многое напутано! Нет, надо все сделать, чтобы эти мальчишки не стали такими, как мой нынешний «босс». Пусть стремятся к чему-нибудь высокому, к космосу, к счастью всего человечества, к чему угодно, только бы оставались людьми. Кем бы эти парни ни стали по профессии, по жизни они должны быть настоящими мужчинами, людьми в полном смысле этого слова, я бы даже сказал — рыцарями. Да, точное слово — рыцарями, а что объединяет рыцарей?

Круглый стол?.. Да ну, смешно звучит по нынешнему времени, даже — казенно! Что я еще знаю о рыцарях? Тамплиеры там разные, крестовые походы… Нет, все не то… Однако главное я нащупал. Из пионеров они уже выросли, вот-вот в комсомольцы примут, но знаю я нынешних комсомольцев. Кеша и Сима — типичные представители. Короче, этим советским официозом пацанов только оттолкнешь, а рыцари — самый раз.