Творцы Священной Римской империи - Василий Балакин

Следующим шагом Оттона I и явилось направление в Рим посольства во главе с архиепископом Майнцским Фридрихом, первым среди князей церкви его королевства, прибытие которого в Италию в составе немецкого войска теперь получило объяснение. Фридрих должен был вести переговоры с папой римским об императорской коронации Оттона I. Переговоры ни к чему не привели: в Риме решал не папа римский, а уже упоминавшийся нами Альберик, все еще державший в руках бразды правления. Трудно сказать, в какой мере ответственность за провал миссии лежала на архиепископе Фридрихе, но с того времени он впал в большую немилость у Оттона I.

Можно было попытаться силой оружия добыть императорскую корону (на что толкали его горячие головы из ближайшего окружения), но Оттон I этого не сделал, хотя и опирался на поддержку своего войска и значительной части ломбардской знати. Он не пустился на такую авантюру, имея у себя в тылу пусть и отступившего, но не покорившегося Беренгара. Была и еще одна, возможно, более веская причина соблюдать осмотрительность: обиженный сын Лиудольф вместе с оскорбленным архиепископом Фридрихом покинули Павию и отправились в Саксонию. Рождество 951 года они вместе праздновали в Заальфельде, где в 939 году уже родился заговор против Оттона I, активным участником которого был все тот же архиепископ Фридрих. Заальфельд, расположенный в горном массиве Тюрингский Лес, являлся традиционным местом сбора заговорщиков во время всех мятежей против короля в оттоновский период. И на сей раз, как доносили Оттону I, туда стали стекаться их многочисленные сторонники. Ситуация в Саксонии вынуждала отказаться и от похода на Рим, и от продолжения преследования Беренгара. Надо было возвращаться в Германию.

Но Рождество 951 года и новый, 952 год Оттон I встретил еще в Павии. Затем, уже приняв решение о возвращении на родину, он посетил несколько городов Ломбардии, в том числе и Милан, где ввел в обращение новую монету. Покидая Павию, он оставил там своим наместником зятя, герцога Лотарингии Конрада, дабы тот завершил борьбу против Беренгара. В феврале 952 года Оттон I отправился восвояси без императорской короны, но с важным приобретением — молодой женой, новой королевой Германии. В дарственной грамоте, составленной еще в Павии и пожалованной 6 февраля 952 года монастырю Св. Сикста в Пьяченце, он фигурирует уже просто как «милостью Божией король», без притязания на Италию, Рим и императорскую корону. Его первый поход в Италию закончился полууспехом. Уже покидая пределы страны, 15 февраля 952 года в Комо, на границе Италии, он «по ходатайству и просьбе дорогой супруги Адельгеид» пожаловал монастырю Св. Амвросия в Милане, где был похоронен ее первый муж Лотарь, многочисленные строения на рыночной площади. Это было первое документальное свидетельство об участии в государственных делах королевы Адельгеид, которая сыграла заметную роль в истории Германии второй половины X века.

В Германию Оттон I возвращался через Комо и Септимер, очевидно, чтобы чрезмерно не обременять поборами жителей тех мест, по которым он прошел, направляясь с войском в Италию. 1 марта 952 года он уже был в Цюрихе. Далее вниз по Рейну его путь лежал в Саксонию. Пасху (18 апреля) он отпраздновал в Магдебурге, где пробыл до конца июня. А между тем в Италии происходило не то, на что рассчитывал король. Конрад по ему одному известным причинам вместо того, чтобы продолжать, как было велено, борьбу против Беренгара, предпочел договориться с ним. Миролюбие королевского наместника могло объясняться и искренним желанием Беренгара полюбовно уладить конфликт, признав Оттона I своим сюзереном. Последующий ход событий дает право на такое предположение, и хотя в конце концов маркграф Иврейский опять стал врагом немецкого короля, на то были свои особые причины. Беренгар прибыл в Павию, где они с Конрадом решили вместе отправиться в Саксонию, дабы там оговорить с Оттоном I условия, на которых ему покорится поверженный противник. Наверняка Конрад дал Беренгару предварительные заверения, без которых тот едва ли отправился бы в дальний путь.

Они застали Оттона I в Магдебурге, где их ожидало первое разочарование. Беренгар хотя и был торжественно встречен знатью королевства еще за три мили от города, однако ни короля, ни королевы в тот день не увидел. Его даже не приняли в королевской резиденции, препроводив в специально приготовленное для него жилище, где он вынужден был трое суток ждать аудиенции у короля. Можно понять и Оттона I, и особенно Адельгеид, не желавших с распростертыми объятиями принимать недавнего врага, и тем не менее Конрад почувствовал себя оскорбленным, усматривая в этом неуважение к себе как поручителю и посреднику. Еще одним недовольным стало больше; впоследствии он сблизится с Лиудольфом и архиепископом Фридрихом, завершив тем самым формирование триумвирата главных заговорщиков, поднявших восстание против короля. Наконец обещанная встреча состоялась, и Беренгару удалось получить прощение не только у Оттона I, но и у Адельгейд, хотя окончательного ответа относительно условий его дальнейшего пребывания в Италии ему тогда не дали. Этот вопрос предполагалось решить на рейхстаге в Аугсбурге, намеченном на август. Вину за столь нежелательный для него оборот дела Конрад возложил на своего прежнего друга, герцога Генриха, младшего брата Оттона I, становившегося фаворитом королевской четы, оттесняя на задний план всех мечтавших о влиянии при дворе. Беренгару было милостиво позволено пока вернуться домой, но сложилось мнение, нашедшее выражение в одной из хроник того времени, что он возвращался не с тем, ради чего приезжал и на что рассчитывал: «однако он не получил ничего из того, чего желал… в Италию вернулся, едва выпросив себе жизнь и родину».

В начале августа 952 года Оттон I провел в Аугсбурге синод и рейхстаг с участием многочисленных иерархов церкви и светских магнатов. Аугсбург был не в состоянии принять такое количество знатных гостей, и они со своими свитами разместились лагерем южнее города на просторном поле по берегу реки Лех (запомним этот берег, ибо скоро здесь состоится совсем иного рода встреча). Присутствовал и сын Оттона I Лиудольф, в свое время обиженным удалившийся из Италии, вопреки воле отца. Возможно, они тогда временно примирились, судя по тому, что 9 августа того года Оттон I пожаловал по ходатайству «любезного нашего сына Лиудольфа» дарственную грамоту одному из монастырей. Король был склонен прощать своим близким, хотя зачастую и не встречал в этом отношении взаимности. Прибыли для решения своей участи короли Беренгар и сын его Адальберт. Присутствовали представители высшего духовенства из Германии и Италии: архиепископы Фридрих Майнцский, Герольд Зальцбургский, Манассе Миланский и Петр Равеннский, а также 21 немецкий и итальянский епископ. Над участниками синода витала старая каролингская идея универсального государства, объемлющего в своих пределах многие христианские народы, и лейтмотивом выступлений стала забота о «состоянии христианской империи», о «благе всего христианства». Были приняты и решения, касающиеся внутрицерковной дисциплины. Подобно тому как некогда Константин Великий председательствовал на собраниях духовенства, душой синода был Оттон I. Он направлял ход совещания, и с его одобрения записывались постановления. Признали его право повелевать не только в государстве, но и в церкви, становившейся опорой германского короля.