Тейлор XVII - Виталий Хонихоев

даже если бы я согласилась ей помочь, было бы глупо это делать, не вооружившись и не обеспечив себе преимущество.

И если у тебя есть возможность приобрести/сделать самое страшное оружие из возможного списка – сделай это. Как говаривал один человек – всегда лучше иметь оружие и не нуждаться в нем, чем нуждаться и не иметь. В данный момент муравьиные матки с улучшенным нейротоксином были самым грозным оружием в моем арсенале. Они опасны, они ядовиты, их довольно трудно раздавить, а уж атаковать они могут с любой стороны. Недостатки такого оружия очевидны – самый простой способ защиты – одежда. Много одежды и клейкая лента. Наконец – костюм пасечника, ультимативная защита от насекомых. Мне требовалось что-то более убедительное и грозное. Вырастить, например муравьев размером с собаку? Самое большое насекомое, когда-либо существовавшее на планете – это артроплевра, Arthropleura. Она могла достигать размеров до двух с половиной метров в длину. Такие муравьи или скорпионы или осы – были бы уже ультимативным оружием. Однако наука гласит что размеры насекомых ограничены их дыхательной системой, и гигантские насекомые существовали в древности, когда атмосфера содержала гораздо больше кислорода. Означало ли это конец мечтам о муравьях-собаках? Нет, конечно, нет. С точки зрения физики это может и абсурд, но с точки зрения физики и Эйдолон – абсурд. Да вообще все кейпы и их силы – абсурд на абсурде. Так что я продолжала проводить ускоренную направленную селекцию, выводя насекомых все крупней, сильней и опасней. Даже если они и не достигнут размеров в два метра, однако самым крупным насекомым на данный момент является гигантский палочник, который достигает размеров в полметра, а этого уже достаточно чтобы повергнуть в шок инсектофобов и скажем – откусить палец тем, кто не побоится полезть в ближний бой. И явно достаточно для того, чтобы костюм пасечника или плотно замотанные слои одежды с клейкой лентой не являлись препятствием и достаточной защитой. Кроме того… на самый крайний случая я могла бы снабжать своих больших насекомых кислородом искусственно. Конечно, это было бы неудобно, если думать о баллонах с кислородом на каждом, однако если подойти к этому с точки зрения биологической конструкции, то можно например, вывести вид насекомых-баллонов с кислородом. Или же насекомых, которые буду фильтровать кислород из атмосферы или даже производить его внутри своего организма и напрямую впрыскивать в организм гигантских насекомых. Выкуси, мать-эволюция, будут у меня муравьи размером с собаку! Правда не сейчас, но когда-нибудь. Пока самые крупные экземпляры муравьиных маток-бойцов не превышали тридцати сантиметров, и это уже выглядело достаточно устрашающе. Их челюсти легко разрывали любую ткань и даже могли справляться с консервной жестью, протыкая ее и выворачивая наружу. Даже такие боевые матки очень помогут в случае если мои противники будут защищены одеждой, их задача – разорвать ткань в труднодоступном месте, скажем на спине или в ногах, а остальное уже доделают остальные насекомые моего роя. Нет, даже не так. Моего Роя.

- Тшшт! – шипит рация на пассажирском сиденье, и я беру ее в правую руку, удерживая руль левой.

- Ты на месте. – говорит рация голосом Сплетницы. Не спрашивает, не уточняет, просто говорит.

- Слева от тебя будет пропускной пункт. Покажешь там документы и проедешь дальше, на склад готовой продукции. Там встань в самый крайний правый ряд для загрузки ящиков с товаром. Дверь в цех сразу за рядом ящиков, одежда и пропуск у тебя в сумке. – говорит она: - как только окажешься в цеху – действуй по инструкции. Контейнер также лежит в сумке. Прием.

- Поняла. – нажимаю тангенту рации: - до связи.

- Тшшт. – рация отключается. Я подъезжаю к пропускному пункту, постепенно снижая скорость, вплоть до полной остановки. У шлагбаума меня встречает полноватый малый в синей рубашке и брюках, с эмблемой частной охранной фирмы на груди. На черном поясе у него закреплена кобура с пистолетом с другой стороны – складная, телескопическая дубинка и тазер. На плече закреплена рация.

- Добрый день, мэм. – говорит он, наклоняясь к открытому окну: - у вас выписана накладная на погрузку?

- Конечно. – я наклоняюсь к пассажирскому сиденью и беру оттуда планшет с закрепленными на нем бумагами. Бумаги подлинные, так по крайней мере мне сказала Лиза, она действительно устроила так, чтобы какая-то фирма в Броктон Бей заказала медицинские препараты именно здесь. Так что за качество накладных и сопроводительных документов я не волнуюсь. Протягиваю планшет в открытое окно, и охранник внимательно изучает накладные. Бросает взгляд на меня.

- Извините, - говорит он: - не могли бы вы показать свое водительское удостоверение? В накладной указано имя Энн Маккалистер…

- Конечно. – я открываю бардачок, так называемое «отделение для перчаток» и достаю оттуда потертый кожаный бумажник, где за пластиковым окошком находится карточка на имя Энн с моей фотографией. Интересно, думаю я, Энн Маккалистер – однофамилица Генри. Совпадение? Или же Генри просто на жаловании у Сплетницы?

- Извините, мэм. – охранник отдает мне обратно удостоверение: - уж больно вы молодо выглядите.

- Сочту это за комплимент. – улыбаюсь я в ответ: - впрочем – вашими стараниями. Ваши препараты творят чудо.

- Ээ… ну да. Наверное. Спасибо за сотрудничество. Склад готовой продукции с той стороны. – указывает он рукой: - следуйте за указателями и разметкой, не заблудитесь. Вынужден предупредить, что на территории завода запрещено передвижение где-либо без особого пропуска, так что вы сможете лишь загрузиться товаром на складе. Хорошего дня! – он отступает от автомобиля и машет рукой. Шлагбаум поднимается. Я включаю передачу и заезжаю на территорию завода.

Что мне тут нужно? Мое новое оружие. Мне мало гигантских насекомых, мне мало того, что нейротоксин парализует или убивает человека, которого жалят. А что если не будет возможности ужалить? Так я пришла к мысли о насекомых – контейнерах для нейротоксина, такие вот муравьи-бочки, словно большие виноградины они накапливали нейротоксин и взрывались, распыляя его. Однако оказалось, что муравьиный нейротоксин хорошо действует только будучи впрыснутым под кожу, попав в кровеносную систему, а вот при контакте с кожей или вдыхании уже не так губителен. Хотя крысы умирали в конечном итоге, однако при такой концентрации токсина, которая являлась избыточной и совершенно недосягаема на открытых пространствах.